— Неужели все это не вызывало у вас ни малейших подозрений и вы даже не пытались узнать, кто она? Мне представляется, что многие на вашем месте захотели бы узнать, какая у нее машина, куда она ездит после клуба, где живет, чем занимается — и так далее…

— Разумеется, ее поведение казалось мне подозрительным, но я не люблю совать нос в чужие дела. Живи и давай жить другим — вот мой девиз. Если ей временами нужна отдельная комната и она хочет сохранить инкогнито, это ее дело. По крайней мере незнакомка очень хорошо платила, а я не из тех хозяек, что способны излишним любопытством отпугнуть выгодного клиента. Вот так, — добавила она рассудительным тоном, сквозь который, впрочем, прорывалось тщательно скрываемое волнение.

— Приходивший сюда Кайл Монтгомери умер — возможно, убит, — а это, согласитесь, окрашивает нарисованную вами почти благостную картину в мрачные тона, — изрек Уильямс.

Лулу нервно на него посмотрела.

— Я ничего не знаю об этом. Зато точно знаю, что он умер не здесь, поэтому мне непонятно, почему вы заинтересовались моим заведением.

— Позвольте в таком случае просветить вас на этот счет, — произнес шеф полиции. — У нас есть свидетель, утверждающий, что между этой женщиной и упомянутым Кайлом произошла серьезная ссора, имевшая место именно в вашем заведении. Это не говоря уже о том, что Монтгомери приносил ей сюда медицинские наркотические препараты, украденные им из врачебного офиса, где он работал.

— Не имею обо всем этом ни малейшего представления.

Уильямс, пропустив ее слова мимо ушей, продолжал гнуть свою линию.

— Обратите внимание на последовательность событий. Кайл ссорится в вашем заведении с постоялицей, а через пару дней умирает.

— На это я могу только сказать, что не я его убила. И не знаю, кто эта женщина.

— А вчера вечером она к вам приходила?

— Если и приходила, то я об этом не знаю. В любом случае я ее не видела.

— А когда видели в последний раз?

Лулу с минуту обдумывала этот вопрос.

— Не помню точно. Мне было не до нее. На меня в последнее время навалилось множество дел, включая похороны мужа.

— Нам придется допросить здесь всех, кто мог ее видеть.

— Многие члены нашего коллектива появятся здесь только ближе к вечеру.

— В таком случае я пока осмотрю комнату, где жила эта особа, а также поговорю с присутствующим персоналом.

Глаза Оксли забегали.

— Как, прямо сейчас?

— Это что, представляет проблему?

— Нет. Но дело в том, что девушки, работавшие в ночную смену, вероятно, еще спят.

— Спят? Да сейчас уже полтретьего!

— Они танцевали до рассвета.

— Хорошо. Тогда мы начнем с тех, кто не танцевал. Вы же пока поднимитесь в комнаты, разбудите своих подопечных и скажите, что мы скоро к ним придем. Вы меня поняли, Лулу?

— Поняла.

Выходя, Мишель бросила взгляд назад и заметила, что Оксли сунула руку в ящик письменного стола, как это было во время их с Кингом первого посещения офиса.

В коридоре Максвелл повернулась к шефу:

— Тодд, почему бы вам с помощниками не начать опрос? Тем временем мы с Кингом походим по этажам, понаблюдаем за обстановкой и разведаем, кто здесь чем занимается в свободное от работы время.

— Хорошая мысль. Потом сравним наши впечатления.

— Что ты задумала? — спросил Шон, когда шеф и его помощники удалились.

— Иди за мной — быстро!

Мишель, возглавившая их маленькую группу, торопливым шагом вышла из клуба и направилась к задней части здания, где они с напарником обнаружили наружную лестницу, которая вела со второго этажа на задний двор. Укрывшись за стоявшим там мусорным ящиком, детективы, затаив дыхание, стали ждать дальнейшего развития событий. Через минуту или две на втором этаже хлопнула дверь, после чего по лестнице, дробно стуча каблуками по ступенькам, сбежали вниз несколько взлохмаченных мужчин в расстегнутых, не заправленных в брюки рубашках. Некоторые из них несли пиджаки на сгибе локтя. Спустившись на первый этаж, они пересекли задний двор, прошли на парковочную площадку, расселись по машинам и укатили.

Кинг и Максвелл обменялись взглядами.

— Похоже, тайная жизнь «Афродизиака» как нельзя лучше соответствует его названию. Отлично сработано, Мишель.

— Можно считать установленным, что проституция приносит этому заведению значительный дополнительный доход. Остается только ответить на вопрос, как нам лучше распорядиться этим знанием.

— Думаю, нам не избежать нового разговора с Лулу.

— У нее трое детей, а муж отправился к праотцам. Я знаю, что это преступление, Шон, но отнюдь не горю желанием засадить ее за решетку.

Когда Оксли спустя четверть часа вернулась в офис, она застала там по-хозяйски расположившегося за столом Кинга и стоявшую рядом с ним Мишель.

— Что вы здесь делаете, хотелось бы мне знать? — осведомилась громким голосом Лулу.

Вместо ответа Шон сунул руку в ящик письменного стола и нажал на скрывавшуюся там сигнальную кнопку.

— Надеюсь, девушки не всполошатся, услышав сигнал вторично? С другой стороны, чего им опасаться, если их кавалеры уже покинули заведение, не так ли?

Хотя у Оксли от неожиданности и удивления отвалилась челюсть, однако, учитывая обстоятельства, она довольно быстро справилась с собой и вновь обрела привычный строгий деловой вид.

— Не понимаю, что это значит…

— Присаживайтесь, Лулу, — жестко отрезал Кинг. — Поговорим. Мы на вашей стороне и хотим помочь вам. Но если вы снова попытаетесь пудрить нам мозги, мы с Мишель умоем руки и пригласим сюда Тодда Уильямса, с тем чтобы он занялся вами всерьез.

Управляющая заведением ожгла было их взглядом, но потом, осознав, что находится в проигрышном положении, присела на один из стульев и даже чинно сложила руки на коленях.

— Если хотите курить — курите. Думаю, разговор у нас будет довольно продолжительный.

Хозяйка закурила и выпустила дым через ноздри.

Кинг откинулся на спинку стула.

— Итак, объясните нам доходчиво, что все это значит?

— Это не то, что вы думаете, — быстро ответила Оксли.

— Вы слишком умны, чтобы вести дела по старинке. Поэтому я просто сгораю от нетерпения — до того мне хочется узнать о ваших нововведениях. Не сомневаюсь, что они чрезвычайно остроумны и приносят заведению большую пользу.

Лулу затравленно посмотрела на них и начала свой рассказ:

— Как вы знаете, я очень много работала, чтобы расширить клуб и повысить его доходность. Иногда ради этого я даже игнорировала нужды детей, не говоря уже о Джуниоре. На этой проклятой работе заполучила язву желудка и приобрела привычку выкуривать по две пачки сигарет в день. Хотя мне принадлежит лишь небольшая часть акций «Афродизиака», в реальности всеми делами здесь заправляю я, так как мои партнеры большую часть года проводят во Флориде. При этом они не устают напоминать о повышении рентабельности, чтобы получить деньги на приобретение новых более комфортабельных яхт и содержание более красивых и молодых любовниц. Только и слышишь от них: «Повышайте прибыльность, повышайте прибыльность…»