– Магнус, вы здесь! – обрадовалась я. – Отлично.

– Что стряслось? – удивился он. – На вас лица нет. А это ещё кто? – он вытаращился на Ореста, всё ещё висевшего между нами с Озриэлем.

Тот поднял голову:

– Вау, говорящий паук. Он твой, крошка?

– Прекрати её так называть, – рассердился Озриэль.

– Я свой собственный, – оскорбился Магнус. – И вообще-то…

– Так, сейчас не время для тирад про паучью честь, – перебила я, – потом всё это выясните. Мы уезжаем, поэтому отправляйтесь вместе с Арахной к выходу и ждите нас там.

– А вы куда?

– Мы только отыщем мадам и сразу к вам присоединимся.

Паук не стал задавать лишних вопросов и подтолкнул бабочку лапкой:

– Пройдём лучше вот здесь, милая. Тут слишком людно, держись поближе к стене.

Они проворно устремились к цели, огибая гостей и выбирая безопасные участки, а Эмилия, как самая высокая среди нас, заглянула поверх голов и провозгласила:

– Я вижу мадам. – Она указала в другой конец зала. – Вон там, с Робином.

Я сложила руку козырьком:

– Да, тоже вижу.

Напарница помахала, пытаясь привлечь внимание хозяйки, но та слишком увлеклась беседой с лекарем.

– Идёмте, нужно забрать её, – сказала я и удержала ринувшегося было в ту сторону Индрика. – Только в обход. – Я многозначительно указала глазами на столик Марсия.

Рядом с ним теперь сидело всего трое помощников. Но те, что остались наверху, очень скоро придут в себя (по крайней мере, половина из них – а вот Хуку и Локки Озриэль вкатил тройную дозу Вечной дружбы. Хватит до конца жизни. Так и отравить недолго). В этот момент его высочество повернулся в нашу сторону и перевел нетерпеливый взгляд на вход в галерею. Наверняка недоумевает, почему помощники так долго возятся. Мы поспешно присели (Озриэль, не церемонясь, пригнул голову Оресту). Марсий побарабанил пальцами по столу и отправил сюда ещё двоих.

– Так, пошли, – скомандовал Озриэль, и мы нырнули в толпу как раз в тот момент, когда они оказались у подножия лестницы, на том самом месте, где мы только что стояли. Через минуту подручные его высочества уже скрылись в арке наверху, и значит, очень скоро обнаружат на террасе четверых товарищей.

Мы взяли курс на мадам. Не так-то просто было лавировать между телами при эдаком столпотворении. Эмилия и Индрик шли впереди и двигались намного быстрее, потому что им не приходилось тащить на себе Ореста. Спины гостей то и дело скрывали их от нас.

Некоторые участники вечеринки с удивлением смотрели на нашу троицу, в особенности на того ифрита, что болтался посредине.

– Немного перебрал, – поясняла я и прикрывала его лицо локонами на тот случай, если наткнёмся на знакомых.

Озриэль раздражённо встряхнул Ореста:

– Слушай, ты уже вполне можешь идти сам.

– Пока не могу, – возразил тот и в доказательство тут же повис на нас всей тяжестью.

Мы были на середине зала, когда кто-то крепко схватил меня за локоть, и прокуренный женский голос проскрипел:

– Нет, вы только гляньте на неё: вцепилась, как коршун. А ну, отпусти их!

Передо мной стояла та самая пожилая дама в манто, которую я видела у барной стойки. Только трубки в зубах больше не было – она болталась, привязанная к поясу.

– Простите, вы, наверное, обознались, – пробормотала я и попыталась продолжить путь, но не тут-то было.

Старушка не отпускала. Вообще говоря, сейчас она меньше всего напоминала старушку – скорее уж коршуна, с которым сама меня сравнила. А уж железной хватке позавидовал бы сам Гарт. Худая и высокая, она грозно нависала надо мной, сверкая зелёными глазами, и снова ужасно кого-то напоминала…

– Не пытайтесь меня провести, юная барышня, – заявила она и ткнула когтистым пальцем мне в грудь. – Ты ведь и есть та ловкачка-цветочница, охотница за принцами!

Я похолодела.

Чёрная лисица на её воротнике подняла голову, укоризненно поцокала и улеглась обратно.

– В чём дело? – начал Озриэль. – Кто вы такая и… – тут он изменился в лице, растерянно заморгал и неуверенно спросил: – Ба, это ты?

И я тут же поняла, кого она мне напоминает: конечно, личина-то одна! Видимо, с небольшой поправкой на возраст и пол.

Орест тут же встрепенулся, точно так же посерел и пролепетал:

– Бабуля, отлично выглядите, а уж как вам идёт это манто…

Та вскинула костлявый палец, призывая к молчанию. Палец был из тех, перед какими останавливаются дикие кони, а пламя с извинениями тушит само себя.

– Помолчи, Орест. С вами, мальчики, я ещё поговорю позже. А сейчас я хочу потолковать с этой профурсеткой.

– Простите?!

Она ткнула в Ореста:

– Да отпустишь ты его или нет наконец, ишь как впилась!

– Да пожалуйста! – Я убрала плечо, и Орест рухнул на пол, но тут же вскочил, совершенно исцелившийся и при этом страшно испуганный.

Он тотчас попытался удрать, но мы с Озриэлем схватили его за куртку. Ифрит перестал дёргаться и покорно сник.

На лице дамы внезапно проступило встревоженное выражение, она потянулась к его ушибленному лбу:

– Что она с тобой сделала, мой мальчик.

Меня осенила догадка.

– Так это и есть твоя классная бабушка Остиопатра? – поинтересовалась я у Озриэля.

– Вы только гляньте! – возмутилась та. – Она уже всё наше семейное корневище изучила! Может, ты ей ещё и ключ от нашей сокровищницы дал?

Озриэль вклинился между нами и вскинул руки в примиряющем жесте.

– Погоди, ба, лучше скажи, что ты здесь делаешь? Зачем поднялась наверх? Тебе же нездоровится: даже на семейное собрание не пришла…

– Как зачем?! А что ещё мне оставалось делать, когда до меня дошли слухи, что некая безвестная искательница приключений…

– Вы точно обо мне?!

– …охотница за знатными холостяками и авантюристка, – продолжила та, словно её и не перебивали, – взялась за моих мальчиков. Одного ей оказалось мало! Нет уж, не для того я растила вас вот этими руками, – она потрясла узловатыми конечностями с набрякшими венами и осеклась, с интересом их рассматривая: – О, никак не привыкну, что здесь они так выглядят…

– Бабушка, – вклинился Озриэль, – Ливи не такая, она замечательная: умная, добрая, милая. Если бы ты её только получше узнала…

Пожилая ифритка стояла, скрестив руки на груди, и не перебивала, но взгляд говорил: «Всё даже хуже, чем я думала». Озриэль от удивления сам умолк. Тогда она повернулась ко мне и окинула уважительным взглядом:

– Да ты настоящая профессионалка, девочка!