К ужасу Франсин, молодая мать позволила собаке обнюхать новорожденную малышку. При этом Гвин заметила маленький букетик весенних цветов, который кто-то прикрепил к ошейнику Клео.

— Как оригинально! — воскликнула Франсин, когда Гвинейра осторожно отцепила его и взяла в руки. — Кто бы это мог быть? Один из работников?

Гвин знала, от кого были эти цветы, но ничего не сказала. Ее сердце переполняла радость. Значит, он знал о рождении их дочери и, разумеется, вместо роз выбрал скромные полевые цветы, которые так любила Гвинейра.

Малышка чихнула, когда Гвин провела букетиком по ее носу. Гвинейра улыбнулась.

— Я назову ее Флёреттой, — сказала она.

РАВНИНА КЕНТЕРБЕРИ — ЗАПАДНОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ

1858—1860

Джордж Гринвуд все еще не мог отдышаться после подъема на Брайдл-Пас. Он медленно потягивал имбирное пиво, которое продавалось здесь, на самой высокой точке перевала между Литтелтоном и Крайстчерчем, и наслаждался открывавшимся отсюда видом города и равнины Кентербери.

Так вот какой была земля, на которой теперь жила Хелен! Ради которой она покинула Англию... Джордж вынужден был признать, что места эти очень красивы. Крайстчерч, возле которого должна находиться ее ферма, был бурно развивавшейся общиной. Будучи первым поселением новозеландских колонистов, он год назад получил статус города, а недавно в придачу ко всему стал резиденцией епископа.

Джордж вспомнил последнее письмо Хелен, в котором она с небольшим злорадством сообщала, что надежды несимпатичного ей преподобного отца Болдуина не сбылись. Вместо этого архиепископ Кентербери возвел в сан епископа священника по имени Генри Читти Харпер, которому ради этого пришлось покинуть старую родину. У него тоже была семья, но, в отличие от Болдуина, Харпер, похоже, пользовался любовью прихожан.

Больше о его характере Хелен ничего не рассказала, что немало удивило Джорджа. В конце концов, Хелен должна была давно познакомиться с этим мужчиной и хорошо его знать, учитывая свою обширную церковно-просветительную деятельность, о которой она говорила почти в каждом письме. Хелен Дэвенпорт-О’Киф состояла в различных христианских женских обществах и занималась с детьми аборигенов. Джордж надеялся, что при этом она не стала такой же самоуверенной ханжой, как его мать. Во всяком случае, он не мог представить Хелен, сидящую в шелковом платье на очередном заседании женского комитета, да и письма женщины свидетельствовали скорее о личном общении с детьми и их матерями.

Мог ли он в принципе представить Хелен? Столько лет прошло, столько разнообразных впечатлений пронеслось мимо! Колледж, путешествия по Европе, поездки в Индию и Австралию — собственно говоря, этого должно было хватить, чтобы стереть из памяти Джорджа образ взрослой женщины, которая была старше его на несколько лет. Но молодой человек и сейчас видел ее перед собой так ясно, словно она покинула Англию только вчера. Ее блестящие каштановые волосы, ясный взгляд умных серых глаз, узкое лицо, строгую прическу, прямую спину и ровную походку — даже когда она была очень уставшей. Джордж вспоминал, как хорошо ей удавалось сдерживать гнев и нетерпение в общении с его матерью и младшим братом, а также о том, как она украдкой улыбалась, когда ему удавалось какой-нибудь очередной дерзостью пробить панцирь ее самообладания. В такие моменты он мог видеть в ее глазах все затаенные чувства, которые она, находясь в другом окружении, прятала за своим обычным спокойно-равнодушным выражением лица. Огонь, затаившийся в тихом омуте, который вспыхнул именно тогда, когда ей на глаза попалось это дурацкое объявление от церковной общины с другого конца земли! Любила ли Хелен на самом деле этого Говарда О’Кифа? В письмах она говорила, что очень уважает мужа, который изо всех сил старается сделать их быт более комфортным, а ферму прибыльной.

Однако между строк Джордж отчетливо читал, что это удается мужчине далеко не всегда. Джордж Гринвуд уже достаточно давно примкнул к делам своего отца и знал, что почти все первые колонисты Новой Зеландии к этому времени успели разбогатеть. Чем бы они ни занимались — рыбным промыслом, торговлей, животноводством, — их предприятия процветали. Тот, кто имел хоть небольшую деловую хватку, получал неплохую прибыль. Одним из таких колонистов был Джеральд Уорден, державший огромную ферму под названием Киворд-Стейшн. Визит к нему, основному производителю шерсти в Новой Зеландии, являлся одной из главных причин, которые привели сына Роберта Гринвуда в Крайстчерч. Гринвуды подумывали над тем, чтобы открыть здесь филиал своего международного торгового дома. Торговля новозеландской шерстью становилась все более перспективным делом — особенно учитывая то, что вскоре сообщение между Англией и островами должно будет осуществляться с помощью пароходов. Сам Джордж приехал сюда на корабле, на котором помимо парусов были установлены паровые двигатели. Они делали судно менее зависимым от непредсказуемости направления и силы ветра в штилевом поясе, в результате чего путешествие от Лондона до Литтелтона длилось всего лишь около восьми недель.

Брайдл-Пас тоже изменился и теперь значительно отличался от того опасного перевала, который Хелен с ужасом вспоминала в своем первом письме. Теперь дорогу расширили настолько, что по ней свободно проезжали повозки и экипажи, и Джордж мог бы не утруждать себя пешим подъемом. Однако после долгого путешествия на корабле молодому человеку хотелось движения; кроме того, ему было интересно в каком-то смысле увидеть этот путь переселенцев глазами Хелен. Во время обучения в колледже Джордж, казалось, был помешан на Новой Зеландии. Письма от Хелен приходили редко, и он запоем читал обо всем, что происходило в этой стране, чтобы почувствовать себя ближе к своей бывшей учительнице.

Немного отдохнув, Джордж продолжил путь, который теперь все время шел вниз. Вполне возможно, что он увидит Хелен уже завтра! Если ему удастся раздобыть лошадь — а ферма Хелен, судя по ее письмам, находится не так уж далеко от города, — то ничто не помешает ему нанести миссис Дэвенпорт-О’Киф небольшой визит вежливости. Как бы там ни было, вскоре он отправится во владения Джеральда Уордена, которые должны находиться довольно близко к Хелен. В конце концов, она была подругой хозяйки Киворд-Стейшн, Гвинейры Уорден. А значит, расстояние между фермами можно было покрыть в течение нескольких часов.

Перебравшись через Эйвон на пароме и преодолев последние мили дороги, ведущей в Крайстчерч, Джордж остановился в местной гостинице. Она была скромной, но чистой, и, конечно же, ее хозяин был знаком с Уорденами.

— Разумеется, я знаю их. Мистер Джеральд и мистер Лукас всегда останавливаются здесь, когда им приходится приезжать в Крайстчерч. Очень культурные люди, в особенности мистер Лукас и его очаровательная жена! Миссис Уорден заказывает в Крайстчерче платья, поэтому появляется здесь не менее двух или трех раз в году.

А вот о Говарде и Хелен О’Кифах мужчина даже не слышал. Они никогда не останавливались в его гостинице, и на воскресной службе он их тоже не встречал.