Улыбаясь, радуюсь тому, как же это здорово, что мы всё же приехали, и я убедила Ника отменить дела, и вырываю краем глаза знакомую тёмно-рыжую макушку волос.

Нет…

Пока за столом все болтают, я вижу Эла, уверенно движущегося к нам. Я уверена в том, что он идёт именно к нам. Зачем? Хочет возмутиться тому, что Николас отказался от их клуба и ушёл оттуда, чтобы быть со мной?

Я чувствую, как моё сердце сжимается от страха, и подскакиваю с места. Все замолкают и озадаченно смотрят на меня.

— Ну уж нет. Я на это не подписывалась, — шиплю я.

— Мишель…

Ник тянется рукой ко мне, но я выскакиваю из-за стола и несусь прямо на Эла, кажется, даже не замечающего меня. Конечно, он меня не видит, он смотрит на моего Ника! На моего, чёрт возьми, Николаса, который отказался от их боли и начал новую жизнь!

— Не смей, — толкаю в грудь Эла. Он моргает и переводит на меня взгляд, полный желания сотворить что-то плохое.

— Нет, не смей его убеждать, что клуб ему нужен. Он не хочет быть больше его частью. Не хочет. Не делай этого, не забирай его у меня. Уходи отсюда. Тебе здесь не место. Не устраивай шоу перед всей моей семьёй, — быстро шепчу я, зло смотря в его глаза.

— Но я…

— Элишер? Какого чёрта ты здесь делаешь? — За спиной раздаётся громкий голос Адама.

Оборачиваюсь и шокировано понимаю, что никогда даже не интересовалась полным именем этого мужчины, а Адам его знает. Вот же зараза!

Сколько нужно времени, чтобы мир перевернулся с ног на голову? Сколько нужно минут, чтобы начался хаос, в котором всё происходит очень быстро? Нет. Счёт идёт на секунды. Всего лишь какие-то чёртовы секунды могут изменить всё. Этого достаточно, чтобы крики, громкий визг, страх и непонимание наполнили собой всё пространство вокруг меня. Секунды. Это ведь так мало, но в то же время слишком много для резкого скачка адреналина и эмоций, неподвластных рассудку.

— Пошёл на хрен отсюда! Папа, вызови полицию! Я убью его! Ублюдок! Подонок! Ты не подойдёшь больше к ней! — Орёт Марк, подскакивая с места.

Николас успевает схватить его и задержать, а я закрываю рот рукой, видя, как бледнеет Кэйтлин и едва не оказывается в предобморочном состоянии, сколько злости появляется во взгляде Адама, как Тейра испуганно сжимается, а Амалия жмурится и качает головой.

Что здесь происходит? Откуда им всем известно о том, что этот человек бил Ника? Ведь я не могу найти других причин, почему Марк в такой ярости и готов затеять драку в ресторане, в котором уже достаточно напуганных людей, и администрация бежит к нам вместе с охранником.

— У вас всё в порядке? Вам нужна помощь? — Интересуется администратор.

— Нет, спасибо и извините за это. Мы сейчас разберёмся. Это недоразумение. Марк, успокойся. Живо прекрати, — я думала, что Адам не умеет ругаться, но его голос звенит от едва сдерживаемой ярости.

— Я убью его… я…

— Марк, закрой свой рот, иначе мне придётся тебя отключить, — от сильного и уверенного голоса Ника, парень замирает в его руках, но с лютой ненавистью испепеляет взглядом Эла.

— Простите нас, всего лишь небольшое недоразумение, — повторяет Адам администратору.

— Я прошу уладить конфликт, иначе нам придётся попросить вас покинуть наше заведение, — предупреждают нас.

— Да, конечно.

Подхожу к Нику, продолжающему держать Марка.

— Элишер, тебе лучше уйти отсюда, — произносит Адам.

— К сожалению, я этого не сделаю, — Эл усмехается и отрицательно качает головой.

— Что происходит? Что он хочет? — Шепчу я, с ужасом наблюдая эту сцену.

— Меня, — тихо подаёт голос Амалия и поднимается со стула.

— Элишер, у нас есть постановление суда, которое запрещает тебе приближаться к нашей дочери. Тебя посадят, если…

— Нет, — перебивает Адама моя подруга.

Во все глаза смотрю на неё, и сотни отрывков появляются в моей голове. Её рассказ о том, что она пережила с мужчиной, которого любила. О том, что он здесь. Приехал сюда, и они встречались. Слова Ника про то, что девушка Эла покончила с собой… Амалия это делала, но она жива. Чёрт. Всё складывается в единый пазл. Ами обманула нас, когда назвала его другим именем или же его вторым именем, о котором я не имела представления. То, как она специально обходила стороной клуб Ника и других тематиков, точно зная, что он именно там. И ничего мне не сказала. Ничего.

— Я отозвала постановление суда пару месяцев назад, когда увидела Эла в Торонто. Я пошла в полицию и написала заявление, что подобные меры уже не требуются, и его передали в суд. Я подделала твою подпись, пап, подтверждающую, что ты согласен с этим решением, и запрет аннулировали. Он может ко мне подходить, — я шокирована не только словами Амалии, но и тем, что Эл не просто человек, который причинил Нику боль, он ещё и тот, от которого сходит с ума подруга. И если она узнает, что Николас наказывал его, то точно поступит так же, как я. Начнёт войну. Господи. До меня, наконец-то, доходит тот факт, о котором постоянно говорил Ник.

— Дура, ты что натворила? Тебе мало того, что он сделал? Мало? Хочешь ещё? — Рычит Марк, дёргаясь в сторону сестры.

— Прекрати, успокойся, — шепчу я. Наши с Ником взгляды пересекаются, и, похоже, он тоже явно был не в курсе отношений Эла и Амалии.

— Не твоего ума дело, Марк. Не лезь туда, где тебе не рады, понял? Это я сама решила и готова ответить за своё решение. Я была виновата в том, что случилось. Я настроила всех вас против него и о многом солгала. Я врала вам, потому что была очень обижена на него и зла. Я подставила Эла из-за своего эгоизма и ревности. Это только моя вина, — подруга опускает голову, и мне так жаль её сейчас. Она боролась одна. Без поддержки. Без советов. Она всё переживала внутри.

Нахожу её холодную руку и сжимаю.

— Амалия, что ты натворила? — Шепчет Кэйтлин, падая на стул.

— Я просто любила его, мам. Любила очень сильно и боялась, что он меня обманет. Я была дурой и совершила огромную ошибку, заставив всех вас ненавидеть его. Но всё было не так, как я рассказывала. Мне очень жаль, простите, но я ни в чём не раскаиваюсь. Наоборот, если бы я этого не сделала, то многого не поняла бы и не научилась правильно любить. Эл, прости меня. Я не хотела, чтобы всё так вышло. Прости, я, как и обещала, больше тебя не потревожу, не напишу и не приду к тебе, — лицо Адама сереет от слов дочери.

— Да, я бегала за ним каждую свободную минуту. Я бегала, чтобы вернуть его. Я умоляла, угрожала и унижалась. Но я поняла, правда, поняла, что не нужна тебе. Я не хочу больше заставлять тебя испытывать чувство вины за то, что я пыталась покончить с жизнью. В этом виновата только я, а не ты, Эл. Прости меня, и ты можешь жить дальше. Клянусь, что больше ты меня не увидишь. Уходи, пожалуйста, мне и так тошно, — Ами всхлипывает, и я, по-моему, впервые вижу, чтобы она плакала. Плакала очень горько из-за боли и откровенного признания.