располагались 282-й и 284-й пулеметно-артиллерийские батальоны. От Дудергофских высот до Киевского шоссе установили девять орудий калибром 130 мм. Батарея «А» – пушки, снятые с «Авроры». Предполагалось, что батарея будет поддерживать огнем ОПАБы в случае танковой атаки врага. Южнее Красносельского находился Красногвардейский сектор, восточнее – Слуцко-Колпинский. В начале сентября Слуцко-Колпинский сектор был выделен в отдельный укрепрайон. Пулковский рубеж считался, согласно плану обороны города, промежуточным между укреплениями Красногвардейского УР и укреплениями в самом Ленинграде. Как и Красносельский, он считался последним в системе обороны опорным пунктом на том направлении. Впрочем, к моменту сентябрьского наступления немцев Пулковский рубеж занят войсками еще не был.

В конце августа состоялась инспекционная поездка руководства по Красногвардейскому укрепрайону. Она выявила ряд существенных недостатков в организации обороны: низкая плотность обороны, недостаток огневых точек. На километр фронта приходилось 3–4 огневые точки, чего было совершенно недостаточно, как и глубины обороны, составлявшей около трех километров. Огневые точки были поставлены вне увязки с противотанковыми препятствиями. Не хватало резервов, отсутствовали силы для контрударов в случае прорыва противника. Плохо было отработано взаимодействие частей. Фронт занимали как пехотные части, так и ОПАБы. Первые подчинялись своим командирам, вторые – коменданту укрепрайона. Координации в планировании и действиях между ними было недостаточно. В итоге 5 сентября части укрепрайона передали в оперативное подчинение начальникам сухопутных частей, но, по большому счету, было уже поздно.

Во время инспекции также отметили низкую обученность войск. Буквально две-три части имели опыт боевых действий, были «обстреляны». Личный состав многих частей не имел опыта службы в вооруженных силах. Данные разведки однозначны – ожидалось крупное наступление врага. Но для серьезного исправления ошибок ни времени, ни ресурсов не оставалось. В бой Красногвардейский укреп район входил не до конца наполненный войсками.

Несколько слов о корабельной артиллерии. Помимо установки морских орудий на сухопутные позиции предполагалось также создание мобильных железнодорожных батарей и использование корабельной артиллерии Краснознаменного Балтийского флота (далее – КБФ). Приказом командующего морской обороной Ленинграда создавалась группа кораблей, которая своим огнем должна была поддерживать части на Красногвардейском рубеже. В нее включили – линкоры «Октябрьская Революция», «Марат», крейсеры «Максим Горький», «Петропавловск», эсминцы «Строгий», «Стройный» и «Опытный»[125]. «Марат» прикрывал участок от поселка Ленина, Нидлина; «Октябрьская революция» – Кронштадскую Колонию, Славянку, Мартышкино, Ропшу; «Петропавловск» – Стрельну, Урицк, Пудость; «Строгий» и «Стройный» – Кормчиново, Козловку, Славянку – северную окраину Пушкина.

На передовых позициях создавались корректировочные посты – по два на корабль: основной и запасной. Ленинградская группа кораблей имела посты в следующих населенных пунктах: «Марат» – в Хюттеля и Эртелеве, «Октябрьская Революция» – в Рапполове, «Максим Горький» – на Вороньей Горе в Дудергофе, «Петропавловск» – в Канцелове, «Опытный» – в Настолове, «Строгий» – в Ям-Ижоре, «Стройный» – в Колпине. Корабли, стоявшие в Кронштадте, могли корректировать огонь с постов в Петергофе, и выносных постов, придававшихся сухопутным частям. Но на участке Ропша – Гостилицы установившейся системы связи создано не было. «Петропавловск», которому не было выделено своего поста, мог пользоваться постами у Русско-Высоцкого, поблизости от Красного Села. Таким образом, существовало две группы кораблей, которые могли поддерживать сухопутные войска: Ленинградская и Кронштадтская. Запрос на поддержку проходил до начальника артиллерии КБФ или до флагманского артиллериста. Кронштадтскую группу потом также подчинили штабу морской обороны Ленинграда, что вызвало также массу неурядиц и задержек. Заявки на открытие огня поступали через офицеров связи при начальниках артиллерии 42-й, 55-й армий и Красногвардейского УР. К 23 августа корабли заняли свои позиции. Определен был и список целей. «Марат» стоял у входа в Морской канал, «Октябрьская революция» в гавани Кронштадта. В торговом порту Ленинграда стояли «Максим Горький», «Петропавловск», «Опытный». В районе Рыбацкого стояли «Строгий» и «Стройный».

С самого начала задачей морской артиллерии являлось поражение целей за линией фронта, заградительный огонь и поддержка сухопутных войск в случае наступления вражеских танков. Лимит выстрелов на орудия составлял 20 снарядов (за исключением стрельбы по танкам и целям, видимым с корабля). Для кораблей подчинения Ленинградского морского штаба была разработана вся документация, отработано взаимодействие, упорядочена работа корректировщиков. Для кораблей, стоящих в Кронштадте, успели только разработать список целей и таблицу условных сигналов. Главные проблемы, мешавшие успешному применению морской артиллерии, – большое количество промежуточных звеньев в процессе подачи заявки на применение и принятие решения. Также мешала и плохая связь. Многие военные операции в начале Великой Отечественной войны оборачивались неудачами из-за плохой связи, отсутствия радиосвязи или ненадежности радиостанций.

Особо стоит рассказать про стационарные батареи из морских орудий. Батарея «А» располагалась от южных склонов Дудергофской возвышенности к Пулкову. В нее входило девять 130-мм орудий. Батарея «Б» состояла из десяти подобных орудий. Обе они были переданы в оперативное подчинение командиру 3-й гвардейской дивизии народного ополчения: пять железнодорожных батарей из двух 130-мм орудий каждая. Были установлены жесткие нормативы расхода снарядов. Орудия калибра 305-мм могли делать не более 1 залпа в 10 мин. Морскую артиллерию стремились не использовать при стрельбе по одиночным целям. Общее число морских орудий, привлеченных к обороне города, оценивается в 115 стволов.

Вернемся к событиям на фронте. 20 августа начались обстрелы Красногвардейска, а 21 августа штаб Красногвардейского УР отдал боевой приказ № 4, в котором говорилось: «Противник, оттеснив части Кингисеппского участка на север, к побережью Финского залива, подошел передовыми мотомехчастями к внешнему поясу Красногвардейского УР и вошел в соприкосновение с передовыми отрядами последнего… Красногвардейский укрепрайон активно обороняет полосу по линии: Петергоф, Пелля, Алапурсково, Салези, Пима, Лукаши, Старая Мыза, Колпино – и, опираясь на ранее подготовленный рубеж, не допускает противника на Ленинград»[126].

В ночь с 21 на 22 августа состоялся разговор между Ставкой Верховного Главнокомандования и Военным советом Северо-Западного направления. И. В. Сталин выразил недовольство по поводу вклинивания немецких войск во внешний оборонительный обвод Красногвардейского укрепрайона. К. Е. Ворошилов и А. А. Жданов докладывали: «Указанный укрепрайон, предназначенный прикрывать Ленинград, недостаточно укомплектован вооруженной боевой силой. При приличном оснащении артиллерией Красногвардейский УР слабо оснащен автоматическим пулеметным оружием. В данный момент УР занимают лишь три дивизии, из которых только одна нормального формирования под номером 291. Другая – это вторая дивизия, созданная из рабочих Ленинграда и почти необученная. 19-го числа вынуждены поставить в УР третью рабочую дивизию, только наполовину вооруженную винтовками. Кроме того, в УРе имеются 14 стрелково-пулеметных батальонов, из которых нет ни одного полностью вооруженного пулеметами, а винтовки имеют 25–50 процентов. Убедительно просим дать нам хотя бы пару хороших стрелковых дивизий и необходимое количество пулеметов и винтовок для УРа»[127].

Просьба эта Сталиным была удовлетворена лишь частично: «О составе войск укрепленной полосы мы впервые узнаем, хотя вы, кажется, и сейчас