Я окончательно остановился на 2000 годе: приятная круглая дата, до которой спать-то всего тридцать лет. Я опасался, что, проспав дольше, полностью утрачу связь с действительностью. За те три десятка лет, что я прожил на свете, столько всего случилось, что глаза на лоб лезут, – две большие войны и десяток войн поменьше, крушение коммунизма, Великая паника, искусственные спутники и переход на атомную энергию… Да что там, когда я был маленьким, у нас даже мультиморфов не было.

Возможно, двухтысячный год снесет мне крышу. Но если я не прыгну так далеко, у Белл не будет времени, чтобы превратиться в ходячую коллекцию морщин.

Когда дело дошло до вопроса, куда инвестировать мои накопления, я с ходу отмел государственные облигации и прочие консервативные вложения. Наша налоговая система изначально закладывает в них инфляцию. Я решил положиться на имевшиеся у меня акции «Горничной», а наличные вложить в другие ценные бумаги. Тут я особо уповал на акции компаний, занимавшихся перспективными разработками – к примеру, автоматизированных систем. Кроме того, я надеялся на одну сан-францисскую фирму по производству минеральных удобрений. Там проводили опыты над дрожжевыми культурами и годными в пищу водорослями. Людей на нашей планете становится с каждым годом все больше, а стейки и не думают дешеветь. То, что оставалось после сведения баланса, я попросил поместить в фонд доверительного управления «Взаимной».

Но главный вопрос был в том, как поступить со всем этим, если я загнусь во время спячки. Компания гарантировала, что мои шансы очень высоки – семь к десяти, что я буду жить через тридцать лет «холодного сна»… и компания готова была принимать ставки на любой исход. Шансы были неравные, но иного я и не ожидал. В любой честной азартной игре в выигрыше всегда тот, кто держит банк. Только мошенники заявляют, что дают новичкам отличные шансы, а страхование и есть легализованная азартная игра. Думаете, лондонский «Ллойд», самая старая и авторитетная страховая фирма в мире, играет в открытую? Партнеры «Ллойда» примут любую ставку с любой стороны. Но не надейтесь на свой выигрыш – ведь должен же кто-то оплачивать «нашему мистеру Пауэллу» счета от портного!

В общем, я распорядился в случае своей смерти все деньги до единого цента передать в трастовый фонд компании, из-за чего мистер Пауэлл чуть меня не расцеловал, что заставило меня задуматься над вопросом: насколько оптимистичны эти его шансы семь к десяти?.. Я же ухватился за этот вариант только из-за того, что становился (если выживу) наследником других клиентов, выбравших те же условия страхования (в случае их смерти, конечно). Чем не русская рулетка? При деньгах будет тот, кто выживет, ну и компания, которая, как обычно, урвет свой процент за то, что держит банк.

Я выбрал все варианты с высокой вероятностью пробуждения и обошелся без хеджирования в случае, если угадал неверно, и мистер Пауэлл возлюбил меня, как крупье любит идиота, который ставит и ставит на зеро. Пристроив таким образом мои капиталы, мистер Пауэлл весьма здраво подошел к решению вопроса о взносе за Пита. Мы сошлись на пятнадцати процентах обычного взноса и составили на Пита отдельный контракт.

Теперь оставалось получить разрешение суда и пройти медицинское освидетельствование. Врачебный осмотр меня не беспокоил: я отписал все в пользу компании на случай своей смерти, так что они должны были взять меня даже на последней стадии чумы. Но вот получить добро у судьи – долгая история. А без этого не обойтись, потому что клиент, пребывающий в «холодном сне», по закону числится живым, хотя и беспомощным.

Впрочем, мои опасения оказались напрасными. У «нашего мистера Пауэлла» были уже заготовлены все документы – общим числом девятнадцать, и каждый – в четырех экземплярах. У меня пальцы занемели, пока я их подписал. Потом явился посыльный, забрал всю пачку и поспешно удалился. Так что судью я и в глаза не видел.

Медосмотр оказался стандартной утомительной процедурой, если не считать небольшого эпизода. Закончив осмотр, врач строго посмотрел мне в глаза и спросил:

– Сынок, ты давно в запое?

– В запое?

– В запое, в запое.

– Да с чего вы взяли, доктор? Я трезв, как… как вы. «Королева кавалеру подарила каравеллу…»

– Брось валять дурака. Отвечай на вопрос.

– Да недельки две, может, чуть больше.

– Периодически тянет выпить? Сколько раз ты такие штуки выкидывал в прошлом?

– Ну, вообще-то, я никакой не алкаш. Видите ли… – И я принялся рассказывать о том, как поступили со мной Белл и Майлз и почему я был в таком состоянии.

– О, я умоляю!.. – Он предостерегающе поднял руку. – У меня хватает своих проблем, к тому же я не психиатр. Все, что меня интересует, – выдержит ли твое сердце предстоящую нагрузку, когда тебя охладят до четырех градусов по Цельсию. Вообще-то, мне плевать, если какой-то псих сует башку в петлю, да еще и завязывает ее сам. Я так считаю: одним дураком на свете меньше. Но остатки профессиональной этики не дают мне права разрешить человеку, чей мозг пропитан алкоголем, – не важно, что он за птица, – залезть в один из этих гробов. Повернись-ка кругом.

– Что?

– Спиной, говорю, повернись. Сделаю тебе укол в ягодицу.

Я повернулся – он уколол. Пока я растирал уколотое место, он продолжал:

– Теперь выпей вот это. Минут через двадцать станешь трезвым как стеклышко. Потом, если у тебя есть хоть капля здравого смысла, в чем я лично сомневаюсь, ты все обдумаешь и решишь – сбежать от своих проблем… или встретить их лицом к лицу, как и подобает мужчине.

Я выпил лекарство.

– Вот и все. Одевайся, твои бумаги я подпишу, но предупреждаю, что могу наложить вето даже в самую последнюю минуту. Больше ни грамма алкоголя, только легкий ужин. Ужин и никакого завтрака. Быть здесь для окончательного осмотра завтра в полдень.

Он повернулся ко мне спиной и удалился, даже не попрощавшись. Я оделся и вышел, кипя от злости. Мистер Пауэлл уже отложил мои экземпляры документов, подписанные в суде. Когда я забирал их со стола, он заметил:

– Можете оставить их здесь, если хотите. Заберете завтра в полдень… тот комплект, что отправится с вами в усыпальницу.

– А что станет с другими?

– Один комплект мы оставим у себя. Затем, когда вы заснете, один комплект пошлем судье и один – в Карлсбадские архивы. Н-да… Доктор предупредил вас о соблюдении диеты?

– Конечно.

Чтобы скрыть раздражение, я стал листать бумаги.

Пауэлл потянулся за ними:

– Я сохраню их до завтра.

Я спрятал бумаги за спину:

– Я и сам смогу их сохранить. Может, мне захочется что-нибудь изменить.

– Увы, уже поздно вносить изменения, дорогой мой мистер Дэвис.

– Не давите на меня. Если надумаю что изменить, приду пораньше.

Я раскрыл сумку и засунул документы во внутренний боковой карман, рядом с Питом. Я и раньше держал там ценные бумаги. Может, там не так надежно, как в архивах, упрятанных в Карлсбадские пещеры, но безопаснее, чем вы думаете. Один ловкий воришка пытался как-то залезть в этот карман. Думаю, у него до сих пор следы от когтей Пита.