Что я там говорила про ревность? Ах да, она генератор самых паршивых идей у людей.

– Что-то ты не помнил о своей жене, когда кувыркался со мной недавно. И о ней же не помнил, когда обещал достать все звёзды с неба, – язвительно поддеваю его.

– Каждому мужчине нужно сбросить напряжение. Именно так. А потом вернуться к жене, которая тебя любит и которую…

– Не смей, – рыча, выставляю руку, встаю коленями на койке и подползаю к нему. – Даже не думай это говорить. Ты что, признаёшься, что использовал меня? Ты обозвал меня шлюхой?

– Это ты сказала, – широко улыбается он.

– Ну держись, – шипя, прыгаю вперёд, но Пирс отскакивает, и я лечу с койки на пол с писком. Брат тут же подскакивает и ловит меня. Я задыхаюсь от ярости. Отбрасываю волосы назад, слыша смех Пирса.

– Хм, думаю, мне не стоит спрашивать, почему ты решила подраться с воздухом, да, Айви? – Прочищая горло, говорит брат, но я смотрю на Пирса и злость, вперемешку с обидой разрывают грудь.

– Пошёл вон отсюда. Иди к своей жене. И раз так её любишь, то дай мне сдохнуть без тебя. Понял? Ты чёртов наглый ублюдок. Тебе смешно? Ты смеёшься мне в лицо? Ты смеешь мне такое говорить? – С отвращением кривлюсь.

– Айви, я же врал…

– О-о-о, да, ты постоянно врёшь. Постоянно.

– Я имел в виду, что врал про чувства к Рите. Я хотел задеть тебя, потому что я ещё злюсь. Очень злюсь на тебя, потому что ты выгнала меня. Ты послала меня к чёрту и указала мне на дверь, Айви. Это обидно, ведь я даже домой не смог вернуться, пусть сейчас это больница. Но ты не дала мне выспаться рядом с тобой, а ткнула на чёртов диван. Ты выгнала меня. Мне хотелось сделать тебе больно. Я никогда больно женщинам раньше не делал. Ты рождаешь во мне худшее. При жизни я был чёртовым ангелом, а с тобой я становлюсь дьяволом во плоти, который постоянно хочет кого-то убить. Зачастую тебя же, ведь ты абсолютно не слышишь меня и не хочешь понять, насколько мне сложно. И я… прости, я… нет, я не имел права. Нельзя такое говорить женщинам, даже если и чувствуешь бессилие. Прости меня, Айви. Постараюсь сдерживаться, но порой это так трудно. Особенно, с тобой. Мне нравится этот огонь в груди, с Ритой ничего подобного не было. Но с тобой… это ужасно приятно и плохо одновременно. Прости, я не должен был приплетать сюда свою бывшую жену, – Пирс сдувается, и я тоже.

– Это низко, – обиженно произношу я.

– Ты права. Я поступил плохо, просто зол, Айви. Я приношу тебе проблемы. Каждый раз. Я не знаю, что мне делать дальше. Я не понимаю, как вытащить тебя из болота, в которое затащил. А ты упрямая. Ты пойдёшь дальше, и я не смогу ничего сделать. Вот и поддался эмоциям. Я же не сплю. И у меня было много времени, чтобы накопилось столько злости на себя, что я не успел её проконтролировать. Это просто злость от бессилия, Айви.

– Тогда злись в другом месте. Мне здесь достаточно ненависти. Меня готов линчевать целый город, – передёргиваю плечами и сажусь на койку, подхватывая коробку с цветами. Замечаю тень сбоку и перевожу туда взгляд. Брат стоит тихо, очень тихо и даже не двигается.

– Чёрт, здесь Пирс. Я его не звала, но он пришёл. Он всегда приходит внезапно, когда мне угрожает опасность. То есть меня пытаются убить, – спокойно объясняю я. А потом, через секунду до меня доходит. С ужасом перевожу взгляд на Пирса, тоже вспомнившего по какой причине он здесь, а потом на брата.

– Ты уверен, что тебя притянуло сюда? – Шёпотом спрашиваю Пирса.

– Да. Конечно. Я не собирался приходить, пока Рита не выяснит все подробности конфликта моего отца и мэра, – хмуро кивает Пирс.

– Тогда получается, что… – я не могу это сказать. Просто смотрю на брата, непонимающе бегающего взглядом по мне и по палате.

– Это невозможно. Пэнзи никогда не причинит мне вреда.

– Что? При чём здесь я? – Вставляет брат.

– Пирс считает, что ты угроза моей жизни. Сейчас я должна погибнуть. От чего? – Шепчу я.

– Погибнуть? – Выдыхает брат. Он щупает себя, но пистолет он, видимо, сдал. Отскакивая от окна, он хватает меня за руку и вытаскивает из постели. Я оказываюсь позади него, ошарашенно таращась на Пирса. Он хмурится. Наступает тишина.

– Не чувствую. Когда тебе должно быть больно или ты близка к гибели, то мне становится плохо. Я начинаю паниковать, но сейчас нет. Я не понимаю, – говорит Пирс, обходя койку и останавливается напротив нас.

– Тогда почему ты здесь? Может быть, твой распознаватель опасности сломался?

– Айви, он же не на батарейках. Значит, тебе грозила опасность. Она исходила не от твоего брата, а от чего-то или кого-то другого. Я проверю в коридоре. Будьте здесь, – Пирс исчезает, и я тяжело вздыхаю. Брат поворачивает ко мне голову.

– Опасность миновала. Всё нормально, – хлопаю его по плечу и натянуто улыбаюсь.

– Ты уверена? Мне всё это не нравится, Айви. Это немного странно наблюдать, как ты ругаешься с воздухом. А потом ещё и сообщаешь, что у вас странная связь, о которой тоже говорила мама. Боже, с призраком. Ну ты и мужчину себе выбрала, Айви, – цокает брат, качая головой. Прыскаю от смеха.

– Видимо, моя судьба любить мёртвого.

– Это ужасно.

Мы смеёмся, разряжая обстановку. Возвращаюсь к койке и беру коробку с цветами. Только успеваю развязать красную ленту, как Пирс материализуется рядом со мной.

– Боже, хватит так делать! – Возмущённо пихаю его в живот. – Ты меня пугаешь.

– Айви…

– Проверил коридор? Всё окей? Кстати, мне цветы твоя любимая жена прислала, – ядовито перебиваю его и отбрасываю крышку. Охаю от невероятной красоты чайных роз оттенком от ярко малинового до розового. Они уложены уровнями и это невозможно прекрасно. Мне никогда не дарили цветы. Да, никогда. Даже на свиданиях. Но неожиданно Пирс хватает меня за руку и толкает в сторону. Пища, лечу на пол, он успевает подхватить меня за талию и спасти от очередного падения и сотрясения, а Пэнзи подскакивает к нам.

– Ты что творишь? – Шепчу я, поворачивая голову к Пирсу.

– Я…я…

Он хватается за горло и отступает.

– Айви, что происходит? Что…

– Пирс, ты в порядке? – Ошеломлённо наблюдаю за ним. Он весь краснеет, держась за горло. Его шатает.

– Пирс…

Он поднимает на меня голову и его глаза становятся такими красными. Они слезятся, словно его душат. Резко Пирс падает на пол и его тело ужасающе изгибается, а меня начинает трясти от страха.

– Пирс! – Крича, падаю рядом с ним. Я пытаюсь ему помочь, но моя рука проходит сквозь него.

– Нет… нет… нет… я хочу к тебе прикасаться. Давай же, – я стараюсь схватить его за локоть, но всё безуспешно. Он задыхается. Он не может ничего сказать, а издаёт только хриплые булькающие звуки. Его волосы прилипают к мокрому от пота лицу. Его ставшие белыми губы распахиваются, словно его сейчас вот-вот вырвет, и я понимаю, что уже видела это. В детстве. Он был именно в этой одежде. Именно в такой позе. Именно с этими симптомами. Медленно отползаю. Меня трясёт, а глаза слезятся. Я не могу ничего сделать. Никак помочь ему. Я просто даю ему умереть на моих глазах. И это безумно больно. Кусаю кулак, захлёбываясь слезами. А Пирс бледнеет и падает на бок. Его глаза остаются открытыми и странного белёсого оттенка. Словно масло в них налили, и оно загустело.