Однако любое преступление может стать последней каплей, и стражник перестанет быть стражником и снова превратится в нормального человека… И вдруг поймет, что щелчок арбалетной тетивы или свист меча могут сделать мир ЧИЩЕ.

Нет, так думать нельзя, даже о вампирах. Да, они отнимают жизни у других людей, считая, что жизнью больше, жизнью меньше — это не важно. Но мы-то у НИХ что можем отнять?

И все равно так думать нельзя, потому что ты получил меч и значок и стал совсем другим, а значит, и твое мышление должно стать совсем другим.

Только преступления могут совершаться во тьме, но наказание должно вершиться на свету. В этом и состоит работа стражника, как говорит Моркоу. Зажечь свечу в темноте.

Он нащупал сигару. Теперь его руки автоматически искали спички.

Вдоль стен, на книжных полках, стояли огромные тома. Тусклый свет выхватывал из тьмы позолоченные буквы и кожаные корешки. Вот они все, родословные, книги по гербам, многовековая подшивка «Кто Есть Кто», городские регистры. Знания, безусловно, возвышают, но иногда их используют, чтобы принижать.

Спичек не было…

В пыльной тишине Геральдической палаты Ваймс протянул руку, взял канделябр и прикурил от него сигару.

С наслаждением затянулся и еще раз задумчиво оглядел книги, продолжая держать в руке канделябр. Свечи мерцали и потрескивали.

Часы аритмично тикали. Наконец, когда они доковыляли до часа дня, Ваймс поднялся и вошел в Продолговатый кабинет.

— А, Ваймс, — подняв голову, сказал Витинари.

— Так точно, сэр.

Ваймсу удалось поспать несколько часов, и он даже предпринял попытку побриться.

Патриций переложил на столе пару бумажек.

— Кажется, прошлой ночью у вас выдалась довольно бурная ночь…

— Так точно, сэр.

Ваймс стоял весь внимание. Все люди в доспехах знают, как надо вести себя в подобных обстоятельствах. Прежде всего, следует смотреть прямо перед собой.

— Как вдруг выяснилось, у меня в камере сидит Дракон, Король Гербов, — сказал патриций.

— Так точно, сэр.

— Я прочел твой рапорт, и доказательства показались мне весьма и весьма шаткими.

— Сэр?

— Один из твоих свидетелей даже не подходит под категорию живых.

— Так точно, сэр. Как, впрочем, и обвиняемый, сэр. С технической точки зрения.

— Однако обвиняемый — важная общественная фигура. Авторитет.

— Так точно, сэр.

Лорд Витинари порылся в бумагах на столе. Один из листков выглядел так, будто пальцы, которые его держали, были все в саже.

— Похоже также, я должен похвалить тебя, командор.

— Сэр?

— Геральдисты Королевской геральдической палаты, или, по крайней мере, того, что от нее осталось, прислали мне благодарственную записку, в которой описывается, как отважно ты вел себя прошлой ночью.

— Сэр?

— Выпустил всех геральдических животных из загонов, поднял тревогу и так далее. Поистине великий и мужественный человек — так тебя назвали. Я так понимаю, многие из животных нашли временный приют в твоем доме?

— Так точно, сэр. Я не мог бросить их на погибель, сэр. У нас хватает пустующих загонов, а Кейт и Родерик прекрасно устроились в озере. Кажется, Сибилла им понравилась, сэр.

Лорд Витинари кашлянул. Потом какое-то время смотрел в потолок.

— Итак, ты помогал бороться с пожаром…

— Так точно, сэр. Это был мой гражданский долг, сэр.

— А пожар, насколько я понял, начался от свечи, которая, вероятно, упала в результате твоей борьбы с Драконом, Королем Гербов.

— Я тоже так думаю, сэр.

— И так же, похоже, думают геральдисты.

— А кто-нибудь сообщил о случившемся Дракону, Королю Гербов? — невинно поинтересовался Ваймс.

— Да.

— И как он перенес известие?

— Очень долго и громко вопил, Ваймс. Душераздирающе, как мне описали. И отпустил массу угроз. В твой адрес почему-то.

— Я попробую включить встречу с ним в свое занятое расписание, сэр.

— Дзынь-дзынь, дзынь-подзынь! — пропел тонкий и звонкий голосочек.

Ваймс хлопнул по карману. Некоторое время лорд Витинари молча постукивал пальцами по столу.

— Там содержалось множество старинных манускриптов. Которым не было цены, как мне сказали.

— Так точно, сэр. Я видел некоторые. Цены на них не стояло.

— Командор, ты, вероятно, не понимаешь меня.

— Возможно, сэр.

— Записи, касающиеся многих известных и древних семейств, обратились в дым, командор. Конечно, геральдисты сделают все возможное; кроме того, некоторые семьи ведут собственные записи, но, насколько я понимаю, многое уже не подлежит восстановлению. Исключительно неприятный пожар. Ты улыбаешься, командор?

— Вам показалось, сэр. Вероятно, свет так упал.

— Командор, я всегда догадывался, что ты недолюбливаешь… гм, историю.

— Сэр?

— Несмотря на то что зачастую сам творишь ее.

— Сэр?

— Это ли не то, что порой называют звеном?

— Сэр?

— Кажется, за те несколько дней, пока я был не у дел, ты умудрился настроить против себя всех более-менее важных людей в городе.

— Сэр.

— Это было «Да, сэр» или «Нет, сэр», сэр Сэмюель?

— Это было просто «сэр», сэр.

Лорд Витинари бросил взгляд на очередную бумажку.

— И ты действительно прищемил пальцы президенту Гильдии Наемных Убийц?

— Да, сэр.

— Почему?

— У него нет хвоста, сэр.

Витинари резко отвернулся.

— Совет церквей, храмов, священных рощ и больших необычных камней требует… э… в общем, много чего, но кое-что из этого связано с дикими лошадями. И перво-наперво он настаивает на твоем увольнении.

— Неужели, сэр?

— Кроме петиции Совета у меня имеются еще семнадцать просьб об изъятии твоего значка. Кое-кто требует, чтобы вместе со значком у тебя изъяли некоторые части тела. Как ты умудрился насолить стольким людям одновременно?

— Видимо, сказался мой профессионализм, сэр.

— Ну и чего ты добился?

— Довольно многого, сэр. Раз вы НАСТАИВАЕТЕ, я перечислю. Мы узнали, кто убил отца Трубчека. Кто убил господина Хопкинсона. И кто пытался отравить вас, сэр. — Ваймс сделал паузу. — Два из трех — не самый плохой результат, сэр.