Лик Спасителя не дрогнул, однако руки Его застыли, стремительно одеваясь кристаллической бронёй. Друза стремительно росла во все стороны, и Райне с остальными выбирать уже не приходилось.

– Бежим!

Но им пришлось ненадолго вернуться.

Лекарь Фиделис стоял на одном колене, низко уронив голову. А у его ног застыл купец Олаф, широко раскрыв глаза и раскинув руки, так и не выпустившие верный тесак.

– Нужна… была… жертва, – тихо проговорил лекарь.

Райна и Старый Хрофт подхватили его с двух сторон, потащили прочь. За ними, как могли, торопились невысоклики; а за их спинами мгновение спустя челюсти зелёных кристаллов сомкнулись на теле Олафа, вобрав его в себя.

…Райна, Старый Хрофт, невысоклики и лекарь Фиделис бежали что было духу мимо дымящихся развалин и почти целых домов, мимо сорванных крыш и выбитых окон, мимо раскрывшихся, словно вспоротые животы, подвалов, мимо останков обычной жизни, ещё совсем недавно такой мирной, уютной и тихой.

С небес по-прежнему лило, алые лужи соединялись, словно сам Хедебю истекал кровью. А позади, за развалинами и пожарищами, рос смарагдовый кристалл, изумрудная гора, уже поднявшаяся выше уцелевших печных труб.

Ангелы целыми скопищами бросались к своему повелителю и увязали в зелёной толще, словно насекомые в смоле, которой ещё предстоит сделаться янтарём.

– Чем больше Он пытается вырваться, тем выше и шире вырастет смарагд, – на бегу прохрипел лекарь. – Какая удача, сестра, какая невероятная, редкостная удача!.. даже и представить себе нельзя!..

– А потом? – Ас Воронов бежал тяжелее всех, постоянно отставая и приволакивая ногу.

– Потом Он, конечно, вырвется. Но какое-то время у нас будет, чтобы обойти, как говорится, грады и веси. Учить иному. И тогда, даже когда Он освободится, Хьёрвард встретит Его совершенно не так.

– Ты знаешь? Или веришь? – тяжело выдохнул Отец Дружин.

– Верю, – чуть поколебавшись, ответил лекарь. – Никто и никогда не останавливал Спасителя…

– Неправда, – бросила Райна. – Его остановили в Эвиале, когда Он уже почти готов был овладеть миром. Остановили двое смертных чародеев, пожертвовав собой. Я знаю, мне рассказывал Ра… то есть повелитель Ракот.

– Олаф тоже пожертвовал, – вздохнул лекарь, когда они оказались у самых городских ворот. – Иначе бы ничего не получилось.

Все пятеро остановились, невольно обернувшись – смарагдовая гора продолжала расти, но уже не так быстро, как поначалу.

Древние, всё воинство Аса Воронов, кое Райне предстояло «подчинить себе и повести против мятежных магов», толпилось сразу за стенами. Даже самые неукротимые присмирели; щупальца свёрнуты, когти втянуты, хоботы поджаты.

Кровавый дождь здесь пролился тоже, но куда слабее, лишь слегка омочив траву.

– Дело сделано, – выдохнул Фиделис. – Хьёрвард выстоит, если мы немедля отправимся и…

Райна ощутила, как задрожала, пошла рябью незримая сила, словно исполинские крыла взмахнули над водной гладью. И разом же – упругие толчки, будто где-то рядом скользило громадное извивающееся тело дракона.

– Что это? – нахмурился лекарь, Старый Хрофт вскинул палицу, а оба половинчика наложили на тетивы по последней стреле – их колчаны окончательно опустели.

Но ответить никто не успел – из-за изумрудной горы повалили мертвяки, и самое страшное – отнюдь не одни древние скелеты. Нет, рядом с ними ковыляли и только что расставшиеся с жизнями обитатели Хедебю, зачастую – целыми семьями.

Лекарь Фиделис с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Спасителя-то мы того, накрыли колпаком, а вот остальных… – проговорил половинчик Фредегар.

– Значит, остальных сейчас довершать придётся, – пожал могучими плечами Старый Хрофт. – Готова, дочь?

– Всегда готова, – и валькирия улыбнулась отцу в ответ.

…Эта схватка оказалась самой яростной и самой безумной. Неупокоенные, словно муравьи, ползли по стенам, слепо кидались на развернувшихся к ним Древних. Скелеты и ходячие трупы словно напитались невесть откуда взявшейся силой и проворством; не медленные и неуклюжие, но атакующие с быстротой и ловкостью опытных бойцов.

Их вновь крушила палица Владыки Асгарда; оба половинчика выхватили короткие мечи, которыми орудовали с немалой ловкостью; лекарь Фиделис встречал врага голыми руками, однако от каждого его касания мертвяк валился наземь, не важно, скелет или только что восставший труп.

Древние с рёвом, рычанием и клёкотом обратились против вновь явившегося врага; но Райна видела, что даже её собратьям приходится отходить под натиском мёртвой толпы.

Сила содрогнулась вновь чужой, неестественной судорогой. Громоздившиеся вперемешку костяки и повергнутые зомби зашевелились, задёргались, словно расчленённые лягушки в алхимических аппаратусах.

Райна ощутила, как среди этих обрубков и обломков, среди мёртвых тел и костей, пробуждённых к подобию злобной и бессмысленной жизни, словно огонь в потухших, казалось бы, углях, зачинается новое пламя. Вбитой в скелеты и зомби силы хватило, чтобы огонь разгорелся заново; её словно оказалось слишком много, она искала выхода, не умещаясь в отживших костях и плоти, готовая, словно торфяной пожар, вырваться на волю.

Слишком поздно бежать. Слишком поздно…

– Ко мне! – гаркнул Отец Дружин, очерчивая палицей круг. Молнии срывались с неё и оставались трепетать, вонзаясь в землю, словно копья.

Миг – и пламя будет —

«Иди за мной, валькирия».

Мощный грозовой голос. Мерные взмахи исполинских крыл.

«Нет! Мой отец! Моё…»

«Я могу удержать только тебя. Отца удержит другой».

«Кто?!» – хотела выпалить воительница, но тут напитавший костяки и трупы огонь наконец-то вырвался на свободу. Райна ощутила, как её самоё подхватило незримой петлёй, вздёргивая вверх, вверх, вверх, прочь от дыма и пламени, прочь от несчастного города, где бился внутри смарагдовой клетки пленённый, пусть и на время, Спаситель.

* * *

Старый Хрофт не успевал, и он знал это. Частокол из молний мог выдержать натиск, но для этого его требовалось возводить самое меньшее сто ударов сердца.

У Отца Дружин не оставалось и одного.

«Рагнарёк, – услыхал он. – Я могу помочь тебе, но уже в последний раз. Нам предстоит последняя битва, Древний».

Время остановилось.

«Узнаю твой голос, великий Дракон».

«Хорошо. Спасти всех я не могу, только тебя. Об остальных позаботятся, если смогут, иные. Время Рагнарёка, Древний».

Застывшее было время ринулось вперёд, как вода, достигшая верхнего края плотины. Струи огня взметнулись над трупами, кости распадались чёрным пеплом, но золотой дракон уже мчался ввысь, прочь от туманов этого мира.