— Ему нужно отдохнуть, — рассудила Кэтрин, и Кейси заметила у неё в глазах уныние, а под ними скрытые макияжем тени. — Ты едешь в Эршир?

— Да, и в Лондон на неделю.

— Везет тебе. Вы долго пробудете в Гонконге, Кейси?

— Не знаю. Будет зависеть от того, что предпримет «Пар-Кон».

— Ну да. Эндрю говорил, что вы сегодня весь день провели на встрече с ними.

— Не думаю, что они очень расположены говорить о деле с женщиной.

— Это ещё мягко сказано, — засмеялась Сюзанна де Вилль, поднимая юбку, чтобы подтянуть блузку. — Мой Жак, конечно, наполовину француз и понимает, что женщины уже занимаются бизнесом. Но вот англичане… — Её брови взлетели вверх.

— Тайбань, похоже, не имеет ничего против, — произнесла Кейси, — но я вообще-то по-настоящему ещё не имела с ним дела.

— Но вы имели дело с Горнтом, — заметила Кэтрин, и Кейси, остававшаяся начеку даже в расслабляющей атмосфере дамской комнаты, уловила в её голосе определенный подтекст.

— Нет, — ответила она. — Я не имела с ним дела. Во всяком случае, до этого вечера. С ним имел дело мой босс.

Перед самым ужином она нашла время рассказать Бартлетту про отца Горнта и Колина Данросса.

— Господи Иисусе! Неудивительно, что Адрион так странно себя вела! — воскликнул Бартлетт. — И тоже в бильярдной. — Подумав, он пожал плечами. — Но все это говорит о том, что положение Данросса ещё сложнее, чем мы думали.

— Может быть. Но я ещё никогда не сталкивалась с такой закоренелой враждой, как у них, Линк. Это может легко привести к непредсказуемым последствиям.

— Не вижу, каким образом — пока. Горнт лишь открыл фланг, как хороший военачальник. Если бы мы не получили заранее информации от Джона Чэня, сказанное Горнтом могло бы оказаться для нас жизненно важным. Горнт никак не может знать, что мы его опережаем. Поэтому он задает темп. Мы ещё даже не задействовали нашу тяжелую артиллерию, а они оба уже обхаживают нас.

— Решил уже, с кем ты?

— Нет. А ты к чему склоняешься?

— Ни к чему. Они оба впечатляют. Линк, как ты думаешь, не информация ли, предоставленная нам Джоном Чэнем, послужила причиной похищения?

— Не знаю. А что?

— До приезда Горнта меня перехватил суперинтендент Армстронг. Он расспрашивал, что Джон Чэнь говорил вчера вечером, о чем мы с ним беседовали, что конкретно было сказано. Я выложила ему все, что могла вспомнить, кроме того, что должна была получить это. Потому что до сих пор не знаю, о чем речь.

— Ничего незаконного тут нет, Кейси.

— Мне не нравится, когда я чего-то не знаю. Теперь стало не нравиться. Это уже… Это уже выше моего понимания — все эти винтовки, злодейское похищение, полицейские, которые становятся все настойчивее.

— Ничего незаконного. Давай на этом и остановимся. Армстронг сказал, что есть какая-то связь?

— Ничего он не сказал. Он сильный молчаливый англичанин, полицейский и джентльмен, гораздо более умный и знающий, чем все, кого я видела в кино. Я уверена, он не сомневается, что я что-то скрываю. — Она помолчала. — Линк, что же есть у Джона Чэня настолько важное для нас?

Она вспомнила, как Бартлетт изучающе смерил её странным, насмешливым взглядом глубоких голубых глаз.

— Монета, — спокойно пояснил он.

— Что? — изумилась она.

— Да-да. Вернее, половинка монеты.

— Но, Линк, при чем здесь мо…

— Это все, что я открою тебе сейчас, Кейси. А вот ты ответь мне: считает ли Армстронг, что есть связь между похищением Чэня и винтовками?

— Не знаю. — Она пожала плечами. — Не думаю, Линк. Не могу сказать даже приблизительно. Он слишком себе на уме, этот человек. — Она снова помолчала. — Линк, ты договорился… о чем-нибудь договорился с Горнтом?

— Нет. Ничего конкретного. Горнту нужно лишь, чтобы «Струанз» не было и чтобы мы обанкротили компанию вместе с ним. Я обещал, что мы поговорим об этом во вторник. За ужином.

— А что ты собираешься сказать после ужина тайбаню?

— Смотря какие он будет задавать вопросы. Он прекрасно знает, что хороший стратег должен составить представление о том, какова оборона противника.

Кейси стала размышлять, кто же противник, ощущая себя чужой даже здесь, среди дам. Она чувствовала, что все относятся к ней враждебно, за исключением двоих — Пенелопы и Кэтрин Гэваллан, а также женщины, с которой она познакомилась чуть раньше, стоя в очереди в туалет.

— Привет, — тихо сказала эта женщина. — Я слышала, вы здесь тоже пришлая.

— Да-да, я не из здешних. — Кейси была поражена её красотой.

— Я — Флер Марлоу. Мой муж — Питер Марлоу. Он писатель. Я считаю, что вы потрясающе выглядите.

— Спасибо. Вы тоже. И вы только что приехали?

— Нет. Мы здесь уже три месяца и два дня, но это первая действительно английская вечеринка из тех, куда нас пригласили. — Флер говорила по-английски, не так четко произнося слова, как остальные. — Мы большую часть времени проводим или с китайцами, или сами с собой. У нас квартира в пристройке к старому «Ви энд Эй». Господи, — добавила она, взглянув на дверь в туалет перед собой. — Хоть бы поторопилась: у меня скоро из ушей польется.

— Мы тоже остановились в «Ви энд Эй».

— Да, я знаю. Вы оба уже люди известные, — засмеялась Флер Марлоу.

— Печально известные! А я и не знала, что у них там есть апартаменты.

— Вообще-то никаких апартаментов нет. Всего лишь две крохотные спальни и гостиная. Кухней служит буфет для посуды. Тем не менее это наш дом. У нас есть ванная, водопровод и туалет с унитазом. — У Флер Марлоу были большие серые глаза, немного скошенные, что выглядело очень мило, длинные светлые волосы, и Кейси подумала, что они примерно ровесницы.

— Ваш муж — журналист?

— Он автор. Всего одной книги. В основном пишет сценарии и работает режиссером в Голливуде. Этого хватает, чтобы платить за жилье.

— А почему вы с китайцами?

— О, это Питер интересуется ими. — Флер Марлоу улыбнулась и заговорщицки прошептала, оглянувшись на остальных дам: — Они всё-таки перегибают палку, верно? Стараются быть более англичанами, чем сами англичане. Все эти старые традиции и прочая ерунда.

— Но вы ведь тоже англичанка, — нахмурилась Кейси.

— И да, и нет. Я англичанка, но родом из Ванкувера, провинция Британская Колумбия. А живем мы — Питер, я и дети — в Штатах, в старом добром Голливуде, Калифорния. Я действительно не знаю, кто я. Наполовину одно, наполовину другое.

— Мы тоже живем в Лос-Анджелесе, Линк и я.

— Я считаю, он потрясающий мужчина. Вам повезло.

— А сколько вашим детям?