Подводя промежуточные итоги, можно констатировать, что Мор, скорее всего, не располагал детальными воспоминаниями очевидцев и черпал основную часть сведений о событиях 1483–1485 гг. из хроник и исторических исследований, что значительно снижает ценность его произведения. Томас Мор был знаком с «Большой хроникой Лондона», хроникой Фабиана и, по-видимому, с черновым вариантом труда Полидора Вергилия, распространенным в среде английских гуманистов еще до официальной публикации в 1534 г.

О том, что Томас Мор не стремился к скрупулезному воссозданию исторических событий, говорит и целый ряд допущенных им фактических ошибок. Мор на 12 лет завышает возраст короля Эдуарда IV, на полтора года увеличивает срок реставрации Генриха VI, путает имена лорда Гастингса, герцога Бэкингема и проповедника Шея, дата проповеди Шея также не соответствует действительности. Автор «Истории…» неверно указывает главу депутации, посланной к королеве Елизавете Вудвиль в июне 1483 г., и допускает несколько других неточностей, которые можно объяснить только банальной небрежностью, тем, что Томас Мор не потрудился проверить имеющиеся в его распоряжении сведения.

В то же время «Историю Ричарда III» никак нельзя назвать небрежно написанной. Напротив, ее отличают безупречная композиция, блестящий язык и обилие деталей. Все вместе создает впечатление исключительной осведомленности автора и убеждает читателей в его абсолютной правоте, хоть эта правота и не совпадает с исторической правдой. Дело в том, что Томас Мор не просто допускает несколько малозначащих фактических ошибок, он зачастую искажает порядок событий, придумывает несуществующие факты и даже целые эпизоды. Остановимся на этом вопросе более подробно.

Сознательные отступления от истины начинаются буквально с первой же страницы «Истории Ричарда III». Говоря о начале Войн Роз, Томас Мор замечает: «Ричард, герцог Йорк, муж благородный и могущественный, некогда начал не войной, а законным путем добиваться короны, заявив о своем требовании в Парламенте». Разумеется, автор «Утопии» не мог не знать, что «законный» путь Ричарда Йорка к короне начался с поддержки восстания Джека Кэда, появления во главе вооруженной свиты на заседании Парламента в 1450 г. и, после череды сражений, закончился его гибелью в битве при Тьюксбери в 1460 г.

Акцентирование законности прав Ричарда Йорка, по-видимому, было обусловлено стремлением Томаса Мора обрисовать Эдуарда IV как идеального правителя. С этой целью автор «Истории…» корректирует и другие факты.

Одно из самых очевидных отступлений от истины связано с историей женитьбы Эдуарда на Елизавете Вудвиль. По версии Томаса Мора, Эдуард IV обсуждал предполагаемую свадьбу со своей матерью герцогиней Сесилией Йоркской, которая категорически возражала против этого брака. Автор «Истории…» даже приводит полный текст спора между матерью и сыном. Далее Томас Мор подробно рассказывает о скандале, который герцогиня Сесилия устроила во время торжественного бракосочетания короля. Она привела с собой бывшую любовницу монарха Елизавету Люси и заявила, что король «ее муж перед богом». Мор мастерски описывает и замешательство епископов, не решавшихся продолжить церемонию венчания, и благородное решение Елизаветы Люси открыть, что она не невеста, а всего лишь любовница короля.

В данном случае вымышлены не только реплики героев, но и все обстоятельства брака. Известно, что Эдуард IV женился на Елизавете Вудвиль тайно и объявил об этом только через несколько месяцев после венчания. А значит, не было никакого спора, и описанного Мором торжественного бракосочетания тоже не было. И хотя девушка, на которой Эдуард IV обещал жениться, действительно существовала, звали ее вовсе не Елизавета Люси, а Элеонора Батлер.

Надуманная сюжетная линия понадобилась Мору для того, чтобы утвердить законность спорного, по меркам эпохи, союза Эдуарда IV и Елизаветы Вудвиль. Это, с одной стороны, подтверждало законность происхождения внука Эдуарда IV — Генриха VIII, а с другой — подчеркивало необоснованность прав Ричарда III на престол. Путаница с именами здесь приобретает решающее значение. Напомним, что брак Эдуарда IV был объявлен Парламентом недействительным именно на основании предыдущей помолвки, которую каноническое право приравнивало к венчанию. Елизавета Люси появилась в «Истории…», так как она была признанной королевской фавориткой. Через замену имен Мор добивается почти комического эффекта — попытка герцогини Йоркской объявить невестой короля женщину, «которая недавно от него забеременела», превращает серьезные обвинения в фарс.

Томас Мор также заметно отклоняется от истины, описывая положение дел в Англии на начало 1483 г. Он отмечает, что «при кончине его [короля Эдуарда] любовь народа была больше, чем когда-либо при жизни… К концу его дней королевство пребывало в покое и процветании: ни враг не страшил, ни война не велась и не предвиделась, разве что никем не ожидаемая». Между тем престиж Эдуарда IV к концу его царствования заметно снизился, а состояние королевства оставляло желать лучшего. Дряхлеющий морально и физически король столкнулся с финансовыми трудностями, волнениями в графствах и, наконец, с серьезными внешнеполитическими проблемами. Ситуация вовсе не была катастрофической, но совершенно не вписывалась в созданный в «Истории…» образ идеального государя, поэтому Томас Мор предпочел ее «отредактировать» и описать короля, который ушел в иной мир в зените славы.

Если Эдуард IV выступал в «Истории…» как «добрый правитель», то Ричард III был превращен в «образцового» тирана. По всей видимости, Томас Мор искренне верил в то, что Ричард III был беспринципным властолюбцем, этаким символом кровавых усобиц второй половины XV в. К тому времени пропагандистская машина уже неплохо поработала над образом последнего из Йорков. И все же в создании мифа о «злом тиране Ричарде» Томас Мор идет дальше своих предшественников. На протяжении всего повествования он «подгоняет» историю реального короля под заранее разработанную модель.

Наиболее явно эта «подгонка» чувствуется не в повествовании о действиях Ричарда III, а в объяснениях и комментариях, в рассуждениях о том, что герцог Глостер думал и что он чувствовал. Мор постоянно подчеркивает чудовищное честолюбие и прочие пороки Ричарда Глостера, постоянно говорит о его коварных планах и ненасытной жажде власти. Стоит подчеркнуть, что именно Томас Мор придумал удивительное по простоте объяснение внезапной перемене в образе действий Ричарда после смерти Эдуарда IV. Ричард Глостер якобы всегда был злодеем и властолюбцем, но удачно скрывал эти качества, дожидаясь удобного момента. Вплоть до XIX в. историки воспроизводили эту концепцию, рассуждения об «аморализме» Ричарда III можно обнаружить и в некоторых современных исследованиях.

Впрочем, Ричард Глостер Томаса Мора гораздо больше, чем обычный злодей, он — воплощение едва ли не всех мыслимых пороков и тирании. Не случайно описание характера Ричарда начинается словами: «Он был злобен, гневлив, завистлив с самого рождения и даже раньше. Сообщают как заведомую истину, что герцогиня, его мать, так мучилась им в родах, что не смогла разрешиться без помощи ножа, и он вышел на свет ногами вперед (тогда как обычно бывает наоборот), и даже будто бы с зубами во рту». Комментарии здесь, как говорится, излишни.