И Тиа подхватила выпавшую из дряхлых рук эстафетную палочку — связь с демонами.

Клятву перед Оком она ухитрилась обойти, выпив зелье, временно лишающее памяти. Его она украла там же, в лаборатории лекаря, безнадежно влюбленного в ослепительную красавицу. Главное — точно рассчитать дозу, чтобы совсем не лишиться памяти, а лишь на пару дней забыть то, что нужно скрыть, — несколько часов с Тимусией и демонами, только и всего. Память восстановилась через сутки.

Ловко.

— Мне жаль, что такой ум и талант послужили злу. — Дэйтар отвернулся от девушки.

— Злу? Зло тут — это вы, черный лорд Дэйтар! Вы не должны были делать из Лин зомби! — прошипела предательница. — Только не ее!

Он остановился.

— Она знала, на что шла. Все некроманты знают, что их смерть им не принадлежит. Когда Лин приносила присягу, она присягала и жизнью, и посмертием. А вот ты, Тиа…

— Что, тоже сделаешь меня послушным трупом?

— Даже не надейся. Ты не некромантка, из тебя лича не получится, толку будет немного. Если бы ты мстила только мне… Но ты мстила и невиновной, ты угрожала жизни моей леди. В честь моей свадьбы я оставлю тебе жизнь, но предательство и подлость я не прощаю никому и никогда. Ты тоже знала, на что шла.

Архивариус Арвин дежурил у дверей в подземелье.

— Мой господин, пощади! — упал он на колени.

— Уже пощадил, магистр Арвин. Но наказание будет. И тебе — за то, что не уследил за дочерью.

Голова мужчины поникла.

— Я готов искупить вину, мой лорд.

— Я хаор Воронов, магистр. А ты у меня больше не служишь. Завтра я сообщу тебе о своем решении. Ключ от архива немедленно сдай мэйстру Чессу.

Энхем, еще не сдавший пост дворецкого, стоило о нем упомянуть, шагнул из личного портала, поклонился Ворону и увел поникшего архивариуса. Вот это скорость! Наверняка через чеер общались.

Дэйтар устало прислонился к каменной кладке стены, взял мои руки в свои.

— Прости, что я все это допустил.

— Прощаю, — ответила я. — Какое наказание им будет? Пожалуйста, не будь к ней жесток.

— Не буду, хотя как подумаю, что ты только чудом спаслась оба раза, в зале и в башне… Но я дам ей шанс. Они оба выпьют зелье забвения и отправятся в ссылку, в самый дальний мир, какой я смогу для них найти.

— Давай больше не будем о грустном.

— Давай. А ведь этот день должен был стать самым счастливым в нашей жизни, моя любимая леди! — Он привлек меня к себе и обнял, крепко прижав к груди.

Я запрокинула голову, провела кончиками пальцев по его гладкой щеке. В чем еще преимущество магии? Бриться не надо!

— А разве не стал? Если подумать, это самый длинный, но самый счастливый день. Ты выловил последних заговорщиков, победил врагов, склонил к дружбе недругов. Ты исполнил тысячелетнюю мечту суафитов, да и свою. Ты прошел третью инициацию, вернул на родину Око Истины и вернулся сам, тебя окончательно и бесповоротно признали хаором. Все хорошо, что хорошо кончается. И еще… мы теперь муж и жена.

Дэйтар нежно поцеловал меня в висок, в губы. Шепнул:

— Еще нет. По законам суафитов мы еще не муж и жена. Нас должна повенчать ночь.

Моему возмущению не было предела. А этот пернатый с тихим смешком добавил:

— Но уже ничто не помешает мне стать твоим мужем, пусть хоть все сферы сойдут с орбит!

Он раскрыл портал и подхватил меня на руки.

Суток не прошло, как новообретенный правитель Суаф позорно бежал из дворца в частности и сферы в целом. При полном попустительстве телохранителей, стражей, народа. И при горячей моей поддержке.

Если быть справедливым, наоборот, это сильные руки Ворона поддерживали меня, а не мои слабые — его.

Портал открылся в знакомом мне помещении сокровищницы — огромном зале, посреди которого вопреки всем законам физики висел в полуметре от пола невероятной красоты кристалл Ока Истины. Сейчас его свет был приглушен, словно артефакт дремал.

Несмотря на интимное освещение, как-то это все не похоже на спальню. Я приуныла. Бог с ним, с супружеским долгом. Я устала! Я спать хочу! Если бы не твердокаменная рука Дэйтара, на которой я беззастенчиво висела, то давно бы упала.

— Их два? — изумилась я, с трудом распрямляясь и даже рискнув отойти на полшага. — Оно же осталось на горе!

— Одно. На горе — его магическая проекция, но не всем нужно об этом знать.

Нет, мне даже интересно, кто-то решительно собирался «стать моим мужем»? Но не здесь же!

Дэйтар подошел вплотную к кристаллу и положил на него раскрытые ладони. Грань, которой он коснулся, приветственно вспыхнула.

— Сколько раз я приходил сюда и мечтал открыть запертые Пути, — тихо сказал Ворон. — Все дороги Вселенной тут. Мириады. В детстве я сбегал сюда и смотрел сквозь кристалл на самые необычные миры, с которыми когда-то было связано Око. Десять веков мы не могли путешествовать по мирам. Был открыт только путь в Суаф. А не так давно открылся еще один мир. Он… — Дэйтар лукаво покосился на меня и не договорил. — Увидишь. Тебе понравится. Туда мы с тобой и спрячемся, иначе нам покоя не дадут.

Ворон что-то сделал, и Око начало вращаться. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, рассыпая разноцветные искры и сполохи.

Моя голова закружилась.

— Я сейчас упаду, — сообщила я в пространство.

И упала.

Спасибо, реакция у Дэйтара отличная. Он успел поймать меня и… шагнул в радужное сияние кристалла. В само Око!

И оно расступилось, как прозрачная до хрустальной чистоты вода.

Я ощутила, как на миг стиснуло грудь невозможностью вдоха. И сразу же отпустило. А сознания коснулся смешок, и невероятный, всеобъемлющий голос, от которого затрепетала каждая клеточка, произнес: «Добро пожаловать, Тома».

«Ты — Око? Это ты говорило со мной в клане Белого Ворона?»

«Мне больше нравится имя Лаори-Эрль».

«Ты удивительно многолик, Лаори-Эрль».

«Я существую во всех мыслимых и немыслимых измерениях, Тома. Я — Путь, связующий явления и миры. Любой путь начинается в сердце, поэтому я всегда с тобой, стоит только позвать. Будь счастлива, птичка».

«Спасибо».

Пройдя сквозь толщу кристалла, Дэйтар поставил меня на траву, высокую и густую, а сам, придерживая меня рукой за талию, запрокинул голову к небу, жадно вдыхая свежий, наполненный морским бризом и запахом озона воздух.

В этом мире царила роскошная, сказочная ночь, раскинувшая на бархате фиолетово-черной мантии мириады незнакомых, огромных звезд.

И тишина неимоверная.

И свежесть такая, что усталости как не бывало.