Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я в порядке. Здесь вполне удобно.
Дэвид понимал, насколько смехотворно звучат его слова, но он не мог самостоятельно выбраться из багажника.
Двое парней извлекли его оттуда с такой же легкостью, с какой засунули туда. Он потянул ноги, попробовал согнуть их; его колени, колени бывшего бегуна, болели.
— Что дальше?
— Вы ведь уже не молодой человек. Мы не можем подвергать вас опасности сердечного приступа или чего-то подобного до того, как доставим вас.
Оба парня переглянулись, и их лица расплылись в улыбках.
— Мы немножко пройдемся.
«Доставить меня?» — подумал Геррин, а вслух произнес:
— Я чувствую себя совершенно нормально.
Незнакомцы снова поставили его в середину и пошли по направлению к цепному ограждению. Земля была покрыта мусором, бутылками, принесенной ветром бумагой. Дэвид видел, как кто-то разомкнул цепь и отвел в стороны оба конца, образовав проход. Вокруг не было ничего, кроме темноты, какая бывает в зеве пещеры. Или в аду.
Парень, который говорил с ним, потянулся к кобуре, и Геррин непроизвольно издал звук — он захныкал и одновременно застонал. Парень достал из кармана тонкую блестящую металлическую коробочку прямоугольной формы. Открыв ее, он предложил сигарету без фильтра своему напарнику и вынул одну для себя. Второй парень, чиркнув зажигалкой, зажег обе сигареты, и они, остановившись, с огромным удовольствием закурили.
— Вы н-н-е угостите и меня? — спросил Геррин, чувствуя, что его рот плохо ему подчиняется.
— Вы же не курите.
— Последнюю сигарету. У меня есть право на последнюю сигарету. Так обычно поступают.
Этой пустопорожней болтовней он позорил себя, но уже не мог удерживать слова во рту.
Парни рассмеялись и покачали головами. Покурив, они бросили окурки в сторону. Напарник с наслаждением помочился, и парни снова запихали Геррина в багажник.
По его прикидкам, они ехали около часа. Затем он ощутил несколько остановок и возобновлений движения, слышал обрывки беседы, из которых не мог ничего понять. Когда его достали из багажника, Дэвид несколько раз потопал по земле, восстанавливая кровообращение в ногах, потянул руки и плечи.
Когда он, закончив потягивания, открыл глаза, двух парней и водителя уже не было. Перед ним стоял мужчина огромного роста и могучего телосложения, с волосами цвета соломы и щеками, заросшими щетиной; вокруг его шеи был обмотан красный в клеточку шемаг. На нем были пропыленные джинсы, рубашка цвета хаки, к наплечной портупее был прикреплен невообразимого вида пистолет в кожаной кобуре. Геррин узнал его. Этот гигант приходил к нему вместе Барнардом.
Позади этого мужчины стояли еще двое одетых подобным образом. У обоих были пистолеты в кобуре и какое-то более тяжелое вооружение, но не «М-16», не «АК-47», а нечто иное, чего ему не доводилось видеть. Этих людей нельзя было принять ни за кого, кроме как за американцев. Высокие, плотные, мускулистые, хорошо откормленные и, главное, с глазами, похожими на дула пистолетов.
— Доктор Геррин, — обратился к нему огромный мужчина, и Геррин содрогнулся. Услышать такой голос бывает дано лишь раз в жизни. У него были глаза настоящего хищника — такого, который отлично знает, как и где удобнее всего валить наземь добычу.
— Почему бы вам просто не убить меня здесь и не избавить нас всех от з-з-затруднений? — Страх снова овладел Геррином, и слова забулькали у него во рту. Ему не терпелось узнать, что его ждет, поэтому он и не мог остановить словесный поток.
— Что?
— Да просто сделайте это. Кончайте скорей. Эти двое должны были сделать это, но не справились со своими нервами. Ну давайте же.
— Нет, так мы не работаем, — сказал его собеседник и посмотрел из-за плеча в сторону.
Геррин, посмотрев туда же, увидел ангар, внутри которого, припав к земле, стоял черный, странного вида вертолет.
— Так что все-таки вы со мной сделаете?
— То, что полагается.
Халли, выйдя из самолета по телескопическому трапу в Далласе, почти сразу же столкнулась с Бауманом. Она не спрашивала, как он смог без билета проникнуть в закрытую зону аэропорта, а, бросив на пол ручной багаж, крепко обняла его и долго не размыкала объятий; они стояли на середине прохода, и пассажирам приходилось обходить их.
— Давай отойдем куда-нибудь.
Держа ее багаж, да и ее саму, измотанную и ослабевшую после четырех дней и четырех ночей обратной дороги и не отошедшей еще от полюсного времени, Уил двинулся из заполненного прилетевшими пассажирами отсека. Перейдя в соседний безлюдный отсек, они стояли и смотрели друг на друга.
— Ты получил мои электронные письма? — спросила Халли.
— Нет, — ответил Бауман, глядя на ее удивленное лицо. — А ты получила мои?
— Нет, — ответила она, и его лицо тоже сразу стало удивленным. — Я подумала, ты разозлился на меня, Уил.
— И не думал. Мне показалось, что это ты разозлилась, — сказал он.
— Нет, даже и не думала, — успокоила его Халли.
Они почти сразу поняли, в чем было дело.
— Когда мы расставались, ты сказал, что тебе надо мне кое-что сообщить, — напомнила Халли.
— Так и ты сказала мне то же самое.
— И что же ты хотел мне сказать? — спросила она.
Уил рассказал ей все, что писал в электронных письмах.
На мгновение почувствовав неловкость от того, что она так неправильно о нем думала, Халли рассказала ему о том, что писала в своих.
Маленький мальчик шел рядом с матерью, державшей его за руку. С гордо поднятой головой он шагал по главному залу аэропорта в кроссовках, на задниках которых при каждом шаге мелькали разноцветные огоньки. Женщина с ребенком вошли в обширный зал, где располагались накопители и не было никого, кроме высокой белокурой женщины и мужчины огромного роста. Они крепко сжимали друг друга в объятиях, словно боясь, что какая-то сила их растащит. «Ну, например, ужасный шторм», — подумал мальчик. Ураганный ветер. Похожий на воронку. Что бывает при таком ветре, он видел, а вот как такой ветер называется, забыл.
— Мама, а как называется то, что подняло Дороти и ее дом на воздух?
— Торнадо, — ответила женщина. — А почему ты вдруг вспомнил об этом?
— А вот посмотри на этих людей, — сказал ребенок. — У них что-то не так?
Женщина метнула быстрый взгляд на обнявшуюся пару.
— Не показывай пальцем. У них все в порядке. Просто они счастливы от того, что видят друг друга.
— А почему тетя плачет, если они так счастливы?
— Бывает, что счастье вызывает слезы, — ответила мать, а мальчик подумал, что смешнее этого ничего в своей жизни не слышал. Но все равно он не мог не смотреть на них: они были какими-то — ну как бы это сказать? — не похожими на других.