Наконец, в эти часы 81-й саперный батальон принимает 5 моторных штурмовых лодок на аэродроме Бяла-Подляски.

Наблюдение за русскими у Буга еще ведется, но уже дано распоряжение о его прекращении с начала нападения. Подразделения, ранее задействованные наблюдательным штабом, возвращаются к своим воинским частям и привлекаются ими к действиям. Подчеркивается, что уже к 1 ч. 22.6.41 нужно вернуть выделенный штабу наблюдения автомобиль и приборы для наблюдения (стереотрубы и т. д.).

I.R.133 выделяет отделение ранцевой радиостанции для 13/I.R.133. Подача сразу на КП дивизии.

* * *

Кобрин. Штаб 4-й армии. Около 23.00. Коробкова вызвал к телефону начштаба округа генерал Климовских, передав приказание Павлова — находиться в штабе, быть наготове. Не дано никаких особых указаний по приведению войск в боевую готовность. Там, в Минске, понимает Коробков, этой ночью, похоже, не будут спать… Бессонное настроение штаба округа чувствуется в подготовленной, но так и не отправленной[497] разведсводке: «Войсковым наблюдением систематически отмечается большое передвижение войск группами в районе Тересполь… преимущественно в восточном направлении, а также окопные работы на западном берегу р. Буг. В Бяла-Подляска прибыло 40 эшелонов переправочных средств (деревянные фермы, железные понтоны) и боеприпасов.

Вывод:

1) По имеющимся данным, которые проверяются, основная часть немецкой армии в полосе против Западного Особого военного округа заняла исходное положение.

2) На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе».

…Коробков ограничился тем, что, согласно указанию Климовских, вызвал в штаб ответственных работников армейского управления.

Брест. Штаб 42-й стрелковой дивизии. Майор Гаврилов и другие, собравшиеся там, командиры частей все это время (более часа) ждали командира дивизии Лазаренко. Где же он? В штабе армии? Так и не дождались — почти в полночь полковой комиссар И. Н. Богатиков, предупредив всех о явке на завтрашние учения, усилении бдительности и т. п., приказал расходиться.

* * *

А в это время Рудольф Гшопф отправился на северную окраину Тересполя, где 135-й полк силами 111 батальона готовил передовой медпункт. Лекарский помощник и санитары как раз были заняты выкапыванием противоосколочного укрытия. Остаток ночи они сидели вместе в маленьком домике, стараясь отвлечь друг друга от понятного нервного напряжения[498].

22.6.41. «Цитен»

00.00. Белосток. Управление Белорусского пограничного округа НКВД БССР. И здесь, похоже, ожидается бессонная ночь — от командира Брестского погранотряда стало известно, что западнее Волчина в СССР переплыл перебежчик, сообщив о готовящемся нападении Германии. На основании этого штаб погранвойск НКВД БССР отдал приказ — держать под ружьем до 75 % личного состава, все линейные заставы привести в полную боевую готовность и отразить возможную провокацию[499].

Но приказ еще нужно довести.

Кобрин. Штаб 4-й армии. Коробков под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные «красные пакеты» с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге по плану прикрытия РП-4. Пакеты хранились в штабе армии, так как решение командующего армией округ еще не утвердил.

0.30 — 165 минут до начала атаки. На КП «сорок пятой» облегченно переводят дух — до 0.30. все воинские части (кроме бронепоездов) кодовым сообщением «Куффхойсер» сообщают об окончании сосредоточения на исходных рубежах.

Однако где-то в болотах застряли «панцирягеры» оберст-лейтенанта Цана… «Das ist alles Scheisse!!» — нервничает КП.

0.45 — 150 минут до начала атаки. Тересполь. Командный пункт 45 I. D. Несмотря на исчезновение Цана, штабу XII А.К. сообщают об окончании сосредоточения частей дивизии на исходных рубежах. Гауптман Рессель (подчиненный теперь дивизии) сообщает, что проведены все мероприятия, препятствующие бегству населения. На русской стороне все спокойно. Слышен лишь обычный шум работ на укреплениях, а также от маневрирующих паровозов на вокзале Бреста.

«Наконец-то…» — вернувшись домой (на второй этаж одного из корпусов ДНС перед Восточным фортом), Гаврилов лишь выпил стакан молока и сразу же свалился в кровать, поставив будильник на 5 часов…

…Штабные работники 84 сп еще не спят. Многие читают книги, писарь Александр Филь сочиняет письмо домой. Шаги в коридоре… Комиссар Фомин?! «Он зашел узнать, почему никто не спит. На наш вопрос: „Почему не уехали?“ ответил: „Небольшая странность… Даже неожиданность — билеты все проданы“. Потом немного пошутил и ушел спать. Мы тоже легли»[500].

Закончить письмо Филь решил утром.

…Фомин остался один в своей комнате над Холмскими воротами. «Небольшая неожиданность?! Странность?!» — передразнил он себя и, передернувшись, порывисто прошелся по кабинету, как по камере… Ибо, ошеломленный, он только что на вокзале видел то, о чем по понятным причинам не мог сказать бойцам: весь вокзал был забит людьми — женщины и дети заполнили и центральное здание, и перроны Московской и Граевской сторон. Их глаза и лица… А тут еще в полку говорили, что портные и часовщики стали заказы задерживать — мертвым и пленным часики-то не нужны, а?! «Твари!! Спокойно… Спокойно…»

И все-таки… «Странность?!!» — Фомин, расстегнув ворот гимнастерки, подошел к окну… Вроде бы тихо?.. Может, совпадение?

«Ладно, как говорится, утро вечера… Посмотрим…» Он все-таки сумел заснуть.

Да, шорох ног в Бресте сюда не доносится — там, в темноте со всех сторон к вокзалу идут и идут…

Люди начали покидать город.

1.00 — 135 минут до начала атаки. Кобрин. Штаб 4-й армии. Командование каждый час связывается со штабами Брестского погранотряда и дивизий. Отовсюду поступают сведения о выходе немецких войск к Бугу. В ответ на информацию об этом штаб ЗапОВО не дает никаких распоряжений.

Коробков, как командующий армией, имел право поднять по боевой тревоге одну дивизию. Однако уже не на шутку встревоженный, собравшись было поднять 42 сд, он все же решил вначале посоветоваться с Павловым. Тот отказал…