Джорджи, которая всегда держала себя в руках, казалась очень оживленной, а Рори смотрел на нее в глубокой задумчивости. Она никогда не видела, чтобы он смотрел так на какую-либо женщину раньше.

Джорджи кивнула и пробормотала:

— Извините.

Внезапно она выбежала из столовой. Лизи повернулась к Рори и увидела, что он смотрит на ее сестру прищурив глаза. В тот момент она узнала охоту, которая началась. Как внезапно он напомнил ей Тайрела.

— Пожалуйста, прости ее, — сказала она. — Она очень увлекается политикой и очень открыта. Я уверена, она на самом деле не хотела тебя обвинить. Она очень пылкая, как и ты, когда вопрос касается дел Ирландии.

Рори потянул свой галстук, очевидно ослабляя его, и повернулся к ней. Наконец он улыбнулся:

— Обижаться не на что. Твоя сестра не первая, кого оскорбляют мои карикатуры. Возможно, однажды я смогу убедить ее принять мою сторону.

Лизи рассмеялась:

— Я действительно сомневаюсь в этом. Никто не бывает таким…

Она запнулась, не желая говорить ему, какая упрямая и самоуверенная ее сестра.

— Никто не бывает каким? — резко переспросил он.

— Никто так не умен, как моя сестра, — мило проговорила Лизи, улыбаясь.

Но она знала, что сейчас умной нужно быть ей.

Он не догадался о ее мыслях, поскольку взгляд его был уже в другой комнате.

Они наконец перешли в гостиную. Рори и папа пили коньяк и обсуждали лошадиные скачки; мама сидела с Джорджи и Элеонор на диване, ругая Джорджи за то, что та была так политически самоуверенна. Джорджи наотрез отказывалась говорить, совсем не заинтересованная в том, чтобы защитить себя. Лизи не возражала. Вечер оказался самым приятным за долгие месяцы. На ум сразу пришел образ Тайрела, но она не огорчилась. Она прогнала его образ и подошла к двоим мужчинам. Она улыбнулась обоим.

— Папа? Я знаю, ты хочешь покурить. Я уверена. Тетя Элеонор будет не против, если ты воспользуешься террасой.

Джеральд с любовью улыбнулся ей:

— Дорогая Лизи. Ты, как всегда, такая заботливая. Я в порядке.

Лизи повернулась к Рори:

— Ты хочешь покурить?

— Хочу, но, дорогая, на улице холодно.

Его зеленые глаза заблестели, когда он улыбнулся ей. Сейчас он был расслаблен, сидел закинув ногу на ногу, на его лице было привычное выражение веселости. Он посмотрел на диван, где сидели три женщины.

— Было так неуместно, Джорджина, загонять в ловушку в такой манере своего кузена — своего собственного кузена, — продолжила Лидия.

Джорджи пробурчала в ответ что-то бессвязное, непонятное.

Лизи пристально смотрела на Рори, пока он смотрел на ее сестру. Его тело оставалось расслабленным, но не глаза. Они были очень напряжены. Внезапно он улыбнулся.

— Ее нужно спасать? — спросил он.

Лизи улыбнулась в ответ:

— Ты должен знать, что она может защитить себя, если захочет.

Он тихо рассмеялся:

— Да, я знаю.

— Тогда, может, ты хочешь покурить в игровой комнате? Мы могли бы использовать ее как курительную…

— Я в порядке, — сказал Рори, встав и потянувшись.

Он в сотый раз окинул взглядом гостиную и наклонился близко к Лизи:

— А как ты, Лизи? Как ты на самом деле?

Он пристально посмотрел на нее.

Лизи напряглась.

— Мне лучше, — ответила она и удивилась, когда поняла, что это правда. — Твой визит поднял мне настроение.

Он быстро дотронулся до ее щеки:

— Ты казалась грустной, когда я вошел, и я уверен, что знаю почему.

Лизи облизала губы, напрягшись, зная, что за грусть может наброситься на нее вновь.

— Это трудно, — проговорила она. — Очень трудно.

Он медлил.

— Могу я говорить свободно?

Лизи боялась того, что он может сказать.

— Я люблю тебя, как собственную сестру. Я рад, очень рад, что ты покинула Уиклоу.

Лизи посмотрела в сторону.

— Выбора не было, — дрожащим голосом произнесла она.

— Извини, я не знал, что эта тема остается такой болезненной для тебя.

Он взял ее за руку.

Лизи осмелилась сказать правду:

— Я все еще очень люблю Тайрела.

Рори скорчил гримасу:

— Он не заслуживает твоей верности! После того, как он обошелся с тобой. Его поведение было бесчестным.

Лизи больше не хотела это слышать. Она быстро сменила тему разговора:

— Ты долго пробудешь в Лондоне?

— Да. Я не могу рисовать свои карикатуры, если не посещаю политические стычки в этом городе.

— Тогда ты должен часто посещать и нас, — сказала Джорджи. — О, пожалуйста, Рори. У нас нет веселых гостей. Друзья тети Элеонор старые, седые, и их трудно слушать.

Он тихо рассмеялся:

— Тогда я буду надоедливым гостем.

— Хорошо, — ответила Лизи, и они улыбнулись друг другу.

Затем Рори отвел взгляд. Лизи посмотрела через плечо и увидела, что Джорджи отошла в дальний конец комнаты и встала у окна. Но она не смотрела на улицу. Она наблюдала за Лизи и Рори с усиленным вниманием.

Рори попросил прощения и отошел. Лизи поняла, что он направляется прямо к ее сестре. Он остановился, чтобы поболтать с Лидией и Элеонор — очень умно с его стороны, — прежде чем приблизиться к ней.

— Лизи?

Лизи повернулась к отцу.

— Мама кажется очень счастливой, — немного обеспокоенно сказала она.

Они давно не были наедине с того ужасного дня в Уиклоу.

— Она очень счастлива, — согласился он. — Пусть она и пользуется дурной славой, но ее компания сейчас очень популярна.

Лизи закусила губу. Мама пользуется дурной славой из-за нее.

— Мне жаль, папа! — воскликнула она. — Ты простил меня?

Он взял ее руки в свои:

— Да, моя дорогая, я простил тебя. Но сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? Боже, Лизи, ты мое сердце, и я по-прежнему не знаю, как мог сказать то, что сказал в тот день.

— Папа, прощать нечего, — проговорила Лизи со слезами. — Я знаю, что ужасно разочаровала тебя. Выбор, который я сделала, был ошибочный. Я никогда не хотела причинить тебе и маме столько несчастья и боли.

— Мы знаем. Я так тебя люблю, — сказал папа. Он крепко прижал ее. — Мы больше никогда не будем говорить об этом, Лизи.

— И как вам нравится Лондон? — спокойно спросил Рори.