Ей нечего было на это ответить. Она посмотрела на Кея и обнаружила, что он не спускает с нее внимательного, напряженного взгляда.

— Вряд ли мы могли ожидать чего-то другого, — Лара как бы оправдывалась.

— Да, куда уж хуже.

— Я приготовил для вас кое-какую одежду. — Отец Жеральдо показал на узел в ногах Лары. — Вам надо переодеться до того, как мы въедем в город.

Они ехали по ухабистой проселочной дороге, без видимого направления петлявшей в джунглях. Всякий раз, когда раздавался крик ночной птицы, Лара покрывалась мурашками, несмотря на удушающую влажную жару. Волосы мокрыми прядями прилипли к шее, особенно после того как она накинула на голову грубую косынку по обычаю замужних женщин Монтесангре. Все девушки сражались в армии наравне с мужчинами.

В узле Лара также нашла бесформенное цветное ситцевое платье, оказавшееся таким широким, что она надела его через ноги, сначала подняв его до бедер и только потом продев руки в рукава. Она подвязала его на талии поясом.

Для Кея священник приготовил рубашку и штаны из простой ткани, какие носят крестьяне, и соломенную шляпу. Они закончили переодеваться как раз в тот момент, когда джип въехал на гору. Внизу перед ними расстилались мерцающие огни столицы Монтесангре.

При виде ненавистного ей города страх и отвращение наполнили сердце Лары. Если бы в это мгновение ее поставили перед выбором, она, наверное, отказалась "т своего безумного замысла и вернулась к самолету. Но где-то здесь, в лабиринте улиц, было похоронено тело ее дочери.

Словно почувствовав ее тревогу, отец Жеральдо остановил джип.

— Ваш план сопряжен со смертельной опасностью, миссис Портер. Подумайте еще раз.

— Я должна найти свою дочь.

Отец Жеральдо включил скорость и зажег фары. Они двинулись вниз по извилистой дороге. Узкая обочина нруто обрывалась в пропасть. Лара с опаской думала о том, сколько рома отец Жеральдо выпил перед поездкой. Как только колеса попадали на мягкую почву обочины, она хваталась за край сиденья.

Но оказалось, состояние дороги и алкогольное опьянение отца Жеральдо это ничто по сравнению с тем, что ожидало их впереди. Они выехали из-за поворота, и их тут же ослепил свет ручных фонарей и оглушили крики.

— Alto! Стой!

Джип окружили повстанцы с направленным на них оружием, изготовленным к бою.

Джоди постучала в спальню Джейнэллен.

— Это ты, мама?

Джоди открыла дверь, но осталась стоять на пороге. Она забыла, когда последний раз заходила в комнату дочери, и кое-что из обстановки было ей совсем незнакомым. Однако она узнала кровать вишневого дерева, комод и туалетный столик, эти предметы стояли в комнате Джейнэллен с тех самых пор, как она пошла в школу.

Драпировки и обои были новыми, или ей это только показалось. Голубой с золотом рисунок выглядел слишком броским и затейливым для вкуса Джоди. Она припомнила, что Джейнэллен спрашивала у нее разрешения на ремонт спальни, но когда именно, Джоди не могла вспомнить. Пять лет назад или два месяца?

Джейнэллен сидела в кресле-качалке с подушками из яркого ситца, под ногами у нее стоял пуф с таким же покрытием, а на коленях она держала книгу в мягкой обложке. Небольшая бронзовая настольная лампа стояла рядом, освещая дочь мягким светом. Джоди с неудовольствием отметила, что Джейнэллен выглядела почти хорошенькой.

Еще много лет назад Джоди сделала вывод, что из дочери не вырастет потрясающая красавица. Но вместо того чтобы сожалеть об этом, она, напротив, обрадовалась и с тех пор прилагала все усилия, чтобы Джейнэллен оставалась невзрачной и непривлекательной девушкой. Она никогда не одевала дочь в яркие нарядные платья и выбирала для ее самую неподходящую прическу. Стремление понравиться мужчинам Джоди рассматривала как прискорбную женскую слабость. Она следила за тем, чтобы Джейнэллен не попала в подобную ловушку.

Джейнэллен охотно следовала по пути, избранному для нее матерью. Она выросла умной, знающей женщиной, которую никак нельзя упрекнуть в легкомыслии или кокетстве. Она слишком рассудительна, чтобы кем-нибудь увлечься. Простая внешность служила ей надежной защитой от уловок плейбоев, авантюристов и вообще лиц мужского пола. Джоди считала, что ее дочери сильно повезло в жизни.

У Джейнэллен оказался только один крупный недостаток — глаза Такеттов. Его глаза. Он уже давно умер, но эта живая память о нем, знак, которым помечены все трое ее детей, до сих пор приводил Джоди в замешательство. Как если бы Кларк Младший сейчас находился с нею в комнате и следил за каждым ее движением синими глазами их дочери.

— В чем дело, мама? Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь случилось?

— Я чувствую себя прекрасно. С чего ты решила, что мне нездоровится?

Удивление Джейнэллен вполне объяснимо. Джоди никогда не искала общества дочери, да еще в такой поздний час. Было около двенадцати. Джейнэллен давным-давно пожелала матери спокойной ночи, но Джоди не могла уснуть. Она не переставая курила и ходила по комнате. Ее тело требовало отдыха, но голова продолжала работать, а мысли мелькали одна за другой.

Джоди всегда страдала от бессонницы, еще до замужества, когда не могла заснуть, думая о том, как их семье выбраться из бедности. Каждую ночь она часами лежала без сна, слушая безмятежное посапывание двух ее сестер и строя планы, как покончить с нищетой.

Торнадо, разрушивший ее родной дом и убивший семью, был рукой судьбы.

Когда же она поступила в «Нефтяную компанию Такетт», ее гибкий ум, слишком возбужденный, чтобы уснуть, ночи напролет обдумывал рабочие дела. Позже она проводила бесконечные ночи, в бешенстве шагая взад и вперед по своей одинокой спальне, разыгрывая в уме страшные сценарии с участием Кларка Младшего и неизвестных женщин.

Стараясь не поддаваться горьким воспоминаниям, Джоди спросила:

— А где твой брат? — Кей?

Джоди посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

— А кто же еще?

— Он куда-то уехал.

Горе в том, что Джейнэллен слишком хорошо усвоила преподанные ей уроки. Она безропотно подчинялась, делала все, что от нее требовалось, никогда не протестовала, никогда не создавала проблем; но в то же время она донимала мать своей заботливостью. Выражение преданности на ее лице иногда выводило Джоди из себя. Сейчас как раз такой случай. Джоди хотелось схватить ее за плечи и хорошенько потрясти.

— Он отправился в Центральную Америку? Так? Он повез туда эту суку мне наперекор, чтобы только мне досадить.

— Они с доктором Маллори полетели в Монтесангре, но не потому…

— Когда это произошло?

— Сегодня. Они предполагают, что уже ночью будут там. Кей сказал, что, если будет возможность, он позвонит, но вряд ли это удастся.