От всего этого у Николя Белланже перехватило дух.

– Впечатляет, – сказал он. – Вроде Бриджит Нильсен, только брюнетка.

– Я должна воспринимать это как комплимент?

– Пожалуй, да.

– В этом клубе нет особого дресс-кода, но лучше соответствовать заданному тону, – пояснила она. – Красное, черное. Кровь и мрак.

Одиннадцатый час. Когда они вышли в темноту, Камиль незаметно отогнула полу своей куртки.

– Тут у меня во внутреннем кармане больше двух с половиной тысяч евро наличными. Со сберкнижки, которая валялась дома…

Николя бросил взгляд на банкноты.

– Вот черт… Мы не обсудили, но не тебе за это платить.

– Брось. Это же ради хорошего дела, верно?

– Да, но меня это нервирует.

Тем не менее Николя перешел к их ночной миссии:

– Ладно… Люси решительно вызвалась нам помочь, потому что Шарко отсутствует. Она уже на месте, в кафе возле того клуба садомазо, я тебя высажу за три-четыре улицы от него. Ты войдешь в «Олимп» и попытаешься найти этого Эреба.

– Проблема в том, что я понятия не имею, как он выглядит. Придется действовать вслепую.

– При малейшей проблеме, если только почувствуешь, что…

– Я знаю, – отрезала Камиль.

– Очень хорошо. Вероятнее всего, мобильный в катакомбах работать не будет. И ты останешься там одна. Так что спускаешься и остаешься среди тех, что пришли поглазеть и купить. Не надо усердствовать, просто смотри и делай, как остальные, подражай их поведению. Возможно, ты заметишь там символ из трех концентрических кругов или какую-нибудь аббревиатуру. Может, КП предложит тебе какие-то «объекты», которые тебе что-нибудь скажут.

– Вроде бумажника из человеческой кожи с его инициалами, например?

– Может быть. Не забывай, что это наверняка место, где встречаются те, кого мы ищем. Если решишь, что тебе удалось вычислить КП, запомни его лицо, но ни в коем случае ничего не предпринимай. Мы возьмемся за него, когда он выйдет. Главное, чтобы он сел в свою машину, а уж мы отследим ее номер.

– Да, папочка.

Белланже решил не соваться на Окружной бульвар, а въехал в Париж через Вильжюиф и площадь Италии. Телефон Камиль завибрировал. Она посмотрела на высветившееся имя: Борис. Зажала телефон в руке, но отвечать не стала.

– Коллега…

– Он довольно поздно звонит. Почему не отвечаешь?

– Так будет лучше.

– Это ведь больше, чем просто коллега?

Каждая вибрация была словно пытка, и она ужасно злилась на себя. На экране появился конвертик, обозначающий новое сообщение. Борис перестал звонить.

– Скажем, тут все непросто, – отозвалась она. – Мы с Борисом не вместе, но кое-что чувствуем друг к другу. Уже давно. Хотя ничего конкретного так и не было.

На лицо Николя набежала легкая тень. Камиль вздохнула и сказала:

– Было бы здорово, если бы мы с тобой встретились раньше. При других обстоятельствах…

– Самое главное, что мы встретились. Я не знаю, что произойдет, когда ты вернешься в казарму, и пока не хочу об этом думать…

Камиль смотрела на дорогу, прямо перед собой.

– Я тоже.

Они проезжали мимо Люксембургского сада. Николя сделал круг: сначала по улице Сен-Жак, потом свернул на маленькую улочку Руайе-Колар. Незаметно показал на переполненную террасу кафе на углу Сен-Жак и Руайе-Колар.

– Люси там, справа.

Камиль заметила ее. Люси изображала из себя туристку. Голубая туника, белокурые волосы собраны на затылке в конский хвост. Потягивая какой-то напиток, она несколько секунд провожала их взглядом. Николя проехал дальше и снизил скорость неподалеку от клуба. Неброский фасад между массажным заведением и китайским рестораном. Перед дверью вышибала со скрещенными на груди руками. Несколько теней двигались по темной улице, не имевшей другого освещения, кроме вывесок кафе и прочих частных клубов.

– Это здесь, – сказал Николя, не останавливая машину. – Тут есть катакомбы, но различные входы в них хорошо известны и закрыты для публики, что не мешает катафилам[17] спускаться туда тайком. Должно быть, ребята из «Олимпа» нашли средство добираться до катакомб из собственных подвалов или из каких-то других неизвестных мест.

Теперь, оказавшись почти у цели, Камиль чувствовала, как у нее поднимается давление. Сердце колотилось сильно, тяжело. Молодая женщина попыталась расслабиться. Николя Белланже остановился через четыреста метров, рядом с отелем «Люксембургский парк». Повернулся к Камиль, у которой как раз зазвонили часы. Она достала из кармана свой «еженедельник» и проглотила таблетку.

– Двадцать три часа. Пора. Таблетка на дорожку.

Николя выждал паузу, потом продолжил:

– Помнишь, где нас искать, если припозднишься? Люси в конце улицы, я в начале. Промахнуться невозможно.

Камиль вложила свой мобильный телефон в руку капитана полиции и сильно сжала на нем его пальцы.

– Если со мной что-нибудь случится, ты все найдешь здесь. Моя семья, несколько друзей.

– Камиль…

– И к тому же под землей связи все равно нет, ты же сам говоришь. Ах да, если увидишь, что звонит Борис, мой коллега, пожалуйста, не отвечай… А теперь мне нужна сигарета.

Белланже достал из пачки две штуки и обе прикурил. На этот раз Камиль вдохнула дым без проблем. После первой затяжки она почувствовала себя лучше. Посмотрелась в зеркальце на противосолнечном козырьке, тронула уголки губ пальцем.

– Я никогда себя такой не видела, – призналась она. – Кроваво-красная помада… этот наряд… Ни за что прежде не решилась бы на такое. Не мой стиль.

– Но ведь ты притащила эти шмотки в своем чемодане, разве нет?

– Скажешь тоже! Купила в первом же попавшемся магазине, после того как ты меня привез. Без малейшего колебания. Видишь? Я курю. Меняюсь. Думаю, это все он…

Белланже не дал ей закончить. Наклонился и поцеловал в губы.

– Это заразно, потому что я, похоже, тоже меняюсь.

Камиль улыбнулась:

– И от этого, кажется, нет вакцины. Скоро увидимся.

Она никогда еще не чувствовала, чтобы сердце Луазо колотилось так сильно.

– Будь осторожна.

Через десять секунд она исчезла за углом улицы.

Зловещее логово.

Эта мысль первой промелькнула в голове Камиль, когда она, пригнувшись, спускалась по каменной лестнице, стиснутая меж двух красных стен, обрамленных зеркалами и венецианскими масками, которые словно пожирали ее пустыми глазницами.