до разговора с чёрной ведьмой, а теперь вот всё усугубилось. Написанного не исправить.

— Это смущает, — проговорила Милена, но Роар уже перешёл в наступление.

Если надо изучать, то он будет изучать. А уж времени у него много. По крайней мере Роар верил в это и сделает всё, чтобы это было именно так.

Слабый протест белой ведьмы против его поцелуев сменился тяжелеющим дыханием, пропавшим голосом и наконец она потерялась в нём. Стала податливой и мягкой.

Что до позы… ещё когда шёл обратно, всё думал о том, что это же было слишком очевидным началом.

Знатные, воспитанные девицы всегда трепетно относились к этой части близости. Ровно так же как и наложницы. Особенно те, кто верил в спасение души и постоянно ходили к эйолу.

Почему Роар вообще избрал такой понятный для себя путь? Но с другой стороны Милена же молчала. Но, рваш, она бы наверное никогда не призналась в том, что можно или нужно иначе.

В голову полезли бестолковые мысли о том, а как Рэтар с Хэлой справились?

Хотя — уж чёрная ведьма наверное не станет молчать и терпеть, если что не по ней. А тан был намного более внимательным человеком, чтобы не заметить, что что-то не так. Но и Роар же заметил. Просто не понял что не так, а спросить — да, проще было поговорить с самим собой или богами, чем с Миленой. На это тоже надо время.

Но она менялась, становилась другой. Значит и с этим можно справиться.

Развернув Милену к себе лицом, он увидел невероятное удивление в её взгляде. Словно сделал что-то очень странное.

Вот же — загнал себя и её по углам. Теперь уж своего не упустит…

Её дрожащее в его руках тело было бесценным даром для него. В этот раз невыносимо сильно и от её красоты было так не по себе. Будто это запрещено уже просто, потому что это есть.

Прикасаться нельзя, целовать нельзя, близость нельзя.

— Я люблю тебя, маленькая, — прошептал Роар ей в взмокшие волосы, когда крепко прижимал к себе, ожидая пока она успокоится после содрогания блага Анат.

Милена на мгновение кажется перестала дышать, потом вцепилась в него со всей своей силой:

— Я тоже очень тебя люблю, — прошептала она ему в шею и из глаз её полились слёзы.

Как так получилось? Да и имеет ли это хоть какое-то значение?

— Что ты делаешь? — прошептала сонным голосом Милена.

Когда она уснула, Роар решил дописать отчёт для Рэтара о происходившем в Хар-Хаган. Сон не шёл, а изводить себя пустыми мыслями было абсолютно бесполезно и он решил потратить время с пользой.

— Пишу отчёт для ферана, — ответил митар.

Ведьма нахмурилась и посмотрела в окно.

— Ты не спал? Уже утро?

— Да, не мог уснуть, и уже утро, — кивнул он, дописывая.

Кажется она потянулась, потом села и нахмурившись стала искать что-то глазами.

— Что случилось? — спросил Роар.

— Ну, я ищу свои вещи — рубашку, платье, — ответила она.

— Зачем? — поинтересовался митар.

— Уже утро, — кивнула Милена.

— И? — его невероятно веселило её смущение и озадаченность.

— Ну, мне нужно идти? — нахмурилась девушка.

— Зачем?

— Роар, перестань! — воскликнула Милена и слегка надулась.

Митар улыбнулся.

— У тебя дела?

— Нет, — мотнула головой ведьма. — Просто я не должна быть здесь. И меня могут искать. Или, ммм, тебе надо отдохнуть, а я мешаю.

Роар подавился смехом.

— Ты невозможно очаровательна сейчас, знаешь? — проговорил митар, а Милена вздохнула и обреченно склонила голову. — Тебе не надо никуда идти. Если тебя потеряют — сообщат ферану, а Хэла скажет ему, где ты. Всё, вопрос закрыт. К тому же ты была здесь, когда я вернулся.

Она закивала:

— Прости, — повинилась девушка. — Я очень скучала и мне было здесь спокойно.

Роар мотнул головой, встал и подошёл к ней.

— Можешь быть здесь сколько хочешь и когда хочешь, маленькая, — он забрался к ней под укрывало. — Тёплая.

— Хорошо? — улыбнулась она.

— А то, — мотнул головой Роар и притянул её к себе.

— Ты неугомонный, — буркнула белая ведьма.

— Да.

После близости Роар притянул Милену к себе и закрыл глаза:

— И не вздумай никуда уходить, светок, — прошептал он ей в щёку. — Поняла?

Милена угукнула ему в плечо и улыбнулась.

Никто не трогал его две мирты. Мита присылала еду и больше и не надо было ничего. Потому что вот это тихое счастье с Миленой было его личным божественным даром.

Белая ведьма рассказала о том, что творилось пока его не было и этого было больше, чем предостаточно. Роар искренне порадовался, что его тут не было.

Вытащил его из комнаты Элгор. Поздним вечером, митар услышал, что брат вернулся и это было первый раз за эти пару дней.

— Элгор? — Роар вышел, оставив спящую Милену, и, пройдя по коридору, заглянул в комнату к брату.

— Чего не спится? — буркнул бронар, раздеваясь.

— Расскажи, что ты с Броком не поделил? — спросил митар у брата.

— Слышь, Роар, иди мни свою белую ведьму, давай, — фыркнул Элгор.

— Рассказывай, — ухмыльнулся Роар.

— Нечего мне тебе рассказывать, да и если бы было — не сказал, — прошипел бронар. — Всё у нас с Броком хорошо. Вопрос закрыт.

— Ты не дурак, Элгор, зачем было на него лезть? — митар стал серьёзным. — Лицо тебе не мяли давно? Или подвести парня хотел?

— Что? — взвился бронар. — Да с чего вдруг?

— Потому что судя по всему его не наказали за драку с тобой, а должны были. И это подвод.

— Не хотел я его подводить под наказание, — взвился младший брат Роара. — Мы просто подрались. И если бы Рэтар его наказал, то я бы за него просил. Ясно?

— Что случилось, Элгор? — спокойнее спросил митар.

— Да чтоб тебе, Роар! — рыкнул юноша, швыряя снятую рубаху. — Просто нервы сдали. Всё. Поступил глупо. С Броком у меня всё хорошо. Правда.

Роар постоял прищурившись возле стены, со сложенными на груди руками.

— Иди отдыхай, — сказал младший брат, отворачиваясь.

— А что в харне случилось? — спросил митар.

— Она тебе отчёт по происшествиям давала, пока ты ей задницу мял? Теряешь хватку, — съязвил Элгор. — Помниться девки под тобой всегда туго соображали в такие моменты.

Роар взвился внутри, но на выпад не поддался.

— Что с харном? — спросил он ещё раз.

Бронар цыкнул, почесал затылок:

— Я виноват был, виноват. Пустил Шерга в свой харн. А он мне девок помял нескольких. Хэла взвилась, а Рэтар взял и закрыл харн, — и Элгор развёл руками.

При упоминании Шерга у Роара внутри всё закипело, забурлило яростью. Держать себя в руках стало совсем