— Странно все это, — сказал Вершинин. — На памятнике фамилия Артюхова. А в могиле его любовница.

Светлов посмотрел на памятник. Массивный, в два обхвата.

— Не понял, — протянул он.

— Что ты «не понял»? — заинтриговано посмотрел на него Кусыгин.

— Почему памятник стоит?

— В землю вкопан, что, не видишь?..

— Памятник поверх могилы ставят. На железные трубы устанавливают… А чтобы в землю вкапывали…

— Точно, на трубы памятник и надгробие ставят, — кивнул Вершинин. — И если могилу раскапывают, памятник в сторону… А этот стоит.

— И вообще, памятник не раньше чем через год устанавливают, — добавил Кусыгин.

— Вот и я о том же… Не нравится мне все это. Или нравится. Не знаю… Эй, а ну дай-ка сюда лом.

Игорь взял у одного «копача» лом. Подошел с ним к памятнику. И резко размахнулся.

— Что ты делаешь? — крикнул Кусыгин.

Но Светлов его не слушал. И с силой саданул ломом по памятнику.

От удара гранитная глыба треснула пополам. Игорь ударил еще раз, еще.. Памятник развалился. В нос ударило мерзкое зловоние. Запах гниения человеческой плоти. И сама плоть обнажилась…

— Остановись! — крикнул Светлову Кусыгин. А тот уже и без того отставил лом в сторону. Кому нужно избиение человеческого трупа?

— Это Артюх, — решил Вершинин.

Светлов думал точно так же.

Труп Артюхова закатали в бетон. Притом в бетон плохого качества. Сверху облицевали гранитными плитами. Получился памятник. Который вкопали в землю. А в могилу положили любовницу Артюха.

Покойную Жанну нашли в гробу. А ее любовник вылупился из гранитно-бетонного саркофага. И сейчас торчал по пояс в земле. Как будто мертвец из земли пытался выбраться, да не успел до рассвета. Так и остался в этой позе на весь день. Как в фильмах ужаса… Да, зрелище не для слабонервных.

Кусыгин глянул на Шалмана. Может, хоть это потрясет Шалмана, выбьет его из колеи.

— Почему ты не похоронил их вместе? — выстрелил он в него провокационным вопросом.

Шалман вздрогнул от неожиданности. Но самообладания не потерял.

— А я здесь при чем? — возмущенно протянул он. — Узнать бы, какая падла это сделала?..

— Ты это сделал, — невесело вздохнул Кусыгин. Понял он, что не сдвинуть ему с места этого монстра.

— Может, и я, — неожиданно выпалил Шалман. И тут же сардонически рассмеялся. — Только тебе, начальник, никогда этого не доказать.

— А вообще, красиво похоронены, — сказал Вершинин. — Да, Шалман, красиво?..

— Красиво, — кивнул тот. — Я обещал Артюху, что он будет похоронен красиво.

— Когда ты ему это обещал? — встрепенулся Кусыгин.

Шалман глянул на него тяжелым взглядом. И снова рассмеялся.

— Давно я ему это обещал. Год назад. Или два… Не лови меня на слове, начальник. Это бесполезно…

Светлову надоел весь этот кураж. Он резко развернулся к Шалману.

— Слушай, ты, мразь!

Он умел бить взглядом. Жестко, сильно. И он ударил. По глазам Шалмана. Через них поганое нутро его зацепил. И начал выворачивать наизнанку.

— Думаешь, всех умыл? А не угадал! Лично мне все равно, ты пришиб этого ублюдка Артюха или кто-то другой. Мне все равно, кто пришибет ублюдка Шалмана. А кто-то это сделает. И, может быть, это случится сегодня ночью. В камере. Ты будешь умирать долго и мучительно…

Убивающим взглядом, ровным монотонным голосом Светлов нагнетал на Шалмана страх. И видел, как тот сходит с лица, бледнеет, зеленеет.

— Ты мне веришь? — резко спросил Игорь.

Если бы так спросил Шалмана кто-нибудь другой, тот только рассмеялся бы в ответ. Но Светлов — не «кто-то». Он мент-волкодав по жизни. Шалман хорошо знает, на что он способен. А потому в глазах его появилась паника, и правая щека начала мелко подрагивать. От крутого спесивого авторитета не осталось и следа…

— Верю, — жалко кивнул Шалман.

И, явно осознавая свое ничтожество, отвел в сторону взгляд.

Шалман был раздавлен, растоптан. Но Светлов все равно потерпел бы фиаско, если бы, пользуясь моментом, попытался расколоть его на признание. У него бы ничего не получилось. Шалман сейчас хоть и загнанный, но зверь. А звери умеют хранить тайны…

Какое-то время Шалман стоял в стороне. Косился взглядом на Светлова, молчал. А затем Кусыгин распорядился отконвоировать его обратно. Никакого толка от него здесь не было.

Под конвоем Шалман двинулся к выходу с кладбища. Но не успел сделать и нескольких шагов, как откуда-то из-за могилы в его сторону метнулся человек. Никто и понять ничего не успел, как он врезался в Шалмана. И упал.

Шалман оставался стоять. Ничего с ним не случилось. Но конвоиры разозлились. Из-за внезапного появления постороннего — а вдруг это какой-нибудь камикадзе, который запросто мог бы убить подследственного? Или бы сам конвой уничтожил, а подследственный бы ушел.

Один конвоир со всей силы ударил неизвестного ногой в живот. Второй ударил в голову. Избиение бы продолжалось, если бы в дело не вступил Кусыгин.

Он остановил конвоиров. А Светлов поднял с земли человека.

Это был бомж. Грязный, вонючий. И до смерти запуганный. Но испугали его не конвоиры. Он трясся в руках Светлова и затравленно смотрел в ту сторону, откуда появился.

Игорь встряхнул его. Несколько раз хлестнул раскрытой ладонью по щекам. Но бомж в себя не приходил. Он почти не реагировал на удары.

— Да он чокнутый! — сказал Вершинин.

— Откуда он взялся? — спросил Кусыгин.

Светлов глянул в проход между могилами, откуда вылетел этот придурочный бомж. Наверняка до этого он проделал немалый путь. Возможно, от кого-то убегал.

— Эй, ты! — Он еще раз встряхнул бомжа. — Откуда ты взялся?

Но тот молчал. Только тупо, бессмысленно смотрел на Игоря.

И тут Светлова осенило.

— Чистильщики? — громко спросил он.

Будто ток высокого напряжения пропустили через бомжа. Его залихорадило, глаза полезли на лоб. И пена изо рта пошла.

— Где они? — спросил его Светлов. — Где они, говори!

Но бомж только мычал и пускал пузыри.

— Оставь его, — посоветовал Лева. — От него сейчас толку…

Может, он и прав. Но сам факт появления бомжа и его реакция на слово «чистильщики» уже говорили о многом.

— Лева, ты со мной? — спросил Светлов.

— А как же… — кивнул Вершинин. И на всякий случай нащупал рукоять табельного пистолета. Убедился, что оружие при нем. Светлов и Вершинин собрались уходить.