– Кому? Кто такой Кит? – еще раз спросила Элизабет.

– Да это человек один, мы его так зовем: Кит. Он большой человек, от него много чего зависит в шоу-бизнесе. Он продюсер Бена, и вообще, если ему кто понравится, он того человека начинает двигать вверх до упора.

– Он в того человека начинает двигать до упора, – засмеялся Бен, но Джина перебила его с заметным раздражением:

– Ну зачем ты опять говоришь глупости? Уж кто-кто, а ты должен быть ему благодарен, Джастин сделал тебе карьеру. Это так Кита зовут, – объяснила она Элизабет. – Да и вообще он замечательный человек, добрый, мягкий, а то, что он любит мальчиков… – Джина развела руками… – так это бывает, особенно в шоу-бизнесе. – Но для нас с тобой, Лизи, это даже хорошо, нас он не домогается, для нас он скорее подружка. – Она засмеялась.

– Точно, – закивал Бен, – надо ее отвезти к Киту. Она ему понравится, он ее наверняка начнет двигать.

Они помолчали.

– А где он, этот ваш продюсер? – первой прервала паузу Элизабет.

– В Коннектикуте, – проговорила Джина. – Не так далеко отсюда, миль сто – сто пятьдесят, не больше.

– Да и вообще, тебе надо валить отсюда, из этой деревни. – Бен сделал еще один глоток из бутылки, и жидкости в ней резко поубавилось. – Чего здесь делать, в этой дыре? Подросла здесь, и хватит. Ту т главное – отвалить вовремя, а то и завянуть недолго. Тебе пора в большой город, где люди, где ты сможешь показать себя, где тебя есть кому оценить. Ты вон у Джинки спроси, как с ней было, она тебе расскажет.

Элизабет вопросительно посмотрела на Джину. Та охотно откликнулась:

– Я вообще-то из Оклахомы, из маленького городка типа этого, только победнее. – Джина замялась на секунду, и вдруг ее голос смягчился, звуки растянулись, округляя гласные, выпячивая характерный южный акцент, – она действительно сразу стала похожа на простую девушку из далекого оклахомского городка. Преображение было настолько легким, естественным, что Элизабет стало смешно. – Вообще-то я никому об этом не рассказываю, чтобы не испортить имидж, понимаешь, – только тебе. Еще каких-нибудь семь лет назад я была, как ты, не знала про себя ничего – ни кто я такая, ни что мне делать. Я и представить не могла, что все так сложится, что я стану такой, как сейчас. – Джина вернула голосу северный, привычный говор. – Ты скажешь, везение? Но я не соглашусь. Везение награждает только тех, кто его достоин. Везение, как говорит Кит, это тяжелая работа. Если бы я не уехала тогда из своего оклахомского захолустья, я бы и сейчас там хозяйничала на какой-нибудь пошлой кукурузной ферме. Да какая там ферма… Тебе сейчас сколько? – неожиданно спросила Джина.

– Пятнадцать. Вернее, скоро будет, через месяц, – призналась Элизабет.

– Самое время, – закивала головой Джина и заглянула подруге в глаза. Все же у нее был очень мягкий, живой, почти ощутимый взгляд. – Мне было ненамного больше, чем тебе, может быть, месяцев на пять – на шесть, когда я бросила все и смылась. Вот так, ничего даже с собой не взяла – у меня была припасена сотня баксов – оставила родителям записку, и… на автобусную остановку. Доехала до Нью-Йорка, там помыкалась первое время, официанткой поработала…

– Ты – официанткой?! – удивилась Элизабет, которая вообще не хотела ничему этому верить, ни про Оклахому, ни про «сотню баксов». Джина должна была принадлежать к аристократическому роду, столько в ней грации, достоинства и красоты – в каждом жесте, в каждой интонации.

– А что тут такого? – не согласилась Джина. – Ничего страшного. А потом меня познакомили с Китом, он мне сильно помог. – Она помолчала, как бы вспоминая. – Понимаешь, Лизи, – Джина снова заглянула ей в глаза, – мы с тобой отмечены. Отмечены красотой. Быть красивой – это ведь врожденный талант. И не надо его стесняться, не надо прятать, а надо просто использовать, как любому, кто рождается с талантом. Скажем, у кого-то красивый голос, и он становится певцом. Чем красивый голос лучше красивого тела? И то и другое – от Бога. – Она снова замолчала, размышляя. – Тут главное, не опоздать. Потому что талант у нас с тобой хрупкий, Лизи, скоротечный. Сколько мне осталось? Ну, лет семь-восемь, и все. Понимаешь, главное – не упустить время. Чем раньше начнешь, тем лучше, потому что…

– Слушай! – вдруг вскричал Бен, словно его осенило. – А почему бы тебе не поехать с нами? Ну да, а чего ждать, прямо сейчас. Мы как раз к Киту собирались, вот и прихватим тебя с собой, через полтора часа там будем.

– Когда? – не поняла Элизабет.

– Да прямо сейчас, – развел руками Бен. – А чего ждать? У нас как раз дела там. А через день – назад. Если захочешь, мы тебя привезем. А не захочешь, останешься. Если ты Киту понравишься – считай, полдела сделано, он наверняка что-нибудь для тебя найдет.

Бен замолчал, глотнул из бутылки. Элизабет не понимала, серьезно он говорит или валяет дурака, как обычно. Она посмотрела на Джину. Та пожала плечами.

– А ведь не так глупо, – согласилась она. – Он вообще-то соображает, только прикидывается часто, – и она любовно потрепала мужа по голове, взъерошила волосы. – У тебя какие дела на ближайшие два дня?

– Да никаких, – призналась Элизабет, у нее действительно не было никаких дел.

– Ну вот, видишь, – снова пожала Джина плечами. – Поехали, если ты понравишься Киту, считай, твое будущее решено.

– Я не могу, меня Влэд не отпустит, – подумала Элизабет вслух. Она не хотела говорить про Влэда, просто само выскочило. Глупо, конечно, получилось.

– Это кто? – не понял Бен.

– Это мой… – она не знала, что сказать, – отчим, – выбрала она самое правдоподобное объяснение.

– Так ты ему не говори, – хохотнул Бен.

– Что, прямо сейчас, отсюда, с кортов? – снова переспросила Элизабет.

– Ну да. – Казалось, Бен удивляется ее несообразительности. Она взглянула на него, выражение его лица было таким простодушным, что Элизабет засмеялась:

– Так у меня же с собой ничего нет, ни денег, ни одежды даже. Что я, так все время и буду в шортах ходить?

– Ты об этом не волнуйся, – Джина положила на руку Элизабет свою ладонь. Прикосновение было такое же мягкое, ласкающее, как и взгляд. – Одежды у меня куча, подберешь себе что-нибудь. Да и денег у нас на всех хватит. Мы тебе поможем.

– Где у тебя одежда? – не поняла Элизабет. – Мы же к вашему продюсеру едем.

– Там, у него в доме, – пояснил Бен.

– О, это, знаешь, такой большой дом, там много места, он колоссальный. Кит нам выделил две комнаты с ванной, конечно, мы часто у него бываем, он ведь по-прежнему с нами работает. А потом, если ты ему подойдешь и он займется тобой, тебе не нужны будут деньги.

Бен закивал головой, поддакивая:

– Он фантастически богат. Я даже не знаю, во сколько миллионов он оценивается, думаю, в двадцать, не меньше. Говорю тебе, если ты ему подойдешь, дело в шляпе, – повторил Бен. – А ты ему подойдешь, я уверен. Я знаю его вкус. Давай, поехали.