А потом, прямо над ухом астробиолога, раздался выстрел. Даже приглушенный шлемом, он оглушил ее, вызвал звон в ушах. На мгновение Рао ослепла. Она заморгала, фокусируя взгляд, – и увидела во лбу Фостера круглую темную дырку. Диктофон выпал у него из руки и стукнул об пол. Астробиолог развернулась – и увидела над собой Хокинса с коротким пистолетом в руке. Из дула поднимался дымок, образуя в малом притяжении плотное облако.

– Нет! – завопила Сандра Чаннаронг.

У нее оказалось собственное оружие: инструмент со сменными насадками, который она достала из кармана. Сейчас к нему было прикручено лезвие длиной около десяти сантиметров. Замахнувшись, Чаннаронг бросилась на Хокинса с искаженным от ярости лицом. Он чуть повернулся и снова выстрелил – и она рухнула рядом с Фостером.

На Земле Шарлотта Хэрриуэлл вскочила на ноги и вцепилась в перила галереи. Она словно окаменела. Рой Макаллистер посмотрел на нее – но ее взгляд был прикован к зернистому изображению, висевшему перед ними. Замдиректора протянул руку, собираясь сжать ее руку – то ли предлагая утешение, то ли выражая солидарность, – он и сам не знал. Вице-президент не приняла его руки. Казалось, она лишилась способности двигаться. Застыла на месте.

– Ты что сделал! – ахнула Дженсен.

Забыв о больном колене, она встала на четвереньки рядом с трупом Виллема Фостера. Уголки ее глаз наполнились жгучими слезами.

– Зачем?

Хокинс тяжело дышал. Какое-то мгновение он казался ошарашенным. Может быть, растерянным – словно сам себя не понимал.

– Зачем?

– Так было нужно, – сказал майор.

Он не опустил пистолет, не убрал его.

– Так с самого начала планировалось? – спросила Дженсен в ужасе. – Военно-космические силы приказали тебе сделать это?

– Нет, конечно! Калицакис никогда не отдал бы такого приказа. Но иногда, если ты – командир отряда… тебе приходится принимать тяжелые решения.

– Командиру положено беречь своих людей, – не отступала она.

– Это были не мои люди. И вообще… Ты ведь слышала, как Фостер признался, что делится нашими тайнами с 2I. Он…

– Он с ним разговаривал! – взвыла Дженсен. – А Чаннаронг… ты и ее убил!

– Она бросилась на меня с ножом! Послушай! Послушай меня, Дженсен. Так нужно было. Нужно. Он же уже не был человеком! Он стал каким-то извращением. 2I его захватил. Он начал его порабощать!

Дженсен отчаянно мотала головой.

– Мы могли содрать с него все это. Могли его спасти. Могли их обоих спасти. Могли увезти их домой, живыми. Мы были почти у цели!

– Домой? – переспросил Хокинс. Он воззрился на дело своих рук. С его лица ушло смятение, сменившись непоколебимой уверенностью в том, что он поступил правильно. – Они никогда не попали бы домой.

Он направил свой пистолет прямо в голову Дженсен.

– Прости, – сказал он, – но ты должна понять. Тебе ли не понять.

– Чего? – спросила она.

Дженсен было наплевать на пистолет. К собственному изумлению, бывший командир обнаружила, что ей совершенно не страшно, хоть она и понимала, что смотрит в лицо собственной смерти. Ей просто необходимо дознаться, почему он это сделал?

– О чем ты говоришь?

– Они были заражены, ты же видела некроз на шее у Чаннаронг. Ты знаешь, о чем это говорит. Ты видела некроз: точно такой же, какой был у Стивенса. Точно такой же. Нам нельзя было забирать их на Землю. Господи! Как ты вообще могла о таком подумать? После того, что мы видели, что узнали про 2I. Что он может сделать с человеческим телом. Такая смерть… Я проявил милосердие, Дженсен. Я избавил их от страданий.

– Сукин ты сын, – сказала она.

Хокинсу все было ясно. Абсолютно ясно. Он странно себя чувствовал с тех пор, как очнулся на острове с сотрясением мозга. У него было такое ощущение, будто его мысли – это вонючая грязь, которую перекачивают по засорившимся трубам. А вот теперь… Теперь. Звон в ушах, эхо выстрелов, стали тем чистым ветром, который сдул всю темноту. Он наконец видел все четко – и понимал, что обязан сделать.

Он должен защитить Землю. Спасти мир.

– Генерал Калицакис! – прокричал он. – Генерал! Я его нашел. Мозг. Вы можете стрелять в любой момент, сэр. Стреляйте – и убейте эту гребаную штуку!

Он поднял взгляд, обращаясь к темному воздуху – в полной уверенности, что генерал его услышит. Что он исполнил свой долг: нашел уязвимое место 2I. Один выстрел – и все закончится. Один кинетический снаряд в мозг – и 2I крышка.

– Хокинс! – крикнул кто-то, и на секунду ему показалось, что его зовет Калицакис, зовет, чтобы сказать, что он исполнил свой долг и может отдохнуть.

Но это был не генерал. Это была Дженсен. Она схватила его за ногу и смотрела на него умоляюще. Ну, это понятно. Он – ее командир. Именно он принимает решения. Он понимает, чего она хочет. Жаль, но он этого ей дать не может. Порой командиру приходится выбирать такой вариант, который больше никто не желает рассматривать.

– Извини, Салли, – сказал майор. – Мне очень жаль. Но им нельзя было возвращаться домой. И нам тоже нельзя.

Он поднял пистолет и прижал горячий ствол к ее виску.

– Мы тоже заражены, – сказал он. – Как только ты сняла с меня шлем, ты подписала мне смертный приговор. Когда ты сняла шлем с себя, ты сделала необходимым это.

Хокинс стал нажимать на спусковой крючок, но… поймал уголком глаза какое-то движение. Какое-то новое чудовище прыгнуло на него, собираясь убить. Эту мысль майор отверг бы, если бы хоть на мгновение задумался, но на разумные доводы не было времени. Что-то летело на него – быстрое, злонамеренное. Он развернулся и произвел выстрел.

– Это к лучшему, – сказал Хокинс. – Понимаю, что сейчас ты так не считаешь. Но это к лучшему… Она сейчас в лучшем мире.

Дженсен закрыла глаза – но не перестала это видеть. Снова и снова.

Рао… она бежала к Хокинсу, может, собираясь отнять у него пистолет. А может, решив, что у нее нет выбора. А потом вояка выстрелил – и крошечная дырочка появилась в центре забрала астробиолога, а изнутри на поликарбонат брызнула кровь.

Дженсен открыла глаза. Рао лежала на полу ничком, одну руку подмяв под себя, вытянув вторую, вцепившись пальцами в костяной пол. Рао не шевелилась.

– Ублюдок! – взвыла бывший командир. – Какой же ты ублюдок!

Ей не хватало воздуха. Рыдания душили ее. Она же лишь хотела… Хотела только…

– Ты меня ненавидишь, – откликнулся Хокинс. – Ну что ж, даю тебе слово. Сделаю все быстро. А потом застрелюсь сам. У меня хватит пуль для нас обоих. Я тоже здесь умру.

Она судорожно втянула в себя воздух: ее тело отчаянно нуждалось в кислороде. Здесь, возле оси, воздух был сильно разрежен. Она кашлянула и посмотрела ему прямо в глаза.