Я помыла руки, вышла из ванной обняла маму.

— Мамуль, вы обедали?

— Да. Твой муж меня таким обедом накормил… Лучше бы не спрашивала. Да и ты хороша…

— Я тебя предупреждала. Ты меня не послушала. Почему? Тебе тоже Шуша что-то наговорила? Шуша у нас великий манипулятор. Если мы когда-нибудь разведемся, в этом виновата будет Шуша. Но она знает, что я не останусь жить с ней. Я уйду. А Артура и Ваграма она не признает… Или делает искусно вид, что не признает? В мае она уедет на дачу. Будет немного проще. Будем справляться сами.

— Тяжело будет дочка…

— Знаю. Без нее тяжело, но и с нею… Ладно, разберемся. Кормите меня. А то сейчас мои крохи съедят голодную маму.

— Машуня, я суп разогрел. Жду на кухне, — позвал Артур.

— Иду, милый.

— Как ты так можешь, Маша? А внутри то, что происходит?

— Внутри? Пока его нет рядом — все темно, тихо и очень страшно. Страшно, что не сможем сохранить то, что имеем. Разумом понимаю, он изменил, он меня предал. Но… когда он прикасается ко мне — в животе летают бабочки, и я улетаю в аут. Все хорошо, мамуль. Все будет хорошо, — тихо, на ушко мамуле, сказала я и ушла на зов мужа.

Эпилог

Как неумолимо быстро летит время. Еще недавно мне было двадцать два, и я готовилась пойти под венец с любимым и самым желанным. Кажется, только вчера родились наши дети, сделали первые шаги, сказали первое слово, а сегодня…

А сейчас… У нас выросло два прекрасных ребенка. Нашим детям по двадцать два года, и они ищут свое место под солнцем. Оба студенты престижных вузов. Говорят, если Бог хочет отблагодарить женщину, он посылает ей дочь, а если защитить — сына. Меня он отблагодарил и защитил одновременно, послав мне двойню. Было за что благодарить, наверное, и от чего защищать, тоже.

Сегодня мы с любимым встретили наших взрослых деток в аэропорту Пулково. Они вернулись из своего первого самостоятельного путешествия. Они всегда вместе. Наши маленькие птенчики, такие родные, такие похожие и непохожие друг на друга, с момента зачатия не расстаются ни на секунду.

Я сидела на заднем сидении нашего авто и наблюдала за Натали, рассказывающей все новости путешествия любимому папочке. Эта девчонка видела и слышала только отца, до ее сердца, мозга, разума мог достучаться только он.

Артур уверенно вел машину и слушал любимую девочку, улыбался.

Тимур молча сидел рядом со мной, посматривал на меня, иногда от удивления поднимая брови от услышанного в рассказе сестры, но сестре не перечил и не пытался ее исправить, точно зная, что это бессмысленно. Сын был моим другом. Он постоянно был рядом, вечерами любил посидеть со мной в библиотеке и рассказать новости дня. Я могла только ему сказать что-нибудь по секрету, точно зная, что об этом ни Артур, ни Натали, никто либо другой не узнают.

Эти два сокровища были совершенно разные, как внешне, так и по характеру.

Синеглазый брюнет, высокий, стройный, внешне похожий на Артура, по характеру был спокойный, уравновешенный, немногословный. Мальчик рос послушным, любознательным, много читал, прилежно учился, закончил школу с золотой медалью, поступил в мединститут на бюджетное отделение. В институте учился легко, мы надеялись, что он достойно продолжит наше дело и возглавит в будущем наш медицинский центр «Семейный доктор», один из лучших центров в Питере. На вопросы преподавателей «сын или однофамилец», старался избежать однозначного ответа. Знал, что врать не красиво, а прикрываться знаменитой фамилией родителей не любил.

А вот кареглазая блондинка, хоть и была внешне похожа на меня, изящная, стройная, на первый взгляд нежная, но это на первый взгляд. Характер у Натусика был аховый. Это была упрямая, заводная, бесшабашная девчонка, не умолкающая ни на секунду. Школу без «троек» закончила только благодаря Тимуру, в институт поступила только благодаря Ваграму Ашотовичу и только на платное отделение. Все сессии, хоть и закрывала вовремя, но очень часто выезжала на нашей фамилии и дедушкином спонсорстве. Контроль над учебой дочери мы потеряли с момента поступления ее в институт. Пошла она по стопам деда и готовилась стать ресторатором. После окончания второго курса Ваграм Ашотович подарил внучке небольшое кафе. За два года Натали поменяла внутреннее убранство, команду, меню и увеличила доход почти в три раза. Выросла из Наташеньки в Наталию Артуровну.

Застенчивый Тимур с девушками был обходителен, внимателен, но дышал ровно. Хотя в институте девчонка была, они учились вместе с первого курса. Встречаясь с сыном на территории института или больницы, и я, и Артур часто видели его в компании этой застенчивой красавицы. На вопросы о подружке Тимурчик отмалчивался, о своей подруге не рассказывал, знакомить с нею не спешил.

Совсем другое — Натали. Она с рождения была кокеткой до мозга костей, виртуозно крутила любимым папочкой, дедушками, дядей Андреем и дядей Билалом (который в ней души не чаял с момента ее рождения, а уж после гибели дочери и подавно), одноклассниками и многочисленными друзьями Тимура. Но был один молодой человек, в присутствии которого Натали становилась другой, очень тихой, застенчивой, кроткой какой-то, исчезала ее капризность и бойкость. Этим молодым человеком был Арчи, старший сын Билала.

Впервые они встретились, когда Натусику было двенадцать, а шестнадцатилетний Арчи переехал жить к отцу в Питер. После трагической гибели Розы, дочери и младшего сына под снежной лавиной, Билал забрал Арчи к себе. Мальчишка часто проводил время у нас. Арчи был первой влюбленностью Натали, которая постепенно переросла в ее первую любовь.

Уже позднее, заметив тайное увлечение дочери Арчи, я попыталась с ней поговорить, объяснить, что кавказские мужчины очень красивы, обходительны, но вместе с тем ревнивы и любвеобильны, их любвеобильность направлена на всех женщин, не только на любимую. Мне очень не хотелось, чтобы моя дочь столкнулась с болью измены. На что моя взрослеющая девочка ответила: «Ты же как-то с папой живешь. И очень даже неплохо. Уже двадцать лет вместе». Что я могла на это ответить своей дочери? Не рассказывать же юной девушке обо всем, с чем пришлось мне столкнуться. Во-первых, я не хотела, чтобы она поменяла свое отношение к отцу, а во-вторых, это были наши проблемы с Артуром и детей они не касались.

А столкнуться пришлось ни единожды. Кроме той измены, что предшествовала рождению наших крошек, были и другие. Их было немного, но ведь были же.

Детям было шесть лет, когда Артур увлекся