— Тогда прекрати говорить, — вздохнула она. — Мы спорим только тогда, когда ты открываешь свою ловушку для мух.

Я должен признать, что она права, поэтому я закрыл рот и поддался ее желанию, когда она притянула меня в свои объятия. Я прижался головой к ее груди, где под моим ухом билось ее сердце, и ее присутствие облегчило боль в моей душе, как ничто другое.

Ее пальцы гладили мои волосы, и от нее исходило прекрасное чувство удовлетворения, которое облегчало боль в моей душе и останавливало круговорот ужасных воспоминаний в моем сознании.

Этого было недостаточно, чтобы прогнать весь мрак во мне. Но это был тот кусочек света, которого я так жаждал, зовущий меня домой.

Дарси

Когда Макс на рассвете следующего утра вернулся, он заставил нас с Габриэлем уйти, чтобы он смог разбудить Тори. Я не говорила с ней, просто свернулась калачиком в постели между ней и Габриэлем, пока она спала. Мы с братом полночи болтали о Тори, Имперской Звезде, ужасном Орденском дерьме Лайонела и просто… обо всем.

Я гуляла в лесу неподалеку от Королевской Лощины, шагая и практикуясь в магии земли, заставляя целое дерево вновь отрастить свои листья, как в разгар лета, после чего они снова стали хрустящими и коричневыми и осыпались вокруг меня в воздухе. Габриэль отправился летать, чтобы развеять свою тревогу, и время от времени над головой проносилась тень, я знала, что он рядом.

Когда через час Макс наконец написал сообщение, что мы можем вернуться, я помчалась сквозь деревья так быстро, как только могла, отчаянно желая увидеть сестру. Ожидание было мучительным. Я так долго ждала, когда она вернется ко мне. Я не хочу терять ни одной секунды вдали от нее.

Когда я добралась до домика на дереве, передо мной приземлился Габриэль. Я прижалась к нему, и он обхватил меня руками, крепко держа. Макс вышел из дверей, и мы расступились, когда он натянуто улыбнулся, его глаза были окутаны тьмой.

— Как она? — взмолилась я.

— Она в порядке, — сказал он, но в его голосе прозвучала нотка беспокойства. — По крайней мере, я думаю, что она придет в себя со временем.

Слезы жгли мои глаза, и я обвила руками его шею, чувствуя, как его сила Сирены тянется ко мне, успокаивая. Я опустила свою защиту, чтобы он смог это сделать, и провела пальцами по его шее, выпуская немного целительной энергии в его тело, борясь с истощением, которое он, должно быть, ощущал.

— Спасибо, — вздохнула я, когда он прижался ко мне на мгновение, а затем отступил назад. Я никогда не смогу отплатить ему за это. Один взгляд в его глаза сказал мне, чего ему это стоило, и никаких слов не хватит, чтобы выразить свою благодарность.

Он жестом велел нам идти внутрь, и я бросилась к стволу дерева, а Габриэль последовал за мной по пятам. Мы помчались вверх по спиральной лестнице и проскочили через дверь в гостиную. Я помчалась к комнате Макс и заставила себя остановиться, перед тем как ворваться в нее. Я не смогу понять, через что она сейчас проходит, и как бы мне ни хотелось верить, что я ей нужна, возможно, я ошибаюсь. Возможно, ей нужно личное пространство. И хотя мысль об этом сломила меня, я понимаю, что должна дать ей все, в чем она нуждается.

Я тихонько постучала, а Габриэль молчал, хотя, видимо, уже видел, как все произойдет.

— Тор? — позвала я дрожащим голосом. Пожалуйста, пусть все будет хорошо.

— Дарси? — отозвалась она, надежда наполнила ее голос, и слезы хлынули по моим щекам.

— Я здесь с Габриэлем. — Я прижалась лбом к двери, давая слезам течь, не пытаясь их сдержать. — Мы можем войти?

— Да, — прошептала она, и я повернула дверную ручку, толкнув дверь, чтобы она открылась в затемненную комнату с включенной лампой у кровати. Она свернулась клубочком под одеялом и приподнялась, глядя на нас, ее лицо покраснело от слез. Я редко видела свою сестру в таком состоянии; мне захотелось найти Лайонела Акрукса и заставить его истекать кровью за то, что он посмел с ней сделать.

Плечо Габриэля коснулось моего, пока мы ждали, что она скажет, но она не говорила, она просто распахнула свои объятия с придушенным рыданием, и я бросилась к ней, запрыгнула на кровать и упала на нее сверху, сжимая ее в объятиях.

— Мне так жаль, — всхлипнула она, и я крепче прижала ее к себе, опустившись рядом с ней, целуя ее лоб и удерживая ее рядом.

— Тебе не нужно извиняться, — прорычала я. — Это была не ты. Это все Лайонел.

Она вздрогнула от его имени, и я крепче прижала ее к себе, когда Габриэль присоединился к нам в кровати, его сильные руки обхватили нас так, что казалось, все наши души соединились. Мы просто обнимали друг друга, и я чувствовала, как любовь семьи связывает нас так крепко, что ничто не сможет нас разлучить. Ни Лайонел, ни звезды. Они могут попытаться сломить нашу волю и раздавить нас под собой, но им никогда не удастся это сделать. Мы всегда возвращаемся друг к другу. Туда, где нам суждено быть.

— Ты в порядке? — вздохнула я, и она кивнула.

— Да, не совсем идеально, но все в порядке, — сказала она. — И сейчас мне гораздо лучше, чем в последнее время.

Через некоторое время на всех нас снизошел тихий покой, и рана в моем сердце начала затягиваться. Шрам останется навсегда. Но теперь Тори вернулась ко мне, и я постараюсь, чтобы с ней больше никогда ничего не случилось. И пусть она получит то, что заслуживает. Счастливую, мать ее, жизнь.

— Ты хочешь поговорить об этом? — прошептала я Тори, когда наши головы лежали на одной подушке, лицом друг к другу, а Габриэль обхватил ее сзади.

Она покачала головой, ее глаза были мокрыми, но слезы больше не текли. И зная Тор, после этого она больше не позволит себе поддаться Лайонелу Акруксу.

— Еще нет, — вздохнула она, и я понимающе кивнула.