– Дед, я хотел бы послушать про Ганнибала, арапа Петра Великого.

– Да я тебе записки покажу, целую тетрадку исписал.

– Вот славно!

– А знаешь, как он деда твоего называл? Януарий! Вот потеха! Януарий… Прабабка твоя Христина из себя выходила, слыша имя сие. «Шортово имя!» – ругалась. Наша матушка всегда ругалась. Прадед твой Абрам Петрович больно любвеобильный был, а она ревнива… слов нет. Сашка, а ты баб любишь?

– Кто ж их не любит!

– Молодец! В нашу породу! И я люблю… Вернее, любил. Эх, старость проклятая, всех благ земных лишает человека… Кроме одной! Так выпьем?

До поздней ночи Пушкин разбирал почерк двоюродного деда прямо у него в комнате, а тот лежал, наблюдал за внуком.

– Сашка, – приподнялся он на локте, – чем же ты занимаешься?

– Да так, стишки пописываю.

– Разве ж это занятие для мужчины?! А служить где собрался?

– Не решил пока. Ты спи, а я посижу еще немного, можно?

– Сиди, сиди…

Петр Абрамович лег на спину, время от времени вдруг говорил вслух:

– Стишки… баловство это. Делу надо служить. А стихи… Кому они нужны?

Летняя ночь издавала свои звуки: лягушки в пруду и сверчки переговаривались, а соловей тормошил воображение. Петр Абрамович заснул, а Сашка Пушкин, прочитав его записки о Ганнибале, вышел из дома, блуждал по саду, вслушиваясь в ночь и в себя…

* * *

Юность… она не всегда прекрасна, если уродился со скромной внешностью, если девушка, которую ты выбрал, отдает предпочтение другому, если таланта бог не дал. Началось все с соперничества из-за Марины, кончилось совсем другим.

Куда было тягаться Кириллу с Игорем, только и оставалось ему, что хотя бы лицезреть свой предмет страсти в облике Марины. Однако она довольно быстро сообразила, сколько можно поиметь с влюбленного в нее по уши Кирилла. Его предки устроили провалившуюся на вступительных экзаменах девушку на работу, она занимала у него деньги и никогда не отдавала, а он и не требовал вернуть долги. Раскусил же ее Кирилл на том самом вечере у Артура, посвященном защите диплома, где она вела себя как последняя дешевка.

В возникших притязаниях Марины на Артура Кирилл увидел одно: девушке хочется шикарной житухи, ради этого она готова на все. А кто может предоставить ей шик в полном объеме? Уж во всяком случае, не Игорь, которому светила скромная зарплата и сначала комната в общаге для медиков, а потом, многие-многие годы спустя, хреновенькая квартира где-нибудь на выселках. Со свойственной рациональностью Кирилл надумал купить Мариночку, и первое, что решил сделать, – это затянуть ее к себе домой, где ей еще не приходилось бывать. Кирилл, чтобы не травмировать маму, которой современные девушки страшно не нравились, не приводил домой подружек, к тому же вдали от родителей чувствуешь себя свободнее. Кирилл решил: пусть девочка посмотрит на истинно богатых людей. Он почти насильно затащил ее к себе для так называемого серьезного разговора. Тогда-то она и обомлела.

Небольшой особнячок в центре города привел девушку в совершенно дикий восторг, а от пальцев бабули она не могла глаз отвести. Да, бабуля не снимала бриллианты даже в ванной. Маме в тот день привезли пять пар летней обуви, каждая стоимостью с месячную зарплату инженера. Мамочка долго не могла выбрать, а потом решила купить все. Не хило? Только на одну-единственную подобную пару обуви Марине приходилось копить месяцами, отказывая себе во всем. Попав в комнату Кирилла, она впервые посмотрела на него заинтересованно:

– А ты, скромняга, не выпячиваешь своих высокопоставленных родителей. Люблю скромных, в них есть что-то от аристократов.

У нее это здорово получалось: врать и льстить, не моргнув глазом, врать искренне. Кирилл перевел тему на Дашку и Артура, взывал к ее совести.

– А что я такого сделала? – удивленно хлопала глазами Марина, ведь про поцелуи на кухне он не знал. – Подумаешь, подразнила немного Артура, а Дашка обиделась. Но скажу честно, я довольна. И готова пожертвовать нашей дружбой, лишь бы Дашка бросила Артура. Ты удивлен? А не надо удивляться. Ну зачем он ей? Да я же для Дашки старалась.

Вот это речуга! Потрясная, если не знать Мариночку, но он уже видел ее насквозь. Она же не сводила с Кирилла глаз, в которых горело открытие: он то, что мне нужно. Под сверлящим взором Кирилла Марина потупилась и сказала:

– А ты настоящий друг, защищаешь Артура… Вот уж не думала. Когда ты обхаживал меня при Игоре, я была о тебе иного мнения.

– Здесь другое. Я не скрываю, что ты мне нравишься. Идет честная борьба.

Он тоже врал, насчет честной борьбы врал, ибо в тот момент использовал слабости Марины, не думая, что делает гадость Игорю. Больше от встреч с ним она не отказывалась, а Игоря стала избегать, к удовлетворению Кирилла.

Буквально через пяток дней Мариночка позволила ему себя соблазнить. Впрочем, соблазнила скорей она его, оголилась сверх всякой меры: разрез сбоку чуть не до ушей, декольте спереди, сзади вырез до поясницы – тут и монах согрешит. Произошло это дома у Кирилла прямо на ковре, ничего не попишешь: страсть взыграла, во всяком случае, у Кирилла – точно. Она убежала в слезах, называя себя предательницей, не разрешив ему проводить ее домой.

Что она спала с Игорем, Кирилл догадывался, его это мало волновало, так как задача – отбить превалировала. На следующий же день она, «сгорая от страсти», вновь уступила. Девушка призналась в пылу откровения, что именно с ним она стала женщиной в полном смысле, короче, умело воздействовала на мужскую психику, а Кирилл поверил, ибо в постели мужики тупеют от счастья, он и потерял голову окончательно.

Через тройку недель ту же голову огрела новость: Марина залетела и не будет делать аборт, так как ее страшила участь бездетных женщин после первого прерывания беременности. Он, имея простреленные любовью мозги, предложил ей руку и сердце, она хапнула их с радостью.

Не в восторге от Мариночки были родители и бабуля, считая, что Кирилл достоин более совершенной девушки. Но разве можно нервировать единственное дитя? Чадо приходило в ярость при уговорах оставить вульгарную девицу. Кирилл вышел победителем в борьбе с родителями, мечтающими об одном: о счастье отпрыску. Он отвоевал свое право на счастье, женившись на Марине.

Безмятежный рай длился до рождения Эдьки. И вдруг грянули преждевременные роды, Марина не доносила ребенка целый месяц, Кирилл ужасно беспокоился, устроил ее в лучшую больницу… Только вот какая штука: Кирилл хоть и плохой, а все ж таки медик, недоношенного ребенка от рожденного в срок отличить в состоянии. Удар был ниже пояса: ребенок не его. Чей? Конечно, Игоря! Кирилл бесился, в одиночку переживал, хренел от вранья жены, но… Он ведь хотел обмануться? Так в чем дело? Марина за время их совместной жизни была образцовой женой, а врет, потому что боится потерять мужа – оправдывал он жену. Да сколько людей усыновляют чужих детей! И Кирилл повел себя благородно: ни разу не показал, что знает правду и ненавидит Эдьку, впоследствии он даже полюбил мальчика.