— Уезжаем! Быстро!

Луи не мог не залюбоваться его хладнокровием.

— Куда мы едем?

— В Понтрефакт. Пусть лучники и пехотинцы останутся здесь. С нами поедут только рыцари. Быстрее, каждая минута на счету…

Чуть позже около тысячи людей вихрем пронеслись через Виндзорские ворота вслед за капелланом Модленом. Впрочем, их безумный галоп длился недолго. С первого же холма заговорщикам открылось устрашающее зрелище: им навстречу неслась армия. По меньшей мере, пять тысяч рыцарей, десять тысяч лучников… Но самое главное, далеко впереди остальных, под развевающимся знаменем Англии, с открытым лицом, с короной на голове мчался король!

Томас Буль, ехавший рядом с Луи, не смог сдержать крика:

— Предательство!

Этот крик подхватили все, кого заговорщики привели под свои знамена. Внезапно эти люди осознали, что стали пешками в чужой игре. Охваченные паникой, они бросились врассыпную, и вскоре из всего войска осталось лишь небольшое ядро, состоявшее из самих знатных заговорщиков и их оруженосцев.

И опять граф Солсбери взял решение на себя.

— Попытаемся прорваться в Уэльс. Это наша единственная надежда!

Вновь начался беспорядочный бег, только уже в обратную сторону. И было беглецов гораздо меньше, чем незадолго до этого: их не насчитывалось и пятидесяти человек.

На сей раз, скакали они долго. Когда настала ночь, пришлось все-таки остановиться. Горожане Серсенчестера, приняв Модлена за короля, открыли им ворота. Беглецы заявили, что обнаружен заговор и что их преследуют сторонники Ричарда.

Им поверили, и заговорщики немного воспрянули духом. До Уэльса оставалось не более полудня пути. Утром они вновь должны были пуститься в дорогу.

Граф Солсбери, принявший это решение, совершил свою первую ошибку. Ибо Генрих IV, несмотря на наступившую ночь, вместе со своим войском продолжал преследование. Наутро город Серсенчестер был осажден. Королевские глашатаи возгласили всю правду и потребовали у горожан открыть ворота.

Те решили поступить еще лучше. Опасаясь наказания и желая искупить свою вину, они вооружились и сочли своим долгом уничтожить заговорщиков.

У последних практически не оставалось шансов. На городских улицах их преследовала разгоряченная орущая толпа. Одного за другим горожане хватали беглецов…

Луи ни о чем не жалел. Он бежал, задыхаясь, весь покрытый потом, но был почти счастлив. Похоже, его минует ужасный конец, которого он давно уже ожидал для себя. Он умрет среди бела дня, на улице, как настоящий воин. Внезапно ему в голову пришла мысль о Маргарите, и, поскольку как раз в это мгновение он пробегал мимо церкви, он свернул туда.

Там никого не было, кроме какого-то молодого человека в сутане, который вдруг приблизился к беглецу и взял его за руку.

— Идите со мной в ризницу, иначе они убьют вас. Они убьют вас даже здесь.

— Вы знаете, кто я?

— Вы — тот, кто просит убежища у Господа. Пойдемте же!

Ризница, в которую можно было пройти, обогнув алтарь, была скрыта в полумраке. Преследователи туда не вошли. Поскольку у церкви имелся еще один вход, в противоположной стороне, горожане быстро побежали туда, уверенные, что беглец выскочил именно через него. Выждав достаточно времени, священник пошел в угол комнаты, чтобы подобрать какую-нибудь одежду.

— Возьмите, это одеяние оставил здесь один паломник.

Луи достал кошелек.

— Здесь много золота.

Молодой священник покачал головой:

— Моим беднякам оно пригодится, но и вам — тоже. Давайте поделим.

И пока Луи переодевался, его спаситель точно — ровно пополам — разделил деньги.

Когда Луи вышел из церкви, солнце стояло уже высоко на небе. В грязных лохмотьях, сандалиях и с посохом он был неузнаваем.

Луи пустился в путь. Одетый паломником, он не мог, не вызвав подозрений, ехать на лошади, поэтому ему ничего не оставалось, как идти пешком. Чтобы добраться до Дембриджа, Луи понадобилось бы не менее пяти дней.

***

Томас Буль со своими стражниками оказался там гораздо раньше. Отступив перед войском Генриха, солдаты вернулись к себе и появились в замке вечером праздника Богоявления. Буль приказал своим людям ожидать его за воротами, а сам поднялся наверх. В гостиной находилась одна Маргарита. При виде своего начальника стражи она встала, бледная и дрожащая. Ее тревога усилилась, стоило ей увидеть лицо Буля. Всякие следы почтения исчезли, напротив, оно было вызывающим и надменным. Тем не менее, Маргарите удалось сохранить достоинство.

— Где граф Дембридж?

— Перед вами!

Маргарита отпрянула.

— Я не понимаю…

Томас Буль хлопнул себя по лбу, словно только что вспомнил о чем-то.

— А, так вы имеете в виду бывшего графа Дембриджа, этого гнусного предателя, который был вашим мужем!

— Что с ним?

— Он убит. По крайней мере, надеюсь, что убит. Это лучше, чем корчиться под пытками, признаваясь в своих преступлениях.

Маргарита все отступала от него, пока за спиной не остался только камин. Кроме него огромный зал освещали всего лишь несколько факелов. В мерцающих отблесках пламени охотничьи трофеи выглядели зловеще. Начальник стражи вырос перед ней.

— Вы обманули нас, вы лгали нам оба: речь шла вовсе не о том, чтобы спасти Англию! Вы хотели убить нашего любимого короля. Но довольно о вас. Вас больше нет. Графство Дембридж у вас отберут, и я уверен, что король охотно отдаст его мне, потому что, когда я приду к нему, у меня будет хороший аргумент.

— Какой же?

— Ваша голова! А пока мы немного развлечемся! Не правда ли, красавица моя?

Маргарита бросилась к длинному столу, стоящему в центре зала. Там еще оставался ужин и среди приборов — небольшой нож. Она схватила его. Увидев это, Буль усмехнулся и обнажил меч.

— Бросьте свою игрушку! Что вы собираетесь с нею делать? Никак думаете меня напугать?

Маргарита отчаянно закричала:

— Луи!..

И по самую рукоятку воткнула нож себе под ключицу. Оттуда хлынула струя крови, и Маргарита медленно сползла на пол. Томас Буль бросился к ней. Маргарита уже не дышала. Ее смерть была мгновенной. Разочарованный, Томас Буль испустил яростный крик и, резко взмахнув мечом, отрубил женщине голову. От злобы он брызгал слюной.

— Вы лишили меня законного удовольствия, но я все равно повеселюсь!

Он вскарабкался на кресло и тем же мечом разрубил один из трофеев — лань, висевшую рядом с медведем. Затем подобрал голову Маргариты и насадил ее на освободившееся место, привязав для прочности волосами. После чего взял факел и поднял его. Зрелище было устрашающим. Укрепленная между медведем и оленем мертвая женская голова с широко открытыми глазами и ртом уставилась в пустоту.