— А где корабль? — испугался Вайт.

— С другой стороны, сэр, — усмехнулся Платон, опустился на колени и потыкал тростью в грунт. Она входила примерно на треть, после чего останавливалась. — Дайте руку, сэр Теплер. Сейчас я спрыгну. Если провалюсь в пыль, вытаскивайте меня назад, и будем думать насчет лыж. Если нет — прыгайте следом.

— Понял, сэр, — кивнул Вайт и крепко ухватил Рассольникова за запястье.

Атлантида спрыгнул, потоптался на мягкой, но достаточно надежной поверхности, приглашающе махнул толстяку. Тот соскочил, хозяйственно закрыл шлюз, после чего потопал следом за археологом.

Свой катер напарники обошли сзади — торсионное излучение дюз разбросало здесь пыль далеко в стороны, и пришельцы смогли увидеть растрескавшуюся гранитную поверхность планеты.

— Надо будет подобрать несколько камушков, — пнул миллионер ребристые осколки. — На память.

— Успеется, сэр.

Они обогнули задний стабилизатор и в восхищении остановились. Корабль Пятого Конда напоминал высокий горный кряж, на склонах которого недавно бушевал пожар — кремниевые панели местами обуглились до белых каркасных волокон, напоминающих полоски золы на выгоревших древесных углях.

— Не слабо они поработали, — признал Атлантида. — Похоже, загнали корабль до полусмерти. Его в таком виде ни одна верфь в ремонт не возьмет. Думаю, внутри тоже тепловые поражения есть.

— Какие, сэр?

— Ну, — пожал плечами Платон, — шпангоуты могло от перегрева повести, переборки ближайшие покоробились почти наверняка. Хорошо, если не загорелись. Говорят, на всех Кондах ненагруженные переборки делались из прессованной витаминизированной клетчатки. В аварийной ситуации их можно рубить на брикеты, разваривать и есть.

— Бр-р, какая гадость, — передернул плечами толстяк.

— Некоторые вообще динозавров едят, — усмехнулся Атлантида, — и ничего. Давайте поищем люк.

Напарники двинулись вдоль корпуса, внимательно вглядываясь в обгоревшие плиты, но пламя атмосферного торможения надежно затерло все швы, и поверхность выглядела совершенно однородной. Дойдя до обломанного переднего стабилизатора, археолог присел рядом, удивленно присвистнул:

— Вы полюбуйтесь, сэр. Похоже, они пытались починиться…

Во внутренностях толстого, с корпус человека, стабилизатора проглядывали явные следы резки металла, отсутствовала проводка, ранее тянувшаяся к узлам управления, пропали силовые кабели. Кроме того, исчезли некоторые небольшие блоки неизвестного назначения — от них остались только белые пятна в местах бывшего крепления.

— Не понимаю, сэр Платон, — замотал головой толстяк. — Если они пытались починиться, то почему снимали оборудование, а не устанавливали его?

— Стабилизатор все равно отломан. Кондиды наверняка пытались заменить снятыми блоками какие-то другие, вышедшие из строя. Плохо.

— Почему плохо?

— Не люблю делать раскопы мест, где люди до конца боролись за свою жизнь и проиграли. Видно, как они старались, как почти добились своей цели, а потом умерли рядом, царапая стены от кислородного голодания или пытаясь от страшной жажды пить собственную мочу. Находил я и остатки вываренных до мочалообразного состояния ремней, и кожу ботинок, и погрызенные человеческие кости. Уж лучше кладбища рыть. Или туалеты.

— Смотрите, иллюминатор! — поднял руку к широкому глянцевому окну миллионер.

— Нет, сэр, это корпус. Отвалилась термостойкая панель. В общем, корабль не жилец. Давайте осмотрим с другой стороны.

Второй борт корабля выглядел еще более удручающе: тут и там зияли проплешины потерянных панелей, а на целых лохмотья огнеупорных волокон выпирали наружу, словно белесый мех огромного зверя.

— Кажется, они со всего маха грохнулись о поверхность именно этим бортом, — предположил археолог, — а уже потом перекатились на брюхо. Жесткая получилась посадочка. Вряд ли кто-то уцелел.

— А кто тогда потрошил стабилизатор? — напомнил толстяк и на всем ходу уткнулся Атлантиде в спину. — Что случилось, сэр?

Археолог молча указал на борт. Сверху вниз, незаметная издалека из-за пышного ворса, змеилась широкая, почти метровая сквозная трещина.

— После таких ударов люди не выживают, сэр Теплер. А если чудо сохраняет жизнь какому-нибудь безнадежно искалеченному существу, то оно вскоре задыхается из-за разгерметизации отсеков. Каркас перекосило, все переборки и силовые бимсы повело. В таких условиях могут уцелеть только специальные ударо- и теплостойкие сейфовые отсеки.

— Значит, собранная коллекция погибла?

— Давайте заглянем внутрь. У вас на голове, на самой макушке, широкая полоса. Если провести по ней пальцами, включится подсветка. Идем?

— Разумеется, сэр.

— Тогда берегитесь острых краев. Можно порвать ткань скафандра.

Под наружным корпусом, видимо, находился танк с жидким кислородом. После катастрофы газ вытек, оставив гулкую емкость, пронизанную тонкими, истыканными множеством отверстий переборками. Трещина во втором, внутреннем прочном корпусе проходила напротив наружной, и напарники сразу полезли туда.

Они оказались на продовольственном складе. Экипаж давно опустошил плотно составленные стеллажи, и только англоязычные надписи «крупы», «свежая зелень», «мясо консервированное» показывали их прежнее предназначение.

Протиснувшись по ажурным полкам к задраенному люку, Атлантида попытался его открыть, но створку заклинило намертво.

— Позвольте мне, сэр. — Толстяк отодвинул Платона и со всей силы нанес удар ногой. Люк возмущенно загудел, но на пару миллиметров сдвинулся. — Еще разик… Еще…

Створка распахнулась на всю ширину и гулко ударилась о стену. Напарники вошли в коридор, разрезая мрак яркими лучами. Судя по тому, что под ногами находился пол, мертвый корабль действительно лежал на брюхе.

— Куда теперь, сэр Платон?

— Попытаемся найти входной шлюз. Не все же нам через трещину лазить, сэр. Думаю, он находится ближе к корме.

Они двинулись вперед, поводя головами и вместе с ними — лучами света из стороны в сторону. Через полсотни метров напарники наткнулись на раскрытый стенной шкаф. Декоративная панель валялась на полу, а предназначенная для приборов полость оказалась полностью опустошенной: остались только следы крепежа отдельных блоков и проводки.

— Что это значит, сэр Платон?

— Пока не знаю, сэр, — пожал плечами Атлантида. — Скорее всего, они разбирали второстепенное оборудование, чтобы отремонтировать основное.

— Значит, кондиды уцелели?

— Не знаю. Ага, вот и он.

В отличие от легких катеров, внутренние двери шлюзов на крупнотоннажных кораблях закрывались всегда — они входили в силовую схему внутреннего прочного корпуса. Без разрешения бортпилота открыть их не мог никто, но обесточенная запорная система не смогла устоять против нескольких ударов альпенштока: Атлантида, без премудростей разбив закрывающую механизм панель, задвинул языки замка, после чего раскрутил вал ручного запора. Сломанное устройство не смогло препятствовать и тому, что напарники открыли внешний люк, не побеспокоившись закрыть внутренний.