При таком тяжелом раскладе можно было бы и отходить, не будь фактора по имени заложники. Их не бросишь на произвол судьбы, и они крепко-накрепко повязали руки диверсионной группе.

Москва, 20 декабря

Катя переночевала в отделе. Не спала, а мучилась, сидя за столом и положив голову на руки. В десять часов к ней в кабинет зашел Эйдинов и застал ее стоящей у окна.

Вчерашний день вспоминался Владимиру Николаевичу как кошмар. Ядовитый укус генерала-полковника Ленца принес свои плоды. Со смертью Николая Григорьевича Постнова «железная занавесь» напрочь и бескровно отгородила военную контрразведку от ее покровителей, и руководство Управления не просто растерялось, а полностью утратило контроль над обстановкой. Некуда было спихнуть наспех взятое на себя дело об убийстве агентом Скворцовой офицера ФСБ, и было непонятно, как закрывать или вести дело об убийстве Евгении Заплетиной.

– Как чувствуешь себя, Катя? – спросил Эйдинов, подходя к девушке и несмело касаясь ее плеча.

– Каждой клеткой, – ответила Скворцова не оборачиваясь. – У меня нехорошие предчувствия, Владимир Николаевич. Мне кажется, Сергей не вернется.

Она представляла себе самые жуткие картины, но все они меркли перед тем, что происходило на самом деле. Диверсанты проходили адовы круги, оставляя на каждом вираже по одному товарищу. И сколько кругов им еще осталось – не знал никто.

Азербайджан, 20 декабря, утро

Едва Марк занял позицию, пригибаясь под шквальным огнем, как дали знать о себе автоматы Удава и Мухи. Лейтенанты вышли на противоположную сторону из-за пекарни, едва ли не столкнувшись с отрядом наемников Джафаля в двадцать-тридцать человек. Мустафа поступил, как того требовала обстановка: оставил обстреливать столовую несколько человек, а основную массу разделил на два отряда, послав их обойти здание с двух сторон.

Рубильник находился в десятке метров от Марка и появился в разрушенном помещении непосредственно у западной стены. Там он тоже увидел убитого товарища: Подкова сидел в углу, уронив голову на плечо и показывая крепко прикушенный язык. Филонову досталась шальная пуля. После взрыва он едва сумел влезть через крайнее окно в столовую, на большее сил не хватило.

Из тринадцати десантников в живых осталось одиннадцать.

Натиск боевиков все это время сдерживал один Ас. Он метался в задымленном проломе, ни секунды не оставаясь на месте, и просто удивительно, что ни одна пуля не задела его. Через плотную дымовую завесу Игорь смог различить движение нападавших по обе стороны здания, но они не отвечали на его автоматные очереди: Гринчука обрабатывала специально оставленная Джафалем группа, укрывшаяся за мешками с песком там, где наемники тренировались на «куклах».

Позади Марковцева все сильнее разгорался огонь. Горела стена справа от него, занялась провисшая после взрыва крыша, огонь подползал к нему по полу, заваленному обломками шифера, досок, разбросанных тумбочек и стекол.

Щурясь и кашляя от едкого дыма, буквально задыхаясь, Марк делал основную на данный момент работу, заставляя левую фланговую группу Джафаля залечь. Не видя Пантеры, Скутера и Подкидыша, подполковник спасал их. Легкие вылезали наружу, куртка готова была вспыхнуть на нем, но Сергей, выпуская автомат из рук лишь за тем, чтобы перезарядить магазин или швырнуть гранату, вел непрестанный огонь.

Ему помогал Рубильник. Здорово помогал, укрывшись за обломками и не давая центральной группе Джафаля Мустафы высунуться из-за мешков. И отмечал про себя не убитых им боевиков, а оставшихся в живых – сейчас против него огрызалось не больше четырех бандитов.

* * *

Пантера, расчищая себе путь вдоль северной стороны склада с заложниками, потратил много патронов, и, когда появился перед тройкой наемников, у него хватило зарядов только на то, чтобы положить одного капитально, а второго серьезно ранить в живот. Третьего же он вообще не задел, так как автомат умолк. Пантере помогал Марк, который не видел молодого лейтенанта, но делал все возможное и невозможное. Пантюхин ощутил невидимую работу Сергея хотя бы по тому, что никто не помешал ему привычным движением высвободить нож и двинуться навстречу противнику.

Араб бросил возиться со своим заклинившим автоматом и смело, пытаясь обнажить пистолет, встретил диверсанта, вооруженного лишь ножом.

Короткая рукопашная.

Пантера сверкнул глазами, стремительно сокращая дистанцию. Сделав ложный замах ногой, подал корпус вперед и наотмашь рубанул противника ножом, глубоко распоров ему щеку. Прежде чем добить наемника, Михаил поиграл с ним две-три секунды, сбив араба подсечкой и опустившись перед ним на колено. Широко размахнувшись, Пантюхин всадил широкое лезвие между четвертым и пятым позвонком бандита. Все мышцы наемника моментально сократились, как под воздействием тока высокого напряжения, потом медленно обмякли.

* * *

Марк чувствовал, что горит теперь уже по-настоящему. Он сместился от полыхающей стены на полметра, но горевший пол гнал его вперед, туда, где залегли бандиты. Начала тлеть куртка на спине, дымились брюки, ноги жгли раскалившиеся подошвы ботинок. Не в состоянии терпеть, Марковцев выкатился наружу, предварительно бросив гранату. Рванул с разгрузки еще одну...

Времени не хватало катастрофически, но Сергей успел подумать о генерал-майоре Зубахине. Из-за этой твари они попали в безвыходное положение; вот замолчал автомат и в руках Аса – Гринчука все же нашла пуля. Уже три десантника сложили свои головы.

А эта сволочь, Зубахин, был так близко, что Марковцев даже не мог себе представить. Генерал вместе со всеми ждал освобождения – несмотря ни на что, подобие надежды с обгорелыми крыльями не оставляло его.

* * *

Подкидыш отмечал работу не только Марковцева, но и командира расчета, который вынужденно лез под пули, потеряв при этом Моряка. Алексей Мирный был смертельно ранен в голову, когда вызвал огонь на себя, вплотную приблизившись к «колючке».

Найденов руководил эвакуацией заложников. Он даже не уследил, как и когда умудрился Скутер оставить его. Увидел друга лишь тогда, когда отчаянный Леша Горчихин, пользуясь яростным огнем Скумбатова и Злодея, с миной в руке подползал к складу.

– Куда, ты, дурак!.. Пантера, прикрой этого идиота, – Найденов был вынужден отозвать Михаила, намеревавшегося обойти горящую столовую и помочь Марковцеву.

* * *

Скутер поставил мину, но возвращаться не спешил. Лейтенанту хорошо было видно выбивающегося из сил одноглазого командира, уже одного: Злодей повторил маневр Моряка, и его большое тело изрешетили пулями. Чернов лежал на спине в сорока метрах от командира, который вызывал на себя огонь тридцати с лишним «чехов», чтобы дать возможность товарищам эвакуировать заложников.

Скутер прислонился к стене склада, снял с разгрузки последнюю гранату и зашвырнул ее в окно. Взрывом он отвлек часть боевиков от Скумбатова.