– Сейчас мы выйдем в приемную, и ты скажешь секретарше, что едешь на загородную площадку, – предупредил Шон главного инженера и подтолкнул его к дверям собственного кабинета.

– Евгений Аркадьевич, вы надолго? – спросила секретарша, когда главный инженер в сопровождении посетителя вышел в приемную.

Но Неверов никак не отреагировал на заданный ему вопрос и продолжал идти через приемную. Шону пришлось снова сжать его локоть. Лишь тогда прозвучало:

– Я еду на загородную площадку.

Секретарша озадаченно посмотрела на своего начальника. Евгений Аркадьевич говорил так, словно принял изрядную дозу спиртного. В самом этом факте не было ничего странного. Таким образом главный инженер мог отметить визит высокого московского гостя. Но секретарша отлично знала, что, выпив, ее шеф становится веселым и чрезвычайно общительным. Сейчас же лицо Неверова не выражало абсолютно никаких эмоций, словно это было не лицо, а застывшая маска.

– Евгений Аркадьевич, вам что, плохо? – участливо спросила секретарша.

Этот вопрос вообще остался без ответа. Не удостоив секретаршу взглядом, Неверов вышел из приемной. Лишь гость, на секунду задержавшись на пороге, обернулся и объяснил:

– Не беспокойтесь. У Евгения Аркадьевича слегка прихватило сердце. Но он уже принял таблетку, сейчас все в порядке.

– Может быть, все-таки вызвать врача? – не унималась секретарша.

– Спасибо, ничего не нужно, – твердым голосом ответил московский гость и вслед за Неверовым вышел из приемной.

Шон догнал Неверова в коридоре. Тот уже успел отойти от своей приемной на достаточное расстояние, но навстречу ему не попалось ни одного человека, поэтому, кроме секретарши в приемной, никто не заметил странного состояния главного инженера АМСЗ.

Когда Шон вместе с главным инженером вышли из заводоуправления, машина уже стояла у входа.

– Прикажи водителю ехать на вторую площадку, – шепнул Шон в ухо главному инженеру, когда они подходили к машине.

Возле машины Шон опередил Неверова и незаметно для водителя сам открыл заднюю дверь. Он помог Неверову забраться в машину, сам быстро уселся рядом и сжал его локоть.

– На вторую площадку, – повторил Неверов окончание последней услышанной фразы.

Для персонального водителя Евгения Неверова его короткого приказа оказалось вполне достаточно. Водитель запустил двигатель и, выехав с автостоянки, повел машину туда, где располагались участки сборки и демонтажа ядерных боеприпасов.

5.06, вторник, 09.30

Из телевизора доносились стоны и напряженное сопение. Олег уже до минимума уменьшил громкость, но это не помогло. Начиная с семи часов утра, в своем кабинете капитан Муромцев просматривал архив видеозаписей, изъятый на квартире Руслана Хусаинова. Два с половиной часа жесткого порно. Два с половиной часа перед ним на экране мелькали переплетения мужских и женских обнаженных тел, оголенные груди, распахнутые промежности, упругие зады и эрегирующие мужские члены. Не прекращающаяся в течение двух с половиной часов поголовная случка сопровождалась постоянными стонами, взвизгами и сопением. К концу просмотра эти непрерывные стоны уже звенели у него в ушах, а от всего увиденного на экране Олега начало натурально тошнить. Тем не менее он последовательно менял в магнитофоне кассеты, вставляя на место просмотренной новую, и снова глядел на экран. Олег надеялся, что просмотр отснятых Хусаиновым порнофильмов поможет ему выйти на заказчика убийства сутенера и его проститутки. Надежда была слабой, но иного способа выяснить, за что были убиты Руслан Хусаинов и Жанна Островская, Олег просто не видел.

Как успел убедиться Муромцев, практически все просмотренные им видеозаписи были сделаны в одном и том же месте – на принадлежащей Хусаинову квартире, которую он превратил в настоящую видеостудию со сменными декорациями. Но некоторые из записей были сняты в другой квартире. На всех этих пленках сюжет был один и тот же – мужчина и женщина занимаются сексом на широкой двуспальной кровати, различались только исполнители. Съемка велась без особых операторских изысков – стационарно установленной видеокамерой. Олег обратил внимание, что кровать и прочую обстановку комнаты, в которой происходило отснятое действо, видит всегда под одним и тем же углом. «Съемка скрытой камерой! – сообразил он. – А эти записи – средство шантажа! Мужчины в кадре даже не знали, что их снимают на видео, пока Хусаинов не предъявлял им кассету и не начинал вымогать деньги!»

Олег быстро снял телефонную трубку и позвонил в кабинет оперативникам Центрального РУВД, которые задерживали Хусаинова.

– Вы знали, что Хусаинов не только снимал порнофильмы, но и занимался изготовлением видеозаписей, с помощью которых шантажировал своих клиентов?! – поспешно спросил он, услышав ответ одного из своих недавних знакомых.

– Ну, знали, а что толку? – уныло переспросил милицейский оперативник. – Никто же из тех котов, с которых он сосал деньги, так и не подал заявления о шантаже.

– Я не о том! Как Хусаинов делал эти записи?!

– Ну, как? Какая-нибудь его девчонка снимала клиента, вела его к себе на квартиру, там начинала с ним трахаться, а Продюсер все это снимал, – предположил оперативник.

– Нет! Все шантажирующие видеозаписи сделаны в одной и той же квартире! – возразил ему Олег Муромцев. – И я хочу найти ее!

– Да сдалась тебе эта квартира! Ну, найдешь ты ее, а что дальше?

– Сам не знаю, – признался Олег. – Зато я знаю, что Хусаинова и его девушку убили не просто так! У заказчика был вполне определенный повод желать им смерти! Понимаете – им обоим! Я думаю – их убили, чтобы они не смогли опознать того клиента, с которым девушка переспала, а Хусаинов записал их связь на видео! Что, если эта запись так и хранится на той квартире?!

– Вряд ли, – задумчиво произнес оперативник, но теперь в его голосе было куда больше заинтересованности. – Ладно, попытаемся тебе помочь, – согласился он после непродолжительной паузы. – Мы тут раздобыли распечатку телефонных разговоров, которые вел Продюсер со своего мобильника. Так вот, в день смерти девчонки Хусаинов звонил по пяти разным телефонам. Но квартирный из них только один. Записывай номер…

– Я немедленно еду туда! – воскликнул Олег Муромцев, быстро записав семь цифр.

– Ишь ты, шустрый какой, – усмехнулся его собеседник. – Пробьешь адрес, не забудь нам перезвонить. Мы тоже подъедем. Вдруг и для нас что-нибудь интересное обнаружится.

* * *

Квартира, куда за несколько часов до смерти своей любовницы звонил Руслан Хусаинов, располагалась в элитном московском доме, выстроенном для партийно-хозяйственной номенклатуры времен развитого социализма. Несмотря на солидный возраст дома, квартиры в нем ценились и поныне за их большие площади и за близость к центру Москвы. Лифт еще старой конструкции с неавтоматическими дверями оказался отключен, и Олег пошел по лестнице пешком. На площадке третьего этажа он столкнулся со своими недавними знакомыми. Один из оперативников, заметив поднимающегося по лестнице Олега, приветственно помахал ему рукой и заметил: