Ему стало страшно. Я это увидела. Но отступить он не мог. И опять ринулся в драку.

- Я не буду говорить, что тебя поймают и посадят...

- И не говори. Этого просто не будет. Или ты думаешь, что после пятидесяти стариков можно сдавать в расход? Смешно. Я еще и тебя переживу, внучек...

И столько брезгливости было в последнем слове...

- Я действительно твой внук. Последний из Леоверенских! Юлька - девчонка, ее дети даже Леоверенскими не будут. Что, род пресечется?

Славка ударил в самое больное место. Это я знала. Деду хотелось, чтобы на земле жила его фамилия. Очень хотелось. Но...

- Ее дети - будут. Потому что она - действительно моя кровь. Фамилия не имеет значе-ния. А ты - ничтожество.

- Ты не смеешь так говорить!

- Я смею. Я никого и никогда не предавал. А вот ты струсил и убежал, поджав хвост. И даже не подумал позвонить или написать матери. А она переживала.

- А ты - нет?

- А мы с Юлей - нет.

- Ну да что она могла понять в девять лет...

- Мне почти было десять. И все я понимала.

Дед даже взгляда не бросил в мою сторону.

- Она - поняла. Знаешь, что мне тогда сказала маленькая девочка? Что все имеют право на счастье. И это - в ее возрасте, когда другие еще в куклы играют.

- Умная девочка. А теперь и богатая.

Дед только улыбнулся. Жестко и холодно.

- Да, Юля будет богатой невестой. А ты будешь хвостатой тварью.

- По ее вине!

- По своей. Тварью ты был и до этого, теперь ты просто больше соответствуешь своему внутреннему облику. Мне жаль, что ты - лиса. Таракан больше подошел бы тебе.

- А тебе - старый козел!

Славка плюнул на пол и вылетел вон. Дед брезгливо поморщился и опустился в крес-ло.

- Хорошо, что он сам ушел. И еще - ты ведь сейчас поедешь с ним?

- Да.

- Поговори с оборотнями. Мать такое уродище видеть не должна. Умер - и все тут.

- Хорошо.

Мне и в голову не пришло спорить. Славка проявил себя... да просто тараканом! Мерз-ким мадагаскарским чешуйчатокрылым! Скотина! Да как он посмел намекать насчет де-нег! Мразь!

Я сама была в бешенстве. Вообще-то, весь разговор я пыталась наблюдать за аурами родственников. Получалось неплохо - вначале. У деда преобладали красные, синие, желтые и фиолетовые тона. А во время разговора аура просто полыхала пурпурным и фиолетовым. Как я понимала - это означало, что дед уверен в своих словах и собирается драться до конца.

Славка был попроще. Алым, желтым, грязновато-зеленым и буровато-коричневым. И во время разговора он наливался дурной, некрасивой зеленью с коричневой переполосов-кой. Злость? Обида? Ярость? Вот ярость - вряд ли. Или это дед не был в ярости? Навер-ное так. Он же отстаивал свой дом и свою семью. А Славка просто требовал. Всего и сра-зу. И ярился, не получая того, что хотел.

Жаль, что я не видела своей ауры. Но я могу потренироваться еще. Надо.

Интересно, что у меня еще прорежется? С аурами тут все просто. Стоит только вспом-нить портреты, написанные Даниэлем. Он - художник и видел душу человека. И отра-жал ее на портретах. А я пока Джо такого уровня не доросла. И вижу только ауру.

Маленькая еще.

Я распрощалась с дедом - и вышла из кабинета. Валентин ждал меня в приемной.

- подслушивал?

Оборотень даже и не подумал отнекиваться. Я поглядела на него тяжелым взглядом.

- Учти, вот если Мечислав узнает об этом разговоре - тогда ты точно огребешь по на-глой рыжей морде. Ясно?

- слушаюсь, кудряшка!

Оборотень вытянулся в струнку и ел меня глазами с выражением дуболома на лице. За что и получил каблуком по ноге. То есть я-то попыталась его пнуть. Но наглое животное увернулось и, продолжая меня дразнить, вылетело за дверь.

Ох, поймаю я одного рыжего за хвост!

Поймать не удалось. Оборотень нырнул в машину и оттуда затянул самым дурашливым голосом:

- Ой ты гой еси, красна девица, пожалей ты зверушку убогую, на все лапы хро-мую...

- На всю голову больную, - я плюхнулась рядом на сиденье. - поехали, отвезем этого придурка. И еще раз поговорим с Клавкой.

- О чем?

- Понимаешь, мне не дают покоя слова того убитого. Его предал кто-то, кому вампир доверял. У тебя ведь есть фотографии и имена?

- Конечно! Мечислав мне их отдал еще до рассвета.

- Вот и надо поговорить с Кларой. Кого она знает, кому они доверяли, что как...

- Ясно. Поехали!

* * *

Клавка ждала нас сидя на диване. Стоило славке войти, как она сорвалась с места и повисла у него на шее.

- Как дела!? Что сказал твой дедушка?

- послал братика к черту, - проинформировала я, устраиваясь в кресле и привычно сползая в транс. Уже - привычно. Аура Клары мне резко не понравилась. Красный, оран-жевый, лимонно-зеленый, желтоватый, серый - неаппетитное такое месиво, вроде яичницы с луком и помидорами. Но это месиво и есть не хотелось. Кое-где встречались странные переливы. Знаете, как если что-то нарисуешь, а потом заштриховываешь сверху меловым карандашом. И получаются приглушенные тона. Например, таким зату-шеванным был рисунок на ауре оборотня.

- А вы этому рады, госпожа!? - обернулась ко мне оборотниха. Я улыба-лась.

- мне это просто безразлично. Понимаешь, Клава...

- Клара!

- Да, и Клара тоже. Я помогаю вам потому, что так надо, так правильно. Но в то же время... Вы мне резко не нравитесь - оба. Если бы не моя общая кровь со Славкой - фиг бы я и пальцем пошевелила.

- Ничего не понимаю, - вздохнул Валентин. - Знаешь, Юля, иногда я гляжу на тебя - и теряюсь. Вот кто ты? Какая ты? С одной стороны - эгоистичная и в чем-то легкомыслен-ная девчонка. Стоит перевернуть страницу - и там уже смотрит решительная стерва, ко-торой и тысячу людей положить - не проблема. А стоит перелистнуть еще один лист, прости за тавтологию - и открывается слабая, нежная и неуверенная в себе женщина. А вот какая ты на самом деле?

- Обыкновенная, - пожала я плечами. - Ты фильм 'Чародеи' смотрел? Абдулов там, Гафт...

- Да. И?

- Ну вот. Алёну Санину помнишь? Каждая женщина становится такой, какой ее хотят видеть. Каждая из нас - зеркало. А вот какое именно? Кривое, дурное, запыленное - или с золотым напылением - никто не знает. Да и не до того нам. Давай по-ка мы здесь, поговорим по делу?

- А что ты хочешь знать по делу?

- По делу - нам нужна была Клава.

- Клара!