Поверх плеча Датрика я оглядела деревню. Неподалеку я заметила Тора, все еще оказывающего помощь раненым рабам — теперь уже, наверное, бывшим рабам: они станут свободны, когда связывающие их заклинания потеряют силу. Я не думала, что Мортред потратил на них особенно стойкую магию — это потребовало бы от него слишком большого усилия.

— Да, — сказала я, — пожалуй, я так и сделаю. Передай Райдеру, что я в Гортанской Пристани, хорошо? — Я слишком устала, чтобы особенно беспокоиться о том, узнает Тор об этом или нет. — Ох, и эту глупышку я тоже захвачу с собой, — добавила я, показывая на Маллани. — Она не хотела оставаться в стороне от событий, но я сказала ей, что ты будешь недоволен, если дун-магия окажет действие на ее будущего ребенка.

И по-дружески кивнула Датрику и ушла прежде, чем он успел что-нибудь сказать. Маллани пришлось бежать, чтобы не отстать от меня.

— Ты проныра, — сказала Маллани. Детское словечко, только ребенком она не была; она была женщиной, которая вот-вот начнет рожать.

Я чувствовала себя достаточно старой, чтобы быть ее бабушкой.

— Вот именно.

— По-моему, он не слишком к тебе расположен.

— Думаю, что нисколько не расположен, — ответила я.

От агента по особым поручениям

Ш. айсо Фаболда,

Департамент разведки,

Федеральное министерство торговли, Келлс,

Достопочтенному

М. айсо Кипсуону,

Президенту Национального общества научных, антропологических и этнографических исследований не-келлских народов

10/1 месяца Второй Луны, 1793

Дорогой дядюшка!

Благодарю Вас за те замечания, которые Вы высказали по поводу последней порции записей с воспоминаниями Блейз Полукровки.

Некоторые Ваши высказывания навели меня на мысль, что Вам будет интересно узнать: во время своей экспедиции мы побывали в деревне Крид. Мы обнаружили, что она давно полностью заброшена. Нам даже трудно, оказалось, найти в Гортанской Пристани проводника, который согласился бы показать туда дорогу. Нам отвечали, что место это нехорошее, что там разгуливают мертвецы, гнездятся злые духи и нерестится Морской Дьявол. Мы, наконец, уговорили младшего священника из келлской миссии в Гортанской Пристани (туземцы очень нуждаются в душеспасительном просвещении!) проводить нас в Крид, хотя сам он полагал, что Крид — место духовной гибели, а потому бывать там без крайней необходимости не следует.

Деревня находится в полном запустении; впрочем, еще можно разглядеть то, что описывала Блейз: разбитые голубые раковины, которыми были вымощены улицы, разрушенные стены из белого ракушечника. Многие дома носят следы ущерба от артиллерийского обстрела — тоже в соответствии с рассказами Блейз. Мы даже нашли несколько пушечных ядер! В результате раскопок в одном из самых крупных зданий мы обнаружили и «забвение», о котором говорила Блейз. Все это показалось мне любопытным подтверждением ее истории.

Конечно, в тех записях, что я переслал Вам, речь идет о событиях, имевших место более пятидесяти лет назад — не помню, писал ли я Вам, что Блейз сейчас уже за восемьдесят? — так что приходится делать поправки на то, что наша рассказчица что-то забыла, а также на ее склонность романтизировать прошлое. Если добавить к этому врожденную склонность островитян к суевериям, то мы как раз и получим историю о борьбе добра и зла с помощью магии.

Вы хотели больше узнать о том, что Блейз представляет собой сейчас. Что ж, ее все еще можно назвать великолепной. Высокая, прямая как шомпол, несмотря на ревматизм, от которого, несомненно, страдают ее суставы, если судить по тому, с каким усилием она встает с кресла. На мой взгляд, для описания Блейз лучше всего подходит слово «внушительная».

Очень легко поверить в то, что она и в самом деле совершила все то, о чем рассказывает. Я однажды допустил ошибку: намекнул, что не верю в существование ни силв, ни дун-магии. Это ее развеселило, и с тех пор она не упускает возможности, насмешливо блестя глазами, подколоть меня: «Ты в это, конечно, не поверишь, но случилось то-то и то-то…» или «Мне примерещилось, что Мортред прибег к заклинанию…». Как Вы, несомненно, заметили, редактируя записи, я вычеркнул подобные вольности.

Не сомневаюсь, дядюшка, что Вы скажете: это моя собственная вина, ведь я нарушил золотое правило научной этнографии всегда проявлять почтение к местным верованиям. Согласен: я заслужил все насмешки, которые выпали на мою долю.

Да, безусловно, я получил от Блейз несколько наглядных уроков того, как следует вести полевые исследования! Ее ум все еще очень остер. Иногда, глядя на своих занятых вышиванием сестер, я гадаю: как их оценила бы Блейз, случись ей их повстречать? Боюсь, что не очень высоко. С возрастом Блейз не стала более мягкой. И еще этот огромный меч, который висит над камином: он всегда наточен и хорошо смазан…

Прилагаю к письму новую порцию записей. Я уже почти закончил свой доклад, который готовлю к следующему заседанию Общества, и айсо Дот был настолько любезен, что сделал слайды для волшебного фонаря по тем рисункам, которые предоставил наш художник-ботаник, юный Трекан. Я попросил его сделать и портрет Блейз — точнее, нарисовать ее такой, какой она, наверное, была в тридцать лет.

С нетерпением жду возможности увидеться с Вами на следующей неделе на собрании Общества.

Тетушка Росрис, надеюсь, порадуется, узнав, что мне предстоит сопровождать на это мероприятие госпожу Аниару айси Терон, а также о том, что я больше не обременю вас, моих гостеприимных родственников, своим присутствием: я собираюсь провести несколько дней с семейством Аниары в их городском доме. Он расположен совсем недалеко от здания Общества, на бульваре Второй Луны.

Остаюсь Ваш почтительный племянник Шор айсо Фаболд

Роды у Маллани начались, когда «Гордость хранителей» еще не вошла в гавань Гортанской Пристани.

Мне удалось найти себе местечко для отдыха — оказавшись на борту, я просто завалилась в первый же попавшийся мне на глаза гамак и тут же уснула мертвым сном, — но через некоторое время почувствовала, что меня сильно трясут за плечо. Сначала я решила, что корабль идет ко дну, и только постепенно до моего сознания дошло, что кто-то выкрикивает мое имя и требует от меня каких-то действий. Я выкатилась из гамака и последовала за взволнованным силвом, все еще окончательно не проснувшись.

Хранитель отвел меня в каюту, и только там, увидев Маллани, я полностью пришла в себя.

— Она хочет, чтобы ты была рядом, — сказала мне одна из ухаживавших за роженицей женщин.

— Да я же ничего не знаю об акушерстве, — попыталась запротестовать я. Это была правда: я много чего делала в жизни, но при родах не присутствовала ни разу. К тому же при взгляде на Маллани душа моя ушла в пятки: я вспомнила, что девять шансов из десяти за то, что ее ребенок не окажется силвом. И именно мне придется Маллани об этом сказать…