А теперь обо всем по порядку. Когда я установила, что связи ни с кем, кроме начальника охраны, у меня нет, то сначала растерялась. Гитлер убит. Связи нет. А со стороны КПП слышны явные звуки боя. Пулеметные очереди и взрывы. Блин, а ведь это за мной. И меня сейчас в лучшем случае возьмут в плен. Причем неизвестно кто. Чего делать?

Где-то в подвале затарахтел мотор, и свет в комнате снова загорелся. По-видимому, кто-то из охраны запустил аварийный генератор. Точно знаю, что генератор в подвале стоит. Просто на всякий случай. Вот и пригодился. А как только электропитание восстановилось, связная хреновина из будущего, которая заряжалась в углу на своем уродливом зарядном устройстве, тихонько пискнула, показывая, что зарядка ее аккумуляторов продолжается.

Так. Телефонной связи нет. А эта хреновина работает? Может, Борман все врет и Гитлер совсем не убит? Ну-ка, я попробую. Быстро хватаю хреновину, даю ей опознать мой палец, а затем жму на кнопку вызова. Ну! НУ!!!

Ни фига. Не отвечает. Похоже, правда, убит. Не врет Борман. Прождав две минуты и так и не получив ответа, даю отбой. А бой на КПП не стихает. И взрывы вроде стали чаще. И какие-то другие. Относительно редко случаются тяжелые солидные «БУБУХ» и гораздо чаще – несерьезные на их фоне жидкие «Бабац!!». Да еще и пулеметы стреляют.

И тут связная хреновина в моей руке дернулась и заверещала сигналом вызова. Неужели жив? Отвечаю и подношу к уху. Живой! Живой, курилка!! Черт, кто бы мог подумать, что я так обрадуюсь тому, что Гитлера НЕ убили! Что там случилось? Почему не отвечал мне?

Так. Гитлер – осел. Нет, не так. Он не осел. Это я ослица. Сначала он долго не мог найти на хреновине место, куда нужно прикладывать для опознания палец. Наконец нашел. Но забыл, что нужно сделать для приема входящего вызова. Вот и не мог мне ответить. К счастью, Гитлер смог вспомнить, как можно вызвать меня со своей стороны. И это я во всем виновата. Человек ведь уже в возрасте. Тем более никогда ранее со считалками дела не имел. Он ведь даже старинных мобильников не видел ни разу. А я ему объяснила все тяп-ляп, быстро-быстро. Это у нас, в 2028 году, считалками даже старенькие бабушки пользоваться умеют. Им моего объяснения было бы достаточно. А здесь мне следовало объяснить получше. Кое-как я повторила Гитлеру процедуру приема входящего звонка. Вроде понял. В крайнем случае будет сам мне перезванивать. Это он теперь умеет. Так что там произошло у него? В него стреляли?

Оказывается, да. Стреляли. И не раз. Один телохранитель убит, еще один ранен. Но охрана сработала четко, сам Гитлер не пострадал. Пока не пострадал, потому что его все еще пытаются убить. Оно и понятно. Сейчас у покушавшихся на него нет иного выхода, кроме как только добить.

А где он сейчас и когда к нему придет помощь? Вот с помощью все, оказывается, туго. Помощи не ожидается. Некому помогать. Борман объявил на весь мир, что Гитлер мертв. Теперь осталось лишь привести объективную реальность в соответствие с его словами. Связи у Гитлера никакой ни с кем нет. Кроме меня. Он совсем забыл про эту хреновину для связи. Хорошо, что я сама ему позвонила и напомнила. Так все-таки где он находится?

Где? Ох! Гитлер с остатками личной охраны блокирован в подвале Рейхсканцелярии. Его успели увести туда. Там был резервный командный пункт. Только вот очень мало их осталось. Всего девятнадцать человек, считая самого фюрера. И двое из них – раненые. Они успели захватить арсенал. Оказывается, был там и такой на всякий случай. И генераторную захватили. Так что электричество у них есть. Оружие тоже есть. Собственно, пулеметов у них больше, чем стрелков. Даже если Гитлер лично стрелять станет. А патронов вообще горы. Есть и гранаты. Связи вот только нет никакой. От комнаты связи их отрезали. Также нет ни еды, ни воды. Впрочем, это как раз и не важно. Раньше, чем недостаток воды станет серьезно сказываться, кризис, так или иначе, разрешится.

В целом, по словам Гитлера, состояние стабильное. Они хорошо укрепились. Подвал Рейхсканцелярии специально проектировали так, чтобы удобно было обороняться. Там был какой-то очень длинный коридор, и они держали его ярко освещенным парой прожекторов и под прицелом полудюжины пулеметных стволов. Имея в виду, что по тревоге очень быстро их может поддержать еще десяток пулеметов.

Конечно, в апреле 45-го наших солдат, желающих побыстрее додавить фашистскую гадину, это ни на минуту не остановило бы. Особенно если бы они знали, что там прячется сам Гитлер. Завалили бы коридор трупами, но прошли бы. Там же фюрер! Желание впиться зубами в глотку этой сволочи было превыше страха смерти. Но это в апреле 45-го моего мира. А тут у нас октябрь 41-го, и Рейх с Советским Союзом не воюет.

Я поинтересовалась у Гитлера, не опасается ли он штурма. Говорит, что штурма пока не предвидится. Вообще, среди атаковавших его Гитлер видел только старших офицеров в чине не ниже майора. А так там даже и генералы были. По-видимому, о том, что Гитлер все еще жив, знает только очень узкий круг ограниченных лиц. Посвящать в это рядовых заговорщики не желали. Им очень трудно было бы объяснить, почему нужно стрелять в любимого фюрера.

Ну а старшие офицеры совершенно не горели желанием идти по узкому коридору в штыковую атаку на десяток пулеметов. Забросать гранатами не получалось – слишком коридор длинный. Артиллерию, даже самого мелкого калибра, протащить в подвал нереально. Единственный вариант быстрого штурма – резко выпрыгнуть из-за угла с пулеметом и открыть огонь по обороняющимся. Только вот сделать это мог исключительно самоубийца. Шансов выжить у него не было. Зато второму было бы проще. Наверное, советские бойцы в 45-м так бы и поступили. Но заговорщики затеяли всю эту кутерьму вовсе не с целью задавить Гитлера. Мысль о таком беспримерном подвиге их головы не посещала. Они, похоже, вообще начали только из-за боязни за собственные жизни. Что-то там нарыли либо я, либо Мюллер. И они об этом узнали.

Сейчас Гитлер опасался лишь газовой атаки либо огнеметов. Но и то и другое было только у вермахта. А вот как раз офицеров вермахта среди заговорщиков и не наблюдалось. Там были замечены только руководящие сотрудники криминальной полиции Берлина, а также Абвера. И объяснить, для чего нужен огнемет в Рейхсканцелярии, – это еще нужно постараться.

Пока Гитлер рассказывал мне все это, я сняла трубку телефона связи с моим начальником охраны. Что там у него происходит? Одним ухом я слушала Гитлера, а другим – начальника охраны. Оказывается, на нас напали неизвестные силами до двух батальонов. И у них есть два танка, бороться с которыми моей охране совершенно нечем. Самое тяжелое оружие, что есть у нас, – это минометный взвод. Но против танков он выглядит весьма уныло.

Я прижала руками друг к дружке связную хреновину и телефонную трубку и дала послушать начальнику охраны живой голос Гитлера. А что, это ведь тоже связь! После этого начальник охраны невероятно воодушевился и заявил, что приказ фюрера будет исполнен. Охрана будет драться до последней возможности. Мне же он порекомендовал не тормозить и быстрее сваливать.

Да, сваливать. И такой вариант тоже был предусмотрен. Экстренная эвакуация. К моему домику ведет одна единственная дорога. И у ворот идет бой. Как же мне сваливать? А вот есть и еще вариант! Специально для этой цели около моего домика построен старый амбар. То есть это он выглядит старым и заброшенным. На самом деле внутри стоит вполне себе исправный и надежный бронетранспортер. Его дважды в неделю по ночам даже заводят. Просто так, прогреть.