– Вполне объяснимо. Где Ветас?

– Фель сторожит его, – ответил Адамат.

– Мне бы очень хотелось встретиться с этой женщиной. В более спокойной обстановке, разумеется.

Адамат невольно задумался, что это могло означать.

– Не уверен, что вам это удастся.

– А я уверен, что…

Его слова оборвал крик снаружи. Он поднял голову, будто собака, услышавшая свист.

– О бездна! – воскликнул он. – Вы не сказали мне, что их двое.

– Что, еще один Избранный?

Адамат начал оглядываться в поисках укрытия. Но что могло защитить их? Спрятаться от Избранного было негде.

– Да, – усмехнулся Бо, закатывая рукава. – Ложитесь!

Мир словно взорвался, сверху посыпалась штукатурка и куски дерева. Непреодолимая сила обрушилась на Адамата и сбила с ног. Он зачем-то попытался ухватиться за Фей, но тут же оказался на полу.

Затем все стихло. Неужели магическая атака убила Фей? Или Бо, раз уж на то пошло? Адамат осторожно шевельнулся, не уверенный, что все части тела остались целы. Упавшая с потолка балка лежала поперек груди, в воздухе кружилась пыль пополам с дымом. Казалось, на него обрушился весь дом.

Но никаких серьезных повреждений Адамат не ощущал, и ему удалось сдвинуть балку ровно настолько, чтобы выползти из-под нее по куче обвалившейся штукатурки. Он осторожно провел пальцами по груди. Больно, но не очень.

Инспектор поднялся на ноги. Сын Элдаминса стоял рядом, целый и невредимый. Адамат так и не решил, хорошо или плохо, что мальчик во всем этом хаосе ни разу не закричал.

– Беги! – приказал ему Адамат. – Спрячься в кухне.

Избранный мог все еще быть где-то неподалеку. Мальчик побежал, Адамат отряхнул голову от пыли. Где же Фей?

Его хватила паника. Фей. Она пропала. Ее отнесло взрывом. Потолок обрушился, лишь слегка задев его… Милостивый Кресимир, неужели ее завалило обломками?

– Фей! Фей!

– Она здесь.

Адамат обернулся и увидел Евнуха, стоявшего в дверях. Он держал Фей под руку. Похоже, она повредила лодыжку. Оба они были покрыты пылью от штукатурки.

Адамат присмотрелся к Евнуху. Они победили. Схватили Ветаса. Спасли Фей. Что, если теперь Евнух решит отомстить за шантаж Владетеля и нападет на Адамата? Бо рядом не было. Инспектор даже не знал, жив ли Избранный. И где сержант Олдрич? Никто не помешает Евнуху спокойно убить их обоих и исчезнуть.

– Теперь она в безопасности, – произнес Евнух.

– Спасибо.

Евнух с поразительной любезностью помог Фей войти в комнату. Адамат бросился вперед, протягивая к ней руки.

Но тут, словно из ниоткуда, у самой шеи Евнуха появилась рукоятка стилета. Из открытого рта потекла кровь, он упал на колени. Фей, внезапно оставшись без поддержки, повалилась на бок, но ее тут же подхватил лорд Ветас.

Никто не откликнулся на призыв Тамаса. Солдаты все так же суматошно метались вдоль берега.

Сердце Тамаса забилось быстрее.

– Седьмая бригада! Занять позиции!

Никакого результата. Руки фельдмаршала задрожали. Он перехитрил сам себя. Эта ложная паника, которой он хотел обмануть врага, переросла в настоящую. Он проиграл сам себе, еще до начала сражения.

– Первый батальон! – прорвался сквозь шум чей-то голос.

Старый полковник Арбор пробирался сквозь толпу, держа ружье в одной руке, а свои зубы – в другой.

– Занять позицию, первый батальон!

Тамас обернулся. Кезанская кавалерия продолжала медленно приближаться. На западе она находилась уже в полумиле от адроанцев. Драгуны на юге тоже начали движение. Из-за реки по-прежнему доносились выстрелы Влоры и других пороховых магов, уничтоживших уже много врагов.

Адроанские пехотинцы начали выбираться из толчеи у реки и занимать свои позиции. Но лишь немногие. И слишком медленно.

Затем их стало больше. Еще больше. Солдаты покидали прибрежную полосу и мчались через лагерь к земляному валу, отделявшему их от кезанской кавалерии. Они залегли под защитой насыпи, заряжая ружья и прикрепляя штыки. Сердце Тамаса взлетело под облака. Если бы он мог, то расцеловал бы прямо сейчас каждого из своих солдат.

Фельдмаршал повернулся к приближавшимся кезанцам, и его сердце замерло.

Им оставалось меньше четверти мили до адроанских позиций. Пятнадцатитысячная кезанская кавалерия прижала армию Тамаса к реке и горам.

Кезанский офицер промчался к передним рядам кирасир. Что, если Беон разгадал хитрость Тамаса? Почуял ловушку?

Тамас узнал офицера – это был сам Беон-же-Ипилл. Генерал бесстрашно появился в первых рядах тяжелой кавалерии, хотя понимал, что пуля порохового мага могла сразить его в любой момент.

Беон поднял голову и посмотрел на позиции Тамаса. Он быстро зашевелил губами, затем поцеловал свою шпагу и поднял ее над головой.

Салют. Беон отдал ему салют, догадался пораженный Тамас. «Вы решили сражаться, – говорил Беон этим жестом, – хотя могли бы спастись бегством».

Шпага Беона опустилась, и земля дрожала от топота пятнадцати тысяч боевых лошадей, мчавшихся на Тамаса.

– Держаться! – закричал Тамас, хватая ружье.

Он отвернулся от кирасир. Их атаку остановят заостренные колья и крестовины. Они приостановятся и начнут перестрелку с Девятой бригадой или попытаются двигаться дальше, медленно пробираясь между укреплениями.

Однако перед драгунами не было видимых препятствий – лишь тонкий слой белого тумана над самой землей и насыпь, за которой укрылись солдаты Тамаса.

Триста ярдов. Драгуны наклонились к шеям своих лошадей, заставляя их скакать быстрее. Пуля просвистела над головой Тамаса и угодила между глаз кому-то из драгун. Тамас поднял ружье, прицелился и выстрелил. Затем присел, перезарядил и повторил выстрел.

Двести ярдов. Драгуны подняли карабины, их лица исказились в неразборчивом крике.

Сто ярдов. Солдаты Тамаса открыли огонь. От одного только первого залпа с лошадей попадали сотни драгун. Остальные мчались вперед, не обращая внимания на сраженных товарищей.

Семьдесят ярдов. Драгуны дали залп из карабинов. Солдаты Тамаса укрылись за земляной насыпью, перезаряжая ружья.

Пятьдесят ярдов. Драгуны опустили карабины и выхватили пистолеты.

Тридцать ярдов. Пистолеты драгун нацелились на солдат Тамаса.

Двадцать ярдов.

Десять ярдов.

И вдруг передние ряды драгун исчезли.

Услышав крики, Тамас на мгновение зажмурился.

Разогнавшиеся в галоп кавалеристы кубарем полетели в замаскированную траншею. Почти двадцати футов в ширину и столько же в глубину, она тянулась через весь «открытый» участок, оставленный Тамасом в укреплениях. Траншея была прикрыта жердями, поверх которых накидали дерна и всякого мусора. Этой маскировки оказалось бы недостаточно при ярком дневном свете, но туман полностью скрыл ловушку. Под весом боевых лошадей жерди сломались.