Вот это номер! Век живи – век познавай что-то новое. Что это за фрукт такой – физиотерапия? Пошли мы с Варей к нужному кабинету. Кабинет закрыт. Подперли стенку – ждем. Пришла врач. Ее можно было описать одним словом – фифа. Знаете, есть такой тип женщин, рьяно ухаживающих за собой и считающих, что должны выглядеть идеально, без единого изъяна. Если честно, я таких врачих боюсь. Потому что они слишком в себе уверены и смотрят на тебя – только что родившую клюшку с опухшим лицом и обвисшим животом – чересчур высокомерно. И ведут себя надменно. Неприятно и неуютно ужасно.

«Фифа» пригласила меня в кабинет. Внутри я вся съежилась. Зашла. Подошла к ее столу. Приготовилась слушать спесивую речь. Но услышала то, чего услышать ну никак не ожидала:

– Вы у нас по контракту? Мне очень жаль, что никаких особенных услуг мы предложить вам не можем. И для платных, и для бесплатных пациенток физиотерапия у нас одинаковая. Единственное, что я могу вам предложить – это не отстаивать общую очередь, а проходить на процедуры через мой кабинет. Чтобы вам не было неудобно пробиваться без очереди из общего холла.

От удивления я чуть не села. Слава Богу, вовремя вспомнила про швы! Не зря говорят, что внешность обманчива. Мне даже стало стыдно, что я плохо подумала об этом человеке, руководствуясь избитым клише. Впредь не буду столь опрометчиво судить о людях. Ни-ког-да!

Описать, что такое физиотерапия я вряд ли смогу правильно. Поэтому не буду. Скажу лишь, что нужна она для лучшего сокращения матки, для заживления швов и при проблемах с грудью. Процедура полезная, безболезненная и непродолжительная.

Кстати, о сокращении матки. В это мое пребывание в роддоме я убедилась, как неукоснительно нужно выполнять все прописанные врачом мероприятия – и на физиотерапию ходить, и уколы окситоцина не пропускать. А я пропускала (думала, что и без них у меня все замечательно сократится)! Почему так получилось? Ну, во-первых, потому что в один из дней на нашем этаже дежурил молоденький медбрат, и я его стеснялась. А во-вторых, потому что в другой день я поругалась с медсестрой «с поста», и она ко мне уколы делать не пришла.

И каким оказался результат моего легкомысленного и безответственного поведения? Очень плачевным! Контрольное УЗИ показало, что у меня в матке – сгустки крови. А быть их там, ясное дело, не должно! Зинаида Петровна напугала, что мне предстоит вакуум-аспирация.

– Ты на всякий случай ничего не ешь и не пей. Вакуум делают под общим наркозом.

Сказать, что я испугалась, – значит не сказать ничего. Меня просто сковал ужас! Как я себя ругала. Какими последними словами крыла. Ну не дура, а?! Два высших образования, кандидатская степень, а в голове темный средневековый лес. Ей-богу, утешало только то, что я ничего не почувствую, так как буду «под кайфом».

Перед вакуумом меня решили посмотреть на гинекологическом кресле. Сняли швы, и тут выяснилось, что промежность не совсем зажила! Все держалось там просто «на честном слове». Зинаида Петровна была поставлена перед нелегким выбором. Как поступить? Прибегнуть к крайней мере (вакуум) или попытаться вытащить сгустки руками? В моей ситуации нужен был просто ювелирный подход. Одно неосторожное движение, и моя промежность вновь разъехалась бы на две половинки...

В общем, сгустки мне вытаскивали вручную. Ощущения, скажу я вам, еще те. Как я это пережила – до сих пор удивляюсь. Потом, уже в палате, мне поставили капельницу. На следующий день проверили (опять влагалищный осмотр!) – вроде, все в порядке.

– Ой, Ира, – качала головой, глядя на мою промежность, Зинаида Петровна, – ты только на попу не садись! Сядешь – все, придется заново швы накладывать. Вот тебе левомеколь[34]. На чистую марлечку выдавливай и к промежности прикладывай. Должно зажить.

Случившееся потрясло меня до глубины души. Я всегда считала, что ничего подобного со мной произойти не может. Что у меня могучий молодой организм, самосокращающаяся матка, мгновенно регенерирующиеся ткани промежности... И вообще, что у меня всегда все будет хорошо. Жизнь преподала мне урок. Надеюсь, я его выучила.

Про то, как я поругалась с медсестрой с «поста», хочу рассказать отдельно. Вообще-то я человек очень мирный. Никогда не обостряю ситуацию, всегда обхожу «острые углы» и стараюсь гасить конфликты в зародыше. Ужасно не люблю ругаться и выяснять отношения, особенно в казенных учреждениях. Потому что прекрасно понимаю, что хозяева положения там – их сотрудники.

А тут что-то на меня нашло...

Часов в семь вечера к нам с Варей заглянула медсестра с «поста», невысокая темноволосая девушка невзрачной внешности, и скомандовала:

– Готовьтесь к обработке швов!

Кто когда-нибудь лежал в роддоме после физиологических родов со швами, прекрасно знает, что обработка промежности – это целое дело. Сначала надо посетить душ. Потом «приготовить ложе», то есть постелить на кровать кучу пеленок (т. к. жидкая зеленка имеет обыкновение стекать вниз и все пачкать). Улечься. Дождаться медсестру. А потом после процедуры еще полежать минут десять, чтобы все «проветрилось».

Ну, мы с Варей наперегонки стали готовиться. Приготовились. Лежим, ждем. А эта медсестра к нам не торопится! Встать мы не можем, потому что если примешь вертикальное положение, к процедуре нужно будет готовиться заново – бежать в душ. Время уже без пяти восемь, совсем скоро детей на кормление повезут, а мы что, так и будем ждать у моря погоды?

Я чувствовала, как вся закипаю. Что за издевательство? Мы тут кролики подопытные, что ли? Вне себя от гнева я выглянула в коридор, а по нему как раз шла наша медсестра. И что самое интересное – она и не думала ходить по палатам с бутылью зеленки. Вот такая она вся внезапная! Я на нее «наехала».

– Ну что же вы сказали готовиться к обработке швов, а сами не прихо#дите! Мы вас минут сорок, как прикованные, прождали. Нам что, больше делать нечего, как на кровати валяться и ждать, когда вы соблаговолите к нам заглянуть?

– Ну, хотите, я сейчас к вам приду, – невинно хлопая глазками, ответила она.

– Нет уж, не надо и вообще ко мне больше не заходите! – сердито рявкнула я и захлопнула дверь.

Она ко мне больше и не заходила. И положенный мне укол окситоцина не сделала. Вот так!

Вообще, младший медперсонал роддомов – это что-то. Сразу подчеркну: я не обобщаю, говорю не обо всех, а об отдельных неадекватных товарищах, которые все же встречаются в больничных коридорах.

То, что женщины сталкиваются с грубостью и хамским отношением в стенах роддомов, уже стало «общим местом». И очень часто такое неприличное поведение позволяет себе именно младший медперсонал. Медсестры (повторюсь, не всегда, но бывает) ведут себя так, как будто не работу свою выполняют, а делают большое одолжение. В выражениях не стесняются, в мимике тоже. У меня сложилось впечатление, что такие «кадры» просто «заражаются» атмосферой тотальной зависимости пациента от медперсонала, царящей в наших государственных медучреждениях, и считают, что сложившаяся модель отношений «просяще-благодарный пациент – всесильный медик» относится и к ним тоже. Они обставляют дело так, как будто и от них очень многое зависит.