Шарларра потеребила цвета морской волны табард, показывающий её статус: наёмница, состоящая на военной службе Импильтура. Тоненький пальчик очертил три сцепленных вместе кольца, символ Совета Лордов, который правил страной от имени королевы Самбрил. Знак был вышит экстравагантными серебряными нитями, к вящей славе трёх богов – Тира, Торма и Ильматера – наиболее почитаемых в Импильтуре.

- Мы все наёмные клинки, - заметила звёздная эльфийка. – По сути, если бы не высокие почести, которыми Джаниндил из Рашемена осыпал тебя, советник не одобрил бы никого из нас. Так почему же только Торн и я носим тройные кольца?

Лириэль приподняла рукав сорочки и многозначительно продемонстрировала своё чёрное предплечье.

- Дроу? Помнишь этот маленький нюанс? Когда добрые жители Хлэммэка видят двух наёмниц, сопровождающих на улице тёмного эльфа, то предполагают, что ты и Торн держите плохую ситуацию под контролем. Но если мы все трое носили бы цвета совета…

- Они скорее всего решили бы, что табарды украдены, - закончила Шарларра. – Это не приходило мне в голову.

Подобные мысли всегда посещали Лириэль. Даже сейчас, разделённая годами с родным Мензоберранзаном, она всё ещё думала, как дроу: ни одна тропа не ведёт прямо, ни один вопрос не бывает прост, никакой план не строится ради лишь одной цели. На её родине слово "лживый" было высокой похвалой. Её воспитывали на обмане и предательстве, учили видеть слои внутри слоёв. Тёмный эльф, который не видел множества возможностей в любой ситуации, едва ли прожил бы долго.

С такой тренировкой подозрение приходило легко. С дружбой было намного труднее. До того, как она покинула Подземье, самым ближайшим для Лириэль подобием дружбы был её союз с безумной двухголовой глубинной драконихой. С тех пор она была несомненно удачлива. Уже несколько лет она переживала приключение за приключением с Торн и Шарларрой. А до того...

– Наконец-то, вот наша еда. – Торн кивнула в сторону обслуживающей девки, которая в этот момент прокладывала себе путь сквозь строй цепких рук, неся над головой тяжело нагруженный поднос, с сияющей решительной улыбкой, твёрдо застывшей на её лице.

Служанка выложила удивительно аппетитную на вид пищу: жирные тушёные морепродукты, поданные в хлебной корке, блюдо острых сыров и чаши с засахаренными ягодами.

Торн посмотрела на своё сочное блюдо с явным одобрением.

– Я чувствую запах жареной баранины. Принеси и мне тоже кусок потолще.

Девка сдула вьющийся каштановый локон со своего лица и покачала головой.

– Кухарка только что положила её на огонь. Пройдёт некоторое время, прежде чем мясо будет готово.

Торн одарила служанку холодным янтарным взглядом.

– А овечья шерсть всё еще на мясе?

Девушка заморгала.

– Н-нет. Конечно нет.

– В таком случае, оно готово.

Лириэль захихикала от выражения лица служанки, и скорости, с которой та удрала на кухню. Аппетит Торн был чудовищным и не совсем культурным. Не столь удивительно, принимая во внимание то, что она провела очень много времени, бегая туда-сюда на четвереньках.

И, говоря об аппетитах, Шарларра не отставала от неё, хотя и в других смыслах. Звёздная эльфийка рассматривала других клиентов с интересом, прямо встречая их похотливые взгляды с дружеской, открытой улыбкой – не совсем приглашение, но и не далеко от этого, также.

Лириэль не винила Шарларру за любящую веселье натуру, поскольку она её хорошо понимала. Её годы в Подземье скрашивались многими красивыми мужчинами дроу. Взаимный предрассудок делал союз с поверхностным эльфом маловероятным, но время от времени, человеческий мужчина мог привлечь её внимание. Даже при этом, для неё не было никого после Фиодора из Рашемена. Иногда она задумывалась, а смог ли появиться когда-либо.

Её рука опустилась на символ Мистры, висевший над её сердцем. Вскоре после смерти Фиодора Лириэль нашла свое истинное призвание. Магия всегда была её страстью, но она также чувствовала призвание пойти по пути жреца. Когда она узнала о Мистре, Леди Магии и Тайн, всё встало на свои места. Её преданность богине магии была такой же искренней, а её амбиции такими же великими, как и у любой жрицы Ллос. Она добивалась расположения богини и просила силы с такими пылом и страстью, что даже её бабушка, ужасающая Матрона Бэнр, кивнула бы с одобрением. Но только недавно Лириэль осознала причину, заставлявшую её так стремительно продвигаться по службе у Мистры.

Могущественные жрецы могли воскрешать мёртвых.

Торн разрушила грёзы тёмной эльфийки, похлопав Шарларру по плечу. – Никаких ухаживаний, не здесь, – предупредила она. – Мы едим, мы уходим. Таков был уговор.

– Слишком поздно. – Звёздная эльфийка наклонила свою золотистую голову в сторону мужчины, с важным видом направляющегося к их столику.

Потенциальный поклонник Шарларры был крупным мужчиной, слишком молодым для его размеров. У него был немного затуманенный взгляд, какой приобретают некоторые авантюристы с большими мускулами, когда дни напряженной езды уступают долгим ночам, посвящённым игре в кости и выпивке. Тем не менее, его самоуверенная улыбка означала высокое мнение о себе, а одежда и снаряжение были яркими донельзя. Огромные перья птицы Рух, окрашенные в ярко-пурпурный цвет, свешивались с полей голубой шляпы. Его рубашка и штаны завершали эту игру цветов из бесчисленного множества синих, зеленых, желтых и оранжевых полос – и эдакая чересполосица завершалась блестящими красными сапогами из драконьей кожи. Короче говоря, он был ходячей радугой, принадлежал к числу недалёких хлыщей, которых большинство людей отвергало, с ухмылкой пожимая плечами.

Лириэль охватила это быстрым взглядом, прежде чем её глаза перешли к оружию мужчины. Оно было декоративным, да, но меч на его бедре находился в хорошем состоянии, и рукоять носила следы частого использования. Также, у него было и другое оружие; кинжалы и ножи, которые он, вероятно, считал умно скрытыми, включая пару кинжалов, запрятанных за слишком большие отвороты сапог. Его кошелек был тяжелым, а красный кнут для верховой езды, заткнутый за пояс, совершенно идеально сочетался с цветом упряжи прекрасного черного жеребца, ожидавшего хозяина в примыкающей конюшне. Лириэль бросила взгляд на стол, из-за которого он только что встал, отметив полудюжину мужчин, сидевших за ним. Они, в отличие от ходячей радуги, не пытались выдавать себя за кого-либо и были теми, кем на самом деле являлись: хорошо закалёнными бойцами. И также охотниками, судя по полным колчанам под их стульями и длинными луками, прислонёнными к стене. Все они носили пояса из ярко-красной кожи дракона – своего рода ливреи, свидетельствовавшие об их наёмном соглашении.

Чудесно, подумала Лириэль мрачно. Недотёпа мог драться, и у