После битвы местные крестьяне, верные Олафу, укрыли его тело от врагов и тайно похоронили на берегу Вердальсельвы. И хотя Олаф лишился и королевства, и жизни, он по-настоящему добился мира в Норвегии, переломив хребет языческому сопротивлению. Когда в 1028 г. Олаф бежал из страны, при столь же воинствующем христианине Кнуде отката к язычеству не произошло. Ополченцев в Стикластадире напутствовал перед боем датский епископ: если кто и молился о победе Одину, то тайно. Пути назад не было: Норвегия уверенно двинулась в сторону римско-католической христианской цивилизации.

Вскоре поползли слухи о чудесах, происходящих на могиле Олафа, и все больше верующих утверждали, что обращенные к нему молитвы имеют силу. Через год после его гибели епископ Гримкетель перенес останки Олафа в ограду церкви Св. Климента в Нидаросе. При этом обнаружилось, что тело короля не тронуто тлением – неоспоримый для средневековых христиан признак святости, – и Гримкетель тут же объявил Олафа святым. Хотя в Риме его официально так и не канонизировали, культ святого Олафа быстро распространился в Норвегии, чему способствовало недовольство народа датской властью и череда неурожаев, которую молва объясняла Господним гневом за убийство короля Олафа. Это не означает, что Норвегия к тому моменту стала полностью христианской. Языческие верования и воззрения сохранялись еще не одно поколение. Церковь понимала это – так было со всеми новообращенными территориями – и всюду, где могла, включала или приспосабливала к христианской доктрине ранние верования, чтобы неофитам было легче освоиться с новым культом. В роли святого Олаф усвоил многие черты бога плодородия Фрейра и популярного бога-громовержца, губителя великанов Тора. Земледельцы молились святому Олафу о хорошем урожае, как некогда Фрейру, а в народных сказках множились сюжеты о том, как он побеждает троллей и великанов.

Свободные общинники ожидали, что правление Кнуда будет легче, но скоро им пришлось оставить эти упования. В Норвегии не нашлось вельможи, сопоставимого по рангу с утонувшим ярлом Хаконом, так что Кнуду не оставалось ничего иного, как попытаться править Норвегией более или менее напрямую, не полагаясь, в отличие от отца и деда, на неформальный раздел власти. С этой целью Кнуд посадил на норвежский трон своего несовершеннолетнего сына Свена, а регентшей при нем поставил его мать, англичанку Эльфгифу Нортгемптонскую. Эльфгифу оказалась столь суровой правительницей, что годы ее регентства, или «время Альфивы», как их называли норвежцы, стали образцом деспотизма. Свирепость самого Олафа скоро позабылась, и он, напротив, превратился в символ национального единства. В 1034 г. два норвежских местных вождя, вставших на сторону Кнуда против Олафа, Кальв Арнесон и Эйнар Тамбарскельфир, так разочаровались в датской власти, что отправились на Русь, чтобы привезти в Норвегию сына Олафа Магнуса. Когда Магнус объявился в стране, вспыхнуло народное восстание, вынудившее Свена и Эльфгифу бежать в Данию. Там Свен вскоре умер.

Кнуд скончался в 1035 г., и его англо-скандинавская империя тут же распалась. Гарольд Заячья Лапа, второй сын Кнуда от Эльфгифу, стал королем Англии, а Хардекнуд, сын Кнуда от Эммы Нормандской, сел на датский престол. Хардекнуд тут же признал Магнуса королем Норвегии, и два правителя договорились: кто из них проживет дольше, будет властвовать над обеими странами. Соответственно, когда в 1042 г. Хардекнуд умер, Магнус стал королем Дании, а править ею в качестве регента посадил Свена Эстридсена, племянника Кнуда. Фамилию Свен взял, что необычно, от матери, сестры Кнуда, Эстрид, чтобы подчеркнуть связь с королевским родом и отгородиться от отца, ярла Ульва, которого Кнуд казнил за предательство. По материнской линии Свен был законным претендентом на датский трон, и он взбунтовался против Магнуса, а на тинге в Виборге, что в Северной Ютландии, даны оказали ему почести, подобающие королю. Магнус тут же ответил, нагрянув в Данию с большим флотом. Свен бежал к шведскому королю Анунду.

Даны остались верны Магнусу, потому что он показал себя успешным защитником страны. Больше двух столетий скандинавы совершенно безнаказанно грабили венедские племена, жившие на южном побережье Балтики. Однако к началу XI в. венеды освоили норманнские судостроительные технологии и принялись сами совершать набеги на Скандинавию, причем особенно уязвимыми оказались датские острова. Летом 1043 г. Магнус переплыл Балтику и взял венедскую крепость Юмну – норманнский Йомсборг. В том же году он разбил венедов, высадившихся на Ютландии, в битве при Хлюрскогсхейде, что к северу от Хедебю. Написанная около 1190 г. неизвестным автором норвежская хроника «Обзор саг о норвежских конунгах» рассказывает, что ночью накануне битвы Магнусу явился в видении его отец, пообещавший победу над язычниками-венедами и научивший, как построить войска для сражения. То, что он сын святого, только добавляло Магнусу великолепия.

Пока Свен Эстридсен обдумывал в Швеции следующий шаг, объявился только что покинувший ряды византийской императорской гвардии Харальд Суровый – с притязаниями на норвежский трон, полным сундуком серебра и устрашающей славой великого военачальника. Свен и Харальд сразу заключили союз, но Магнус тут же его развалил, предложив Харальду часть Норвегии. В 1047 г. Магнус в возрасте всего лишь 24 лет заболел и умер, не оставив наследников. На смертном одре он объявил свою волю: Харальд должен унаследовать Норвегию, но Дания остается у Свена. Свен был доволен, но запросы Харальда одной Норвегией не ограничивались. Следующие четыре года он старался выбить Свена из Дании, каждое лето совершая туда большие походы и в конце концов разграбив в 1050 г. Хедебю. Это должно было заметно урезать доходы Свена, но значение Хедебю по сравнению с былыми днями значительно уменьшилось. Большим судам, входившим в употребление в XI в., все труднее было достигать Хедебю, и после того, как в 1066 г. город в очередной раз подвергся разорению, теперь от венедов, обитатели покинули его, уйдя в Шлезвиг, построенный на другом берегу бухты Шлей, у более глубокого места.

Харальд побеждал Свена во всех сражениях, но решающая победа ускользала от него. Поражения не останавливали Свена, а его человечность снискала ему любовь подданных. Так, в 1050 г. во время морской погони за Харальдом Свен, имея все преимущества, бросил преследование, чтобы спасти пленных, выброшенных Харальдом в море, хотя и понимал, что дает своему смертельному врагу скрыться. Для финансирования своих походов Харальд обложил норвежцев тяжкими налогами, а прозвище свое он получил за свирепость, с которой подавлял любое несогласие. Дания получила 10 лет передышки, пока Харальд воевал со шведами на границе, но в 1060 г. он снова пришел к данам с войной. В бою на реке Ниса (ныне Ниссан) около Хальмстадта в Халланде, длившемся всю ночь, Харальд уничтожил датский флот. Свену едва удалось спасти свою жизнь, но даже это поражение не сломило датского сопротивления. Тем временем подданные Харальда стали роптать, и в 1064 г. он наконец заключил со Свеном мир, признав того королем Дании. Это стало вехой для обоих королевств: дальше каждое из них развивалось своим путем. К 1380 г., когда династические браки вновь объединили две страны под властью одной короны, каждая из них уже обладала неотъемлемой национальной идентичностью.