Он дважды повторил телефонный номер, после чего голос умолк.

«Этот человек умер, – думала Миранда. – Он просил меня о помощи, а я об этом даже не знала».

– Что такое? – встревоженно спросила Лори, видя, как изменилось ее лицо. – Я ведь по-итальянски умею только спагетти заказывать. Что-нибудь плохое?

– Нет, – прошептала Миранда. – Устаревшие новости. Я опоздала.

Она стерла запись, однако можно было не сомневаться, что этот голос еще долго будет звучать в ее памяти.

Приятно было чувствовать, что инициатива снова в твоих руках. Есть конкретная цель, разработан план. В этом Райан совершенно прав. Действие – вот чего ей не хватало.

Миранда была в реставрационном отделе, когда туда вошел Джон Картер.

– Миранда, я всюду тебя ищу. Добро пожаловать.

– Спасибо, Джон. Я рада, что вернулась. Он снял очки, протер стекла полой халата.

– Ужасно. Я имею в виду, с Джованни. Не могу поверить.

На миг она представила тело, лежащее на полу. Остекленевшие глаза, лужу крови.

– Знаю. У него здесь было много друзей.

– Вчера мне пришлось объявить об этом нашим. В лаборатории стало тихо, как в морге. – Он сокрушенно вздохнул. – Всякий раз, когда Джованни приезжал сюда, он заряжал нас энергией. Все начинали ходить быстрее, громче разговаривать, у людей появлялись новые идеи. Знаешь, что мы придумали? Посадим в его честь дерево в парке. В хорошую погоду мы все ходим туда обедать. Будем смотреть на дерево и вспоминать о Джованни.

– Хорошая идея, Джон. Ему бы понравилась.

– Но сначала я хотел договориться с тобой. Ведь ты – директор лаборатории.

– Считай, что я согласна. Надеюсь, вы позволите мне принять участие в сборе денег?

– Конечно. Ведь мы знаем, что вы с ним были близкими друзьями.

– Да, мы провели вместе немало времени. И здесь, и в «Станджо».

– Он говорил, что я «крючок в заднице», – грустно улыбнулся Картер. – Он имел в виду «колючка в заднице», а я его не поправлял. Мне нравилось. Мы с ним частенько обедали вместе, выпивали бутылочку вина. Он все обещал, что вытащит меня из моей берлоги, познакомит с хорошенькими девчонками. А потом обязательно просил, чтобы я показал ему последние снимки моих детишек. Никогда не забывал.

Голос Картера дрогнул, глаза повлажнели.

– Ну, в общем, я все устрою с деревом.

– Хорошо, Джон. Спасибо.

Миранда тоже отвернулась. Ей было стыдно – как могла она хоть на миг заподозрить, что Картер причастен к преступлению? Это все Райан.

– Мы все тебя ждали, – сказал Картер. – Теперь поработаем вместе.

– Да, я буду заглядывать, но сейчас у меня другое дело.

– Знаю. Выставка итальянского Ренессанса. – Картер смотрел на нее с улыбкой. – Громкая выставка – вот что нам нужно после всех этих неприятностей. Это была отличная идея.

– Да, я тоже так… – Она не договорила, увидев, что в дверях появился детектив Кук. – Извини, Джон. Мне нужно с ним поговорить.

– Да-да, я понимаю. – Он понизил голос:

– Не знаю почему, но этот тип заставляет меня нервничать. Такое ощущение, что он подозревает всех и каждого.

Едва кивнув полицейскому. Картер поспешно вышел, шаркая нечищеными башмаками.

– Что я могу сделать для вас, детектив?

– Классная картинка, доктор Джонс. – Кук, дальнозорко прищурившись, ткнулся носом в холст, доставленный в отдел для реставрации. – Это ведь подлинник, да?

– Да, это Бронзино, итальянский художник шестнадцатого века. Институт очень горд, что заполучил это полотно. Владельцы предоставили его нам для выставки.

– А что это она делает с картиной? – спросил полицейский, кивнув на художницу-реставраторшу.

Та презрительно взглянула на него сквозь толстые линзы очков.

– Эта картина находилась в коллекции, принадлежавшей одному чудаку из Джорджии. Картины находились в ужасных условиях, – стала объяснять Миранда. – Они пострадали от пыли, грязи, влаги, прямого солнечного света. Сейчас мы чистим картину. Процесс медленный, требующий тщательности. Если мы хорошо выполним свою работу, картина будет выглядеть точно так же, как в день своего создания.

– Это похоже на работу полиции, – заметил Кук.

– Неужели?

– Мы тоже двигаемся медленно и аккуратно. Не дай бог напортачить и испортить след. Похоже на исследовательскую работу, да и талант со знаниями тоже не помешают, – улыбнулся детектив. – А главное, конечно, – терпение. Если сделать все правильно, картина восстанавливается в наилучшем виде.

– Очень интересная аналогия, детектив, – сказала Миранда, нервничая. – И как, удалось вам восстановить картину?

– Пока только отдельные фрагменты, доктор Джонс. – Он порылся в кармане, достал пачку жвачки. – Хотите?

– Нет, спасибо.

– Бросил курить, знаете ли. – Он сунул в рот жвачку, а бумажку с фольгой аккуратно свернул и положил в карман. – Все никак не привыкну, прямо с ума схожу. Приклеил антиникотиновый пластырь, но что-то не помогает. Вы сами-то курите?

– Нет.

– Ну и умница. А я высасывал по две пачки в день. А потом началось: тут курить нельзя, там курить нельзя. Приходилось смолить в сортире или мокнуть под дождем. Прямо как преступник какой-то.

Он снова улыбнулся.

Миранда стояла неподвижно, хотя ей очень хотелось топнуть ногой или щелкнуть пальцами – нервы пошаливали.

– Да, я слышала, что от курения отвыкнуть трудно.

– Это не просто дурная привычка, это порок. Причем такой, который может испоганить тебе всю жизнь.

Миранда подумала, что детектив знает об алкоголизме Эндрю – это читалось в глазах Кука.

– Что касается меня, то я никогда не курила, – отрезала она. – Зайдем ко мне в кабинет?

– Нет, я так, на минутку. – Он шумно вздохнул. – Я даже не надеялся, что с вами встречусь. Мне ведь сказали, что вы в отпуске. Решили малость отдохнуть?

Миранда хотела согласиться, но передумала. Что-то помешало ей – не то инстинкт, не то обычная осторожность.

– Полагаю, детектив, вам известно, что меня отправили в отпуск после взлома. Кроме того, у меня возникли кое-какие профессиональные трудности после поездки во Флоренцию.

«Быстро соображает, – подумал Кук. – На мякине не проведешь».

– Да-да. Я что-то такое слышал. Какая-то бронзовая статуэтка, да? Проблемы с экспертизой.

– Я так не считаю. Но есть люди, которые придерживаются этого мнения.

Миранда отошла в сторону, заметив, что реставраторша прислушивается.