– Ясно, что-нибудь придумаем, возможно, из этого даже удастся извлечь какую-нибудь пользу. Однако сейчас эта ситуация удивительно не вовремя.

– Почему именно сейчас? – насторожились мы дружно.

Не знаю, что встревожило Ингельда, а меня – тон. Асмунд давно сросся со своей маской жизнерадостного весельчака и балагура, должно случиться что-то по-настоящему серьезное, чтобы он сбросил эту маску.

– Ас, твое ранение оказалось опасней, чем ты пытался мне продемонстрировать?

Ой, он еще и ранен, оказывается! Все даже серьезней, чем мне казалось, не так-то легко достать начальника тайной стражи, окруженного телохранителями.

– Нет, я-то как раз в порядке… – развеял он опасения друга. – Если бы ты сам сегодня со мной не связался, я бы предпочел отложить этот разговор до тех пор, пока ты не разберешься со всеми делами там. Но, может, оно и к лучшему… хоть будет время подумать, как все это разрешить без потерь. Его величество лишился своего фамильяра. И хуже всего, что заменить его сейчас некем, в столице нет ни одного свободного дракона.

Что значит – лишился?! Это же не вещь, а живое существо, просто так никуда не денется! К чему подобные расплывчатые формулировки? Ингельд озадачился теми же вопросами.

– Несчастный случай… официально.

– Это твое «официально» меня особо настораживает. Подробней!

Пока они разговаривали, я пыталась осознать ситуацию. «Король лишился…» и «несчастный случай» – это очень обтекаемые формулировки, мне же лишь хотелось понять, что с Тилем. Поверить, что этого жизнерадостного дракона уже, вероятно, нет в живых, невозможно.

Асмунд тем временем продолжал рассказывать. Виноват в случившемся оказался тот самый родственник аронтского короля (племянник, брат?), что приехал с посольством. Зачем он, собственно, приехал, до сих пор было неясно, поскольку ни в каких делах посольства не участвовал и вообще скучал от безделья. Раньше Ингельд и Асмунд предполагали, что этот королевский родственник и нужен лишь для того, чтобы посольство пустили во дворец на длительное время. Может, они и правы. Во всяком случае, без него послов вряд ли пригласили бы на зимнюю королевскую охоту.

Его величество всегда любил зимнюю охоту и Тиля с собой брал. Последнего охота, впрочем, не слишком-то интересовала, его больше привлекало большое скопление людей. Тем более странно, почему он оказался там, где людей было не так уж много? Это был просто классический несчастный случай на охоте. Множество свидетелей клялись, что виновник происшествия (а им оказался не кто иной, как аронтский гость) стрелял по мелькнувшему в кустах тетереву. Можно ли перепутать крупного черного дракона с тетеревом? Может, и можно. Но как Тиль, прекрасно знающий, что такое арбалет и как опасно соваться под руку увлеченным охотникам, оказался там, никто так и не объяснил. Даже его охранники, а у королевского дракона, разумеется, была своя охрана, хотя людям и трудно уследить за столь шустрым и подвижным созданием. Вот и не уследили.

Я слушала и беззвучно глотала слезы. Тиля безумно жалко, он был совсем ребенком, пусть и вечным ребенком. Ему до всей этой политики не было никакого дела, но политике, похоже, было дело до него.

А аронтского гостя всего лишь аккуратно выставили из страны. Даже еще и не выставили, а всего лишь порекомендовали уехать в ближайшее время, вежливо порекомендовали. Выглядело все как несчастный случай, доказать обратное пока невозможно, да и не человека ведь убили, как это ни обидно. Ради дракона никто не станет портить отношения с соседями, они и так натянутые. Грустно, но получается, что в смерти Тиля как бы никто и не виноват.

Разговор тем временем продолжался, мужчины пытались предположить, зачем аронтцам могла понадобиться эта диверсия. В первую очередь, и это закономерно, думали о попытке повлиять на короля с помощью темной магии. Если честно, понятие «темная магия» мне совсем не нравится, какое-то оно сказочно-фэнтезийное, но местные маги с этим не заморачиваются, скопом называя «темной» или «черной» всю магию, которая основывается не на местах силы, а на крови и жертвах. А иногда у меня возникает смутное ощущение, что я не совсем правильно перевожу или же понимаю это слово по отношению к магии, потому что в него вкладывалось гораздо больше смысла, чем казалось на первый взгляд. И очень жаль, ибо сейчас мне было бы гораздо понятней, о чем идет разговор.

Вопреки мнению большинства обывателей драконы защищают своих хозяев не только от проклятий, но и вообще от всей темной магии. А этого всего там много, кое-что даже совсем не опасно для того, на кого накладывают заклинание, что, впрочем, не отменяет человеческих жертв. И теперь двое друзей путем простого перебора вариантов пытались определить, какую именно гадость готовят его величеству. Проклятие отпадает сразу, оно убивает не мгновенно, дракона даже из самых дальних питомников привезут раньше. Остается еще множество вариантов: воздействие на разум, с разным результатом – свести с ума, подчинить… и еще много всякого неприятного, на что у меня не только фантазии не хватает, но и знания языка.

Так или иначе, если кто-то и попытается сделать с королем подобное, он наткнется на серьезное препятствие: рядом с его величеством и без того постоянно находятся квалифицированные маги, а сейчас, когда он лишился фамильяра, они удвоили, если не утроили, бдительность. Проверяют по несколько раз в день, любое вредоносное воздействие заметят очень быстро. Так ни к каким определенным выводам они и не пришли.

Но теперь ясно, по крайней мере, почему Асмунд считает драконьего шпиона таким несвоевременным. Если мы с ним вернемся в столицу раньше, чем королю привезут нового фамильяра, никто и спрашивать не станет, что это за бесхозный дракон и откуда, мигом конфискуют в пользу короны. И вряд ли правильно поймут, если попытаться не отдать.

– Начинаю подозревать, что упустил что-то, и это и впрямь несчастный случай, – поморщился Асмунд. – Или аронтцы с драконами договорились.

Я фыркнула. Драконы! Хотя они, пожалуй, и могли бы, параноики несчастные. Ох, если это и в самом деле так, то я из шкуры вывернусь, но придумаю, как избавиться от этого шпиона. Сама, без помощи Ингельда.

Мужчины попрощались, пожелав друг другу быть осторожными и следить за спиной. Ингельд глубоко задумался, явно переваривая только что полученные новости, я какое-то время молчала, ожидая, когда он вынырнет из своих размышлений и наконец обратит на меня внимание, однако молчание все длилось, и это начинало нервировать.

– Ингельд, а почему в столице сейчас нет ни одного свободного дракона? – Не то чтобы это на данный момент вопрос первостепенной важности, однако вот вырвалось вдруг.

– Я уже заметил, что ты не знаешь элементарных вещей, которые тебе знать, казалось, положено, – чуть улыбнулся он. – Потому что к зиме драконы яйца не откладывают. Только ранней весной и в конце лета. К нынешнему моменту весь молодняк уже разобрали.

– А разве не оставляют ну хотя бы парочку на всякий случай?

– Обычно так и бывает, двух-трех придерживают на всякий случай, до следующей кладки. Если они не находят хозяев, остаются в питомнике вместе с другими, отобранными для разведения. Однако это редкость, обычно разбирают всех, резервных всего лишь в последнюю очередь.