– Сколько человек необходимо? – перешёл на деловой тон Душан.

– Кроме нас… ещё семь-восемь, – подумав, ответил Алексей.

– Где же их взять?

– А что, англичане и русские уже не в счёт? – возмутился Драган.

– Интересно у тебя мозги устроены, – непонятно кому сказал Глигорич.

– У нас говорят: «Голь на выдумки хитра». Жить захочешь, не так извернёшься. Главное – узлом не завязаться, дышать трудно будет.

– А ты, я смотрю, большой юморист, – едко заметил Глигорич.

– Зато – голова! – весело подначивал Црневич.

– Вот это точно! – улыбнулся Душан.

Глигорич ушёл назад, хотя правильнее сказать – исчез назад. Подкопин и Црневич замели следы своего пребывания на поляне. Уходя, Алексей осмотрел окрестности, мысленно готовясь к нападению.

Поляна, на которой отдыхали партизаны, была очень удобна для привала: небольшая овальная каменная чаша, сзади – отвесная скальная стена, с которой на площадку без специального снаряжения не спуститься. Справа – небольшая гряда из нескольких огромных валунов, обрамлённых мелким кустарником. Если занять эту позицию первыми, то получится прекрасное место для ведения огня. Вся площадка хорошо просматривается, а камни прекрасно защитят от вражеских пуль.

Слева, огибая скальную стенку, шла тропинка, которая отсекала площадку от фронтально спускавшегося к ней лесистого склона. На нём можно было легко укрыться и вести прицельную стрельбу. Если дождаться, когда вся группа преследования окажется на площадке, то, перекрыв отступление по тропинке, можно двумя ударами от валунов и склона, прижав противника к скалам, запереть его там. Тут все будут как на ладони. Если не выдать своего расположения раньше времени, то можно внезапной атакой уничтожить врага, расстреляв его, как мишени в тире. «Наверняка начнётся паника, а это будет нам на руку», – решил Алексей.

В этот момент к ним подошли четверо английских и четверо советских офицеров. Им было непривычно и неприятно подчиняться, по их понятиям, гражданскому человеку, но ничего не поделаешь. Он хоть и русский, но представитель освободительного движения, а его предписано уважать и лелеять. А стало быть, и подчиняться, потому что так решило за них начальство. И офицеры проглотили обиду. Но когда Алексей объяснил свой план и диспозицию сторон, никто из офицеров из чувства здравого смысла не стал с ним спорить. План был хорошо продуман и в меру дерзок, что увеличивало шансы на успех.

Англичан Подкопин отправил за каменную гряду, а с русскими отошёл вверх по склону. Они рассредоточились за крупными деревьями, каждый контролируя свой, перекрывающийся с соседом, сектор обстрела. Црневич остался скрытно контролировать уже заминированную тропинку.

Примерно через час ожидания появился отряд десантников численностью в сорок человек. Это была изрядно пощипанная, измождённая тяжёлым переходом группа капитана Рипке, понёсшая серьёзные потери при штурме партизанского логова. Но эта группа оказалась ближе всех к отступающим партизанам. Более многочисленные группы были уже на подходе, но сейчас руководству операции «Россельшпрунг» было важно как можно быстрее нагнать противника, при возможности уничтожить его или заставить принять затяжной бой. Каждый десантник помнил о том, какие награды и привилегии ждут того, кто пленит или убьёт Тито.

Корнеев был прав: постоянное напряжение от нахождения на незнакомой местности и ожидание внезапного нападения серьёзно измотало немцев. Когда вся группа была на месте, капитан Рипке, видя состояние своих людей, распорядился:

– Двадцатиминутный привал. Двое – за водой, двое – костёр, трое – готовят пайки, остальным – оправиться. Быстро приняли пищу, и снова на тропу!

Мало кто заметил еле видимое качание веток на деревьях у тропы. Десантники, забыв обо всём, скинули рюкзаки и установили автоматы в пирамиду, кто-то сунул руку в разбросанный Црневичем костёр.

– Герр капитан! Зола ещё тёплая, – крикнул Рипке солдат.

– К бою! – мгновенно скомандовал капитан.

Хороший приказ, но прозвучал поздно. Раздался выстрел из винтовки Драгана, и тут же взорвалась граната, припрятанная в кострище. Часть десантников попадала замертво, другая часть кинулась к автоматам и назад на тропинку, где сработала заботливо установленная Црневичем ещё одна граната. И еще нескольких человек не стало. Тут же раздались прицельные выстрелы англичан. А автоматный огонь советских офицеров с лесистого склона полностью деморализовал десантников. Они метались по поляне, не успевая занять позиции для обороны, беспорядочно стреляя в разные стороны. Буквально за пять минут дело было сделано. Вся группа немцев погибла под пулями. Последним упал Рипке.

Его затуманенный взгляд успел зафиксировать, как из-за дерева на склоне появились русские. «Откуда здесь русские?» – удивился фашист. Из-за камней выскочили радостные англичане. «А этим что надо?» Один из них подбежал к нему. Огромный армейский ботинок физически давил на угасающее сознание капитана. Он силился что-то сказать, но вместо слов с губ срывались кровавые пузыри. Последнее, что увидел командир десантников, – это вытянутое лицо англичанина, что-то говорящее ему. Лицо вместе с пейзажем стало стремительно удаляться и исчезло. Сознание капитана Рипке вместе с душой навсегда покинуло его тело.

Англичанин осмотрел труп, приложив пальцы к сонной артерии.

– Вот же, черт возьми! Отдал богу душу и допросить некого! Что-то мы немного перестарались, – слегка опечалился англичанин.

– Зато какая была атака! Пальчики оближешь, – хвастливо сказал второй.

– Что да, то да!

Первый расстегнул капитанский китель и вытащил из внутреннего кармана фотографию маршала.

– Тайный поклонник?

С другой стороны поляны ему ответил третий англичанин, тряся ещё одним фото.

– Кажется, это был целый клуб почитателей, у каждого фотография.

– А на вид нормальные мужики, – предположил второй англичанин. Кое-кто из англичан глумливо заржал.

Алексей оборвал веселье, жестами показав, что надо забрать оружие и боеприпасы.

– Забираем всё оружие и боеприпасы, до последнего патрона, всё пригодится.

Все начали усердно потрошить рюкзаки и поясные сумки немецких десантников. Личные вещи полетели в стороны, изымались только документы и весь сухой паек. Англичанин, вытаскивая парабеллум из кобуры на поясе Рипке, удивился.

– И чего они так любят эту модель? Перезаряжать же трудно!

– Еду всю забирать? – спросил другой англичанин у Алексея, но Подкопин ничего не понял, тогда англичанин перешёл на язык жестов. Видимо, сделал он это очень талантливо, Подкопин понял его и кивнул головой.

– Конечно.

– И открытые банки? – жестом продублировал вопрос англичанин.

– Нет, птичкам оставим, – разозлился Алексей. Англичанин понял не смысл, а интонацию, и стал закрывать крышки вскрытых банок и складывать их в отдельный рюкзак.