— Не подскажете, Максим Громов уже здесь? — спросила я начальника охраны.

— Да, здесь, — мне понимающе ухмыльнулись.

Я побежала по лестнице наверх, стараясь утихомирить разбушевавшееся от радости сердце. Путаясь в юбке, достигла нашего этажа, промчалась по пустому коридору и рывком распахнула дверь в кабинет.

Он стоял возле моего стола, рассматривая какие-то бумаги, и обернулся, как только я вошла внутрь.

— Наташа, — лицо Громова осветила ласковая улыбка.

— Максим Петрович, — выдохнула я, сорвавшись с места. Но и он не стоял на месте, а побежал мне навстречу, и где-то в середине кабинета мы и столкнулись…

Громов сжал меня в объятиях и впился в губы таким страстным, требовательным поцелуем, что я чуть не задохнулась. Отчаянно пытаясь захватить хоть немного воздуха, я чувствовала, как где-то внизу разгорается что-то очень сладкое и пряное, как слабеют ноги, а из головы исчезают все мысли. Остаются только эмоции, чистые, как ключевая вода, и такие новые для меня.

— Теперь ты понимаешь, почему я так смотрел на тебя, когда ты вернулась из отпуска? — прошептал Громов в мои губы, оторвавшись от них всего на секунду. — Хотел сделать то же самое…

Наверное, он думал, что я сейчас что-нибудь скажу, как всегда, поэтому поспешил заткнуть меня с помощью поцелуя. Но в этот раз я была совершенно не способна говорить.

И надо же было так случиться, что именно когда рука Максима Петровича медленно поползла вниз по моей спине, заставляя последнюю покрываться мурашками, где-то рядом хлопнула дверь…

И я отпрыгнула от него, как испуганная кошка, озираясь по сторонам. Рядом больше никого не было, но… дверь в кабинет так и оставалась открытой. Я действительно не закрыла её, когда входила.

— О, боже мой, — выдохнула я, прижимая руки к губам. — Дверь!..

Громов совершенно спокойно посмотрел на причину моего беспокойства, потом подошёл и захлопнул её. Вернувшись ко мне, он взял меня за руку и повёл в свой кабинет.

Как я и думала, когда за нами закрылась ещё и эта дверь, Максим Петрович хотел вернуться к прежним занятиям, но…

— Стойте! — прошептала я, останавливая его на полпути к моим губам. — Пожалуйста, не нужно больше.

Громов улыбнулся, но из объятий не выпустил.

— Не понравилось? — спросил он, хитро прищурив глаза.

— Понравилось, — ответила я так же тихо, как и раньше. — Просто не нужно, и всё.

Максим Петрович вздохнул.

— Тебе не нужно было целовать меня на мой день рождения. Это была твоя ошибка. Если до того поцелуя я ещё мог как-то держаться… То теперь уже нет. И прошедшая неделя полностью убедила меня в своём решении…

Вот тут я испугалась. Громов смотрел на меня очень странно. Я никогда не видела такого взгляда у него — мрачного и упрямого.

— В каком решении? — спросила я осторожно.

— Я расскажу тебе о нём чуть позже. Хорошо?

И, не дожидаясь ответа, Максим Петрович вновь поцеловал меня. Так же властно, как и до этого, но теперь он ещё и совершенно нахально поглаживал мою грудь. Этот факт меня просто поразил! Громов, который раньше не позволял себе ничего больше осторожных прикосновений, и вдруг…

Что же с ним случилось?!

— Иди, — наконец сказал Максим Петрович, выпуская меня из объятий. — Я слышу, там Светочка уже пришла. Через час я тебя вызову, обсудим выставку.

Кивнув, я поспешила ретироваться, забыв даже о том, что могу выглядеть после всех этих поцелуев, мягко говоря, странновато.

И Светочка этот факт сразу заметила.

— Зотова, — ухмыльнулась она, доставая из шкафа пакетик с чаем, — ты что, целовалась?

Я вздохнула, опустилась на стул и жалобно вопросила:

— Неужели так видно?

— Не волнуйся, — она опять хмыкнула, — это ненадолго. Просто поправь волосы, чуть припудрись и подкрась губы. Хотя… с губами можешь ничего не делать, они сейчас и так красные.

Кивнув, я встала и подошла к зеркалу. Выглядела я действительно знатно… Ну и Громов! И чего он так на меня накинулся…

— Наташ, — Светочка вместе со своей кружкой подошла почти вплотную и тихо сказала:

— Громов хороший мужик. И вы давно друг другу нравитесь. Я заметила это ещё в тот день, когда он тебя спящей красавицей назвал. Вы тогда флиртовали, знаешь об этом? Хотя, откуда ты можешь знать… Отпусти уже наконец все свои мысли и сделай наконец то, чего тебе самой хочется.

Я только вздохнула. Ну вот как таким людям объяснять, что если в жизни делать исключительно то, что хочется, всё полетит в тартарары?

Особенно моя совесть. Она этого не переживёт точно.

Когда Громов позвал меня к себе через час, я успела собраться с мыслями. Но он, похоже, этого ожидал, потому что ничего, кроме рабочих моментов, я от него не услышала. Почти полтора часа мы разбирали выставку, я выслушивала комментарии по итогам всех встреч, записывала инструкции для заведующих, и к концу нашего совещания успела окончательно забыть про утренний «инцидент».

И только я отложила ручку и начала приподниматься со стула, чтобы уйти к себе, как Громов вдруг взял меня за руку и спросил:

— Я не напугал тебя утром?

В его глазах действительно было беспокойство, поэтому я ответила:

— Немного, Максим Петрович. Вы были не очень похожи на себя… ну, на то, как вы обычно себя ведёте…

Он хмыкнул, но через мгновение серьёзно посмотрел на меня.

— Обещаю, что не обижу тебя.

— Я знаю, — я кивнула. — Но я немного не поняла насчёт того, что вы сказали про своё решение.

— Забудь, — Максим Петрович ласково улыбнулся. — Это не имеет значения, поверь. А теперь я хотел бы знать, что ты хочешь в подарок на день рождения.

Э-э-э… Что? Ах, да…

— Я и забыла, — я хмыкнула, вспомнив о том, что через полторы недели мне стукнет четверть века. — Максим Петрович, честное слово, я не знаю. Можно просто, как обычно, деньги в конвертике.

— Это от коллектива. А что могу подарить тебе я?

Еле сдержав удивлённый вздох, я ответила:

— Не знаю. Я… уже давно не думаю о таких вещах.

— Тогда просто скажи мне, что ты любишь. Кроме книг, конечно, — он усмехнулся. — К примеру, как ты относишься к украшениям?

Я забеспокоилась. Не хватает ещё, чтобы мой начальник мне дорогие подарки делал! А с Громова станется, он же просто побрякушку не купит, обязательно чего-нибудь придумает…

— Лучше не надо, Максим Петрович. Я нормально отношусь к украшениям, просто… не нужно.

В его глазах мелькнуло что-то, очень похожее на обиду. Я вздохнула. Ох, лучше бы он вообще меня не спрашивал про этот день рождения, будь он неладен…