– Пойдем, попьем чай во дворе, – пригласил он.

Они вышли в небольшой, типично английский сад, где стоял уютный шезлонг. Олег пригласил Ольгу сесть, заботливо укрыл ее пледом, дал чашку с чаем. И сам сел рядом. Ольга чувствовала напряжение во всем теле, голова невыносимо заболела, ей хотелось вскочить и бежать, не оглядываясь, изо всех сил. От этого уютного и теплого дома, из любимого города, от Олега, но истина была в том, что она хотела бежать от себя.

Они сидели под лондонским небом, темным и звездным, таким оно бывает только за городом. И молча пили чай…

– И? – нарушил молчание Олег.

– Что? – с деланной непринужденностью слишком бодро и громко спросила Ольга.

– Когда начнешь говорить?

Ольга опустила голову вниз, сильнее закуталась в плед, и, когда, наконец, заговорила, голос ее был тихий и дрожал:

– Я боюсь…

– Чего, кого? – спокойно и тихо спросил Олег.

– Всего и всех, нет, конечно, не всех… Но я боюсь тени, Альберта и себя, вернее, ту, что похожа на меня, я боюсь тех, кого вижу только я, и я… боюсь за папу…

Она заплакала и прижалась к Олегу. Олег обнял Ольгу и погладил по голове, как маленького ребенка, потом отстранил ее от себя, посмотрел в глаза и сказал:

– Я пойду, сделаю еще чаю нам, а когда приду, ты спокойно, последовательно расскажешь мне все. Подробно, ничего не скрывая. Хорошо? Без слез и эмоций, просто начнешь рассказывать.

– А с чего начать? – уже вдогонку уходящему на кухню Олегу спросила Ольга.

– С чего? – Олег развернулся на месте, подумал немного и сказал: – Ну, начни с медведя.

– Медведя? Какого медведя? – удивилась Ольга.

– Медведя, которого я хотел подарить тебе после Нового года, а ты убежала, потом заболела и после этого избегала меня…

Ольга почувствовала, что краснеет, но, когда Олег вернулся, она начала свой рассказ с того злополучного дня.

Сколько она говорила, Ольга не заметила. Когда она дошла до последних событий, до того момента, при каких обстоятельствах оказалась в Лондоне, о разговоре в кафе с Кирой, о фото на автобусе, был уже рассвет.

– Это все, – устало проговорила Ольга.

– Ну что, – Олег встал, потянулся, и бодрым голосом приказал: – Давай топай в свою комнату, заваливайся спать! Завтра все решим.

Ольга, обомлев, посмотрела на Олега. Она ожидала других эмоций на свой рассказ, можно подумать, что она рассказала, как съездила на лыжах в горы, а не все эти ужасные сумасшедшие и страшные вещи! Она даже обиделась на него! Но, гордо подняв голову, прошла в приготовленную для нее комнату, и, когда увидела расстеленную уютную постель, упала в нее и моментально заснула.

***

Ольга резко открыла глаза и почувствовала панику. Ее опять окружала кромешная тьма, в которой незримые тени и сущности зловеще кружили вокруг нее. Ольга закрыла лицо руками, судорожно стараясь вспомнить, где она, но перед глазами всплывали только обрывки воспоминаний: она дома, и мерзкая тварь бьется в окно; она в больнице у отца, и он вдруг говорит чужим голосом; она в морге, и мертвец хватает ее за руку. Ей казалось сейчас, что она находится в абсолютной пустоте, нет земли, нет никого, есть просто бесконечная пустота, наполненная страхами, ужасом, неизвестностью и одиночеством.

Ольга осознала, что ей необходимо вырваться из этой пустоты, ее мозг судорожно искал спасение, малейшую зацепку, что вытащит ее из вакуума сознания, и она закричала. Сначала ее крик был похож на стон, слабый стон больного или смертельно напуганного и подавленного человека, но чем громче она старалась кричать, чем глубже становился ее крик, тем яснее становились ее воспоминания.

– ААААААЛЕГ! – вдруг вырвалось из девушки, страх и одиночество вмиг лопнули, как мыльный пузырь. И за миг до того, как Олег ворвался в комнату Ольги и включил свет, она все вспомнила.

– Оля, милая, что случилось? – парень бросился к Ольге и обнял ее.

Ольга улыбнулась, уткнувшись в плечо друга, почувствовав покой и защиту в его объятиях.

– Прости, Олег, просто ужасный сон, и, когда проснулась в полной темноте, не сразу поняла, где я.

– Да, в комнате очень плотные шторы, и, конечно же, ты не помнишь, где включается свет. Да и проспала ты, дорогая, до сумерек. Уже восьмой час вечера.

– Восьмой час! – воскликнула Ольга, но на самом деле она улыбнулась про себя тому новому и прекрасному чувству, когда по телу разлилось тепло от слова «дорогая».

Олег подошел к окну и отодвинул тяжелые портьеры. Опускались сумерки, которые походили на рассвет, когда Ольга ушла спать.

– И что мы будем делать? – спросила Ольга.

Она вдруг поймала себя на мысли, что испытывает некоторое смущение, словно вчера произошло что-то такое, к чему она не совсем была готова, или словно она сказала или сделала то, что тщательно скрывала от других.

«Ах да! Я же рассказала вчера Олегу ВСЕ-ВСЕ! Боже, как же мне стыдно! Что он обо мне думает? Наверное, решил, что я шизофреничка, и поэтому разговаривает со мной так ласково, как с буйными сумасшедшими».

– Олег, – смущенно начала Ольга, – я… я вчера тебе разного понарассказывала, ты, наверное, решил, что я сумасшедшая, но…

Но Олег не дал ей закончить. Он взял Ольгино лицо в ладони, приподнял его и посмотрел в ее глаза серьезно и нежно:

– Я знаю, все, что ты рассказала, – это правда. Она странная, страшная, трудно объяснимая, но это правда! Мне жаль, что ты раньше не доверилась мне, но сейчас это не важно. Помни, я с тобой, я все понимаю, а что не понимаю, просто доверяю тебе.

Ольга смотрела в глаза Олегу и еле сдерживала слезы:

– Спасибо, Олег, прости меня, что я втянула тебя в эту историю, но…

Олег отдернул руки от лица Ольги и с отчаянием воскликнул:

– Почему ты говоришь, что «втянула»? Неужели ты не понимаешь, что с самого начала в этой истории, как ты называешь, мы вместе?! Все, что происходит с тобой, касается и меня, но ты всегда ускользаешь, не хочешь признать очевидного, что это наша история, и все, что происходит с тобой, касается и меня, все, что происходит со мной, – это часть тебя!

Ольга села на кровать. Она вдруг почувствовала себя уставшей, опустошенной и одинокой.

Олег стоял у окна и молчал. Ольга боялась прервать это молчание, она просто не знала, что делать и что говорить. Апатия, безысходность и слабость лишили ее воли и сил.

– Ладно, собирайся, – прервал молчание Олег.

– Куда? – устало и еле слышно проговорила Ольга.

Все, что она хотела, – это свернуться комочком под одеялом и спать. И чтобы ни тени, ни люди не тревожили ее во веки веков.

– Надо идти в «АД».

– Куда? – спросила она, но уже с другой интонацией.