столкновения избежать не удастся. Соглядатаи, как могли, ломали вражеские тактики, сеяли смуту и препятствовали перемещению сил, однако с их слов выходило, будто бы они руководствуются не словами своих командиров, а чем-то другим. А потому, как бы ни пытались посланцы Асона мешать, всё же некоторые отряды продолжали стягиваться к позиции, образуя небольшой авангард, с которым столкнутся воители Асона. Генерал всякий раз обращался за советом к Дракалесу, но всегда упрашивал его, чтобы он говорил в угоду интересов вирана, а не собственным. И бог войны не смел действовать иначе, пусть это даже и означало, что ему придётся продлить своё пребывание тут. Таким образом у них с генералом родился план, по которому один из незримых воинов передаст Севенголю приказ Асона. Пусть он со своими двумястами воинами выступает к авангарду противника и ударит им в спину, как только гвардия Адина вступит в сражение. Асон не смел сомневаться, что это будет самым лучшим вариантом, как можно свести потери со стороны Северного государства к наименьшему значению. Дракалес поддержал его: «Мы уже и так сделали всё возможное. Соглядатаи отвлекли внимание некоторых воителей. А тех, кто упорно следуют в объятья смерти, разве мы можем спасти? Конечно, когда мы приблизимся к ним, я заберу дух гнева, который побуждает их идти в сражение, но, думается мне, их ведёт в бой не только он, но и слово советника. А потому не торопись начинать сражение, но смотри на то, как они себя поведут. Если же они будут стоять насмерть, то мы ничего поделать не сможем» Генерал мрачно кивнул ему в ответ.

Прошло ещё с десяток дней, прежде чем они встретили авангард. Мужчины, а вместе с ними и женщины, подверженные духу гнева, ринулись в нападение, как только гвардия вошла в пшеничное поле. Дракалес воспользовался властью над духом гнева, и рыжий пламень, который мог видеть только он, иссяк. В тот же миг обороняющиеся перестали атаковать. Асон встретился взглядом с богом войны и утвердительно кивнул, а после подал сигнал своему воинству, а те принялись передавать указание генерала задним рядам: «Приготовиться». После чего гвардейцы стали двигаться, подняв щиты и обнажив клинки, но держали их острием вниз, показывая свою готовность, но и добрые намерения, что первыми нападать не будут. Когда расстояние до воителей наместника покойного вирана заметно сократилось, Асон подал сигнал остановиться, а сам двинулся вперёд, подозвав с собой Дракалеса, а вместе с ним, само собой, ринулась и Золина. Когда трое приблизились, все воители засуетились, увидев бога войны. Асон немного окинул взглядом всех, кто противостоит ему, а после глянул им за спину, где на горизонте виднелось приближение подкрепления Севенголя, и еле заметно утвердительно кивнул. Следом за этим раздался его могучий голос (насколько могучим этому голосу позволяла быть его человеческая сущность): «Я — генерал Асон, предводитель воинство Южного государства. А со мной — Дракалес, бог войны, и его вечная спутница — Золина» Он помолчал, дав немного времени обсудить словосочетание «бог войны», а после продолжил: «Договор был нарушен. Мармар, виран Северного государства, вторгся на наши земли и пал. Вы всё правильно слышали. Ваш владыка побеждён. И даже дух гнева не помог ему. Ваша страна лишилась головы. А потому мы предлагаем вам принять поражение и сдаться нам на милость. Не позвольте своему гневу править вами, не дайте свершиться этой ошибке повторно. Мы проложим свой путь до столицы и погасим этот самый очаг гнева. Мы пришли освободить вас от гнёта нечестивого веянья, чтобы в Андоре мог воцариться мир, истинный мир, и не было больше никакой вражды» Асон сказал ещё многое в подкрепление своего слова. А Дракалес внимательно наблюдал за состоянием сердец этих воителей. Он был прав — ими движет не только морок, но и приказ советника. А потому их решение не было удивительным. Немного посовещавшись, они избрали одного из воителей, чтобы он отвечал Асону. Немного подавшись вперёд, он сказал, что они, как бы ни хотели избежать вражды, не могут пропустить захватчиков. А потому он упрашивал Асона повернуть и уйти восвояси. Генерал попытался дозваться до их здравомыслия, лелея надежду на то, что они ещё способны принять верное решение. Однако ничего не выходило. А Дракалес ему об этом сказал ещё во время первого ответа авангарда. Но генерал отвечал, что знает об это, просто должен всесторонне предупредить противника, чтобы у него на сердце не осталось угрызения совести, ведь он сделал всё возможное, чтобы решить этот вопрос миром. В общем, когда в третий раз общий язык так и не был найден, генерал, бог войны и воительница вернулись к остальному воинству, после чего войсководитель подал сигнал идти в наступление. Дракалес чуть-чуть усилил дух войны, так что гвардия Адина вела уверенное наступление, когда как авангард советника чувствовал себя совсем неуверенно. Подкрепление Севенголя тоже двинулось в атаку.

Бой был начат. И преимущество в нём сохранялось за нападавшими на протяжении всего времени. Хоть Дракалес прибавил боевого духа воителям, от этого они не стали сражаться лучше. Он просто убрал все преграды и трудности, чтобы они могли биться здесь безо всяких преткновений. Они сражались своими силами и пользовались в битве только лишь теми знаниями, которые они обрели, пока их тренировал бог войны, что помогло обеспечить им явно преимущество над противниками. Дракалес в этой битве не участвовал, потому что она была скучной. Воители и воительницы противника избегали сражений с ним, ведь понимали, что против такого исполина у них нет ни единого шанса на победу. За то он видел, как сражались те, кого он наставлял. Конечно, отрадой для его могучего взора была Золина. Ведь, как и он, она скучала в этом сражении. Она даже не прибегала к каким бы то ни было приёмам, ведь ей хватало лишь взгляда, брошенного на противника, чтобы понять, в какую сторону необходимо уклониться, чтобы избежать удара, и в какую точку направить удар, чтобы одолеть противника. Она была настолько искусна, что умудрялась не убивать, а лишь ранить того, с кем сражалась, а после приступала к следующему противнику. У остальных так грациозно вести сражения не получалось, а потому им приходилось наносить смертельные раны. Не успело утро превратиться в день, как сражение было завершено. Осталось всего 49 раненных воителей и воительниц, которые не могли продолжать сопротивление. Асон приказал не трогать их, позволив тем идти, куда глаза глядят. После этого генерал встретился с сураном Севенголем. Как оказалось, помощник Адина сумел собрать больше трёхсот