Прошу Ваше Превосходительство увеличить до максимума поставку горючего Италии, которое предназначается исключительно для снабжения флота, призванного удержать важные позиции в Средиземном море.

Я выбрал этот путь непосредственного обращения к Вам потому, что уверен, что Ваше личное вмешательство ускорит предоставление необходимой помощи.

Преданный Вам Кейтель — фельдмаршал».

Разрешите представить Трибуналу ответную телеграмму Антонеску Кейтелю.

Председатель: А не могли бы вы суммировать содержание этого документа?

Зоря: Я могу в двух фразах передать содержание этого документа. На слезную просьбу подсудимого Кейтеля дать возможно большее количество горючего Антонеску отвечает в своей телеграмме на имя Кейтеля, что свои обязательства он выполнил полностью, все то, что предусмотрено разнарядкой, установленной германскими инстанциями, дано, и больше дать нельзя. Если сэкономят что-нибудь внутри Румынии, может быть, чем-нибудь и помогут своим союзникам.

А вообще Антонеску просит принять уверения в совершенном к нему почтении и выражает Кейтелю особо высокое уважение, но нефти не дает.

Позвольте напомнить, господа судьи, что октябрь-ноябрь 1942 г. были месяцами, когда решалась судьба Роммеля в Северной Африке и когда Красная армия на моздокских рубежах преграждала путь немцам к грозненской и бакинской нефти.

Нефти у немцев явно не хватало.

Цитирую одно, еще не оглашенное место из записи беседы, состоявшейся 12 февраля 1942 г. между Антонеску и подсудимым Риббентропом. Запись этой беседы представлена мною Трибуналу ранее под № СССР-233.

В ответ на постановку Риббентропом вопроса о нефти Антонеску ответил:

«В отношении нефти… Румыния сделала, максимум того, что было в ее силах, большего она дать не может; единственным выходом из положения будет захват территорий, богатых нефтью».

Тут же следует отметить, что Антонеску не был оригинален в своих стремлениях к захвату чужих территорий, богатых нефтью.

Я прошу обратить внимание на документ из личной канцелярии подсудимого Розенберга, который озаглавлен «Преобразование Кавказа». Я представляю этот документ под № СССР-58 и прошу принять его в качестве доказательства. В июле 1941 г. подсудимый Розенберг следующим образом сформулировал германскую точку зрения в этом вопросе: «Интересы Германии заключаются в том, чтобы создать прочные позиции на всем Кавказе и тем самым обеспечить безопасность континентальной Европы, то есть обеспечить себе связь с Ближним Востоком. Только эта связь с нефтяными источниками может сделать Германию и всю Европу независимыми от любой коалиции морских держав в будущем. Цель германской политики: господство над Кавказом и над граничащими с юга странами, как в политическом, так и в военном отношении…

…Германская империя должна взять в свои руки всю нефть».

Господа судьи! Я позволю себе подробно не останавливаться на взаимоотношениях фашистских заговорщиков с другим своим сателлитом — Финляндией, ибо только что свидетель Бушенгаген дал достаточно подробные показания по этому вопросу и у Трибунала, по-видимому, должно было создаться известное представление об этом. Я только напомню, что по мысли, изложенной в пункте третьем раздела второго варианта «Барбаросса», Финляндия должна была прикрывать наступление немецкой десантной группы «Норд» — это части 21-й группы, имеющей прибыть из Норвегии, а затем оперировать совместно с ней. Кроме того, на долю Финляндии, по «плану Барбаросса» приходилась ликвидация русских сил на Ханко.

Я позволю себе также напомнить Трибуналу о том, что в представленном американским обвинением под № С-39 «Временном плане Барбаросса» вопрос об участии в войне Финляндии упоминается в разделе втором, где, как я уже докладывал Трибуналу, отмечалось, что: «Предварительные переговоры с финским генеральным штабом происходят с 25 мая».

Кроме того, я хотел бы напомнить следующее место из этого документа: «…Предусмотрена транспортировка с родины в Норвегию 10-й охранной дивизии, 18 артиллерийских батарей и для транспортировки в Финляндию одной усиленной пехотной дивизии с корпусными частями. Из этих сил для варианта „Зильберфукс“ предназначены одна пехотная дивизия, две горных дивизии и боевая группа СС „Норд“.

Запланировано после начала военных действий доставить еще одну дивизию по железной дороге через Швецию для нападения на Ханко».

Я думаю, что имею право здесь уже сейчас сразу отметить, что дата начала переговоров с генеральным штабом армии Финляндии — 25 мая 1941 г., которая указана во «Временном плане Барбаросса», не является точной.

Указание такой не соответствующей действительности даты было попыткой скрыть подготовку агрессии, представив ее вовне как якобы подготовку к так называемой превентивной войне.

В дополнение к показаниям свидетеля Бушенгагена, которые он давал здесь Трибуналу, я позволю себе представить под № СССР-229 показания полковника бывшей германской армии Кичмана, которые прошу принять в качестве доказательства.

Кичман работал с 1 октября 1941 г. военным атташе германского посольства в Хельсинки. Оглашаю очень небольшую цитату: «Германское правительство и верховное командование германских вооруженных сил совместно с правительством Финляндии и генеральным штабом финской армии, задолго до 22 июня 1941 г., вели тайные переговоры и подготовляли нападение на Советский Союз.

О подготовке к вторжению германской и финской армий на территорию Советского Союза мне стало известно при следующих обстоятельствах: в октябре 1941 г. по прибытии в Хельсинки на должность заместителя германского военного атташе я имел беседы с майором фон Альбедиллом, помощником германского военного атташе, ранее работавшим в отделе атташе генерального штаба сухопутных сил Германии.

Фон Альбедилл ознакомил меня с обстановкой в Финляндии и ее военно-политическим курсом, так как военный атташе генерал-майор Росоинг был тяжело болен и находился на излечении на курорте Меран в Тироле.

В этих беседах фон Альбедилл рассказал мне, что еще в сентябре 1940 г. генерал-майор Россинг по заданию Гитлера и германского генерального штаба организовал поездку особоуполномоченного маршала Маннергейма — генерал-майора Тальвелла в Берлин в ставку Гитлера, где им было достигнуто соглашение между германским и финским генштабами о совместной подготовке нападения на Советский Союз и о совместном ведении войны против него.

В связи с этим я вспоминаю, что когда в ноябре 1941 г. я посетил генерала Тальвелла в его штаб-квартире в районе города Аунос, он в беседе рассказал мне, что по личному поручению маршала Маннергейма он еще в сентябре 1940 г. одним из первых установил связь с германским верховным командованием в деле совместной подготовки нападения Германии и Финляндии на Советский Союз».

Я прошу разрешения закончить на этом представление документов, связанных со взаимоотношениями фашистской Германии с ее сателлитом — Финляндией, ибо, я повторяю, показания свидетеля Бушенгагена Трибуналу освобождают меня от этой обязанности.