Кто-то приглушенно хихикнул. Ни для кого не было секретом, что жители Туманного Мира большую часть времени проводили, сражаясь друг с другом. Чего еще можно было ожидать от планеты, населенной в основном преступниками, повстанцами и другими нарушителями спокойствия? Топаз смерила весельчаков ледяным взглядом, и хихиканье прекратилось. Рэндом откашлялся. Оуэн с удовлетворением отметил, что толпа ловит каждое его слово. Как только Джек занялся привычным для себя делом, к нему сразу вернулась былая уверенность. Теперь он действительно был похож на легендарного повстанца Джека Рэндома — больше, чем на самого себя в последнее время. Рядом с Джеком стоял его старый друг Александр Шторм и одобрительно кивал после каждого слова. Эти двое немолодых уже людей при первой встрече долго и шумно хлопали друг друга по спинам, и теперь Шторм всюду таскался за Джеком, показывая всем, что подполье Рэндома поддерживает. Забавно, что Руби Джорни Шторм не нравился, несмотря на все его обаяние. Возможно, это была с ее стороны обыкновенная ревность. Оуэн улыбнулся. Он до сих пор так и не понял, что Руби и Джек нашли друг в друге, но оба, похоже, были вполне довольны. Во всяком случае, у них все вышло лучше, чем у него с Хэйзел. Ладно, сейчас об этом думать не надо. А Шторму придется изыскать способ помириться с Руби, иначе он рискует получить нож в спину. Или даже не в спину. Руби Джорни всегда открыто выражала свои чувства.

— Все это, конечно, прекрасно, — сказал Гутман. Он уже выбрался из толпы и стоял теперь прямо перед помостом, сверля взглядом Рэндома. — Но мы пока что не решили, кто будет всем заправлять в этом новом восстании. У всех нас разные цели и разные предложения. Возможно, в конечном итоге все здесь присутствующие хотят одного и того же, но что касается пути, которым пойдет восстание, то его еще только предстоит выбрать. Мы с партнерами уже много лет занимаемся различного рода подрывной деятельностью и не намерены подчиняться каким-то выскочкам только потому, что им пару раз повезло. А еще мы не хотим, чтобы восстанием руководил человек, чьи лучшие годы давно уже миновали. Ты — прошлое, Рэндом, а мы должны думать о будущем. Да и потом, вспомни, сколько раз ты проигрывал Империи, знаменитость? Новому восстанию нужен новый лидер. А что ты можешь нам предложить, кроме своего изрядно потускневшего обаяния?

Рэндом и не подумал обижаться на все эти оскорбления. Он ответил Гутману спокойным взглядом и произнес:

— Привет, Элайя, я тоже рад тебя видеть. Как твой геморрой? Сколько я тебя помню, ты всегда прятался в тени и плел интриги, пока я возглавлял армии, но что-то я не заметил, чтобы ты преуспел больше моего. Несмотря на все твои хитроумные планы, Лайонстон все еще сидит на Железном Троне. Я помню тебя ребенком, Элайя. Такой был многообещающий мальчик, что же с тобой стало? Я и отца твоего прекрасно помню. Достойный был человек, честный и мужественный. Хорошо, что он уже умер и не видит, во что превратился его сын!

— Конечно умер, — сказал Гутман. — Еще бы он не умер, когда я сам его убил. Это, по сути дела, традиционный способ получить богатство и власть. Так что слезай со своего помоста, Джек Рэндом, и уступи место более достойному.

— С удовольствием, — ответил Джек. — Где он?

В толпе раздались смешки, и Гутман слегка покраснел.

— На этот раз, Рэндом, острый язык тебя не спасет. Я представляю здесь группу людей, у которых есть свои собственные интересы и свои понятия о том, как должно проходить восстание. Мы уже много лет боремся с тиранией и не намерены терять свое драгоценное время, выслушивая здесь бредни какого-то старого дурня с допотопными идеалами!

Гутман внезапно замолчал, поскольку Руби Джорни сделала шаг вперед и смерила его презрительным взглядом.

— Эй, ты! Веди себя пристойно, или вылетишь отсюда, — сообщила она.

— Ну и как же ты намерена меня выгонять? — ухмыльнулся Гутман. — Я же голограмма! Так что твоя хваленая жестокость тебе не поможет. Я намерен сказать еще очень многое, и ни ты, ни этот старый болван не сможете мне помешать!

— Хочешь поспорить? — спросила Руби.

Она вытащила из кармана какую-то маленькую штуковину, направила ее на Гутмана и неприятно улыбнулась. Изображение толстяка заколебалось, расплылось и исчезло. Руби обвела толпу внимательным взглядом.

— Милая у меня безделушка, верно? Мне ее хайдены сделали. Так что следите за своим языком, ребята, если хотите, чтобы вас дослушали до конца.

— Считайте Руби моим телохранителем, парни, — посоветовал Рэндом. — И радуйтесь, что вы здесь не во плоти. Руби круто обходится с теми, кто ее раздражает, — кровь потом неделю не отмоешь. Так на чем я остановился?

— Вы говорили о том, как мы будем сражаться, — сказал Дэвид Охотник за Смертью. Он вместе со своим другом Китом Саммерайлом уже пробился в первые ряды толпы. Их появлению никто не удивился.

— И это, по-моему, как раз очевидно, — продолжил Дэвид. — Вы же сами говорите, что мой предок Жиль вернулся, а у него, как известно, есть «генератор тьмы». Значит, нам остается только продемонстрировать Лайонстон силу этого устройства, чтобы она поверила, что оно у нас есть, а затем предъявить ей ультиматум. Пусть отрекается от престола, или мы применим «генератор» против Голгофы. В этом случае нам даже не понадобится набирать армию.

— К сожалению, все это не так просто, — ответил Джек Рэндом. — Жиль, будь добр, объясни молодым людям ситуацию.

Первый Охотник за Смертью поднялся на помост и остановился возле Рэндома. При виде его в толпе начали перешептываться. Жиль был намного более знаменит, чем легендарный Джек Рэндом. С первого взгляда он казался долговязым и даже рыхлым, хотя обнаженные руки его были мускулистыми, как у борца. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Морщинистое лицо Жиля украшала серебристо-серая козлиная бородка, а длинные седые волосы были убраны под платок, как у наемника. Одет он был в потрепанные шкуры, прихваченные на поясе широким кожаным ремнем. На руках у него красовались толстые золотые браслеты, на пальцах — тяжелые металлические кольца. На спине висел в кожаных ножнах длинный меч, а на бедре — ружье неизвестной конструкции. Ни дать ни взять — вождь какого-нибудь дикого племени. Люди совсем иначе представляли себе легендарного Жиля — Первого Меча древней Империи. Они переговаривались все громче и громче и не смолкли, даже когда Жиль заговорил:

— В последний раз, когда я применил «генератор тьмы», тысячи солнц разом погасли, образовав Черную Тьму. Тысячи миров погибли в мгновение ока, погибли вместе с населявшими их людьми. «Генератор тьмы» нельзя направить на какую-то конкретную цель. Если я применю его в самом сердце Империи, она вся может исчезнуть вместе с Голгофой.

В зале внезапно стало очень тихо.

Дэвид нахмурился.

— Но мы же не должны включать эту штуку. Мы хотим только пригрозить этим Лайонстон.

— Нельзя угрожать, если ты не способен выполнить свою угрозу, — сказал Рэндом. — Лайонстон поймет, что мы блефуем. Мы же хотим освободить Империю, а не уничтожить ее. Кроме того, одна эта угроза настроит против нас все население Империи. И вместо того чтобы поддерживать нас, люди начнут просить свою императрицу, чтобы она уничтожила опасных террористов. А нам еще придется заботиться о том, чтобы «генератор» не попал в руки Лайонстон. Уж она-то без колебаний его применит, если решит, что победа уплыла из ее рук.