— Остановись! Я не хочу ничего больше слышать! — Алекса непроизвольно закрыла уши ладонями, чтоб только прервать звуки этого тягучего саркастического голоса и не воспринимать больше всех этих слов. Но, несмотря на это, она услышала его грубый, издевательский смех и то, что он сказал, отсмеявшись:

— Нет? Вот уж не думал, что леди, отданную в публичный дом, можно чем-то удивить или шокировать! Но возможно, ты набралась какого-то неприятного опыта с момента нашей последней встречи, не говоря, разумеется, об утрате мужа и обретении богатства?

— Нет! — произнесла Алекса. — Нет, я больше здесь не останусь, позволяя тебе терзать себя таким образом! — И с внезапным возбуждением, порожденным отчаянием, она метнулась, как загнанное в угол животное, и, неприятно удивив Николаса, нырнула под ветки дерева и бросилась бежать, не заботясь об окружающей темноте и не разбирая дороги.

— Алекса!

Сердитый звук его голоса, первый раз позвавшего ее по имени, заставил лишь подобрать юбки повыше и помчаться еще быстрее, продираясь через кустарники, которые рвали ее шелковые чулки, и больно ударяясь ногами о камни. Если бы только удалось убежать и от него, и от его угрозы, и от той муки, о которой он ей напоминает! В первый раз она поняла, что значит чувствовать себя не охотником, а добычей — когда теряешь голову от ужаса при мысли о том, что бежишь слишком медленно и преследователь уже настигает; когда боишься оглянуться назад, ощущая его за своей спиной.

Бежать, бежать, бежать! Это слово колотилось в ее мозгу в такт с биениями пульса в висках и молотящими ударами сердца. Она уже почти не сознавала, что делает, и двигалась чисто инстинктивно.

Почувствовав на своей талии руку, которая с силой потянула ее назад, Алекса невольно вскрикнула от ужаса и постаралась освободиться:

— Нет, нет! Отпустите меня, отпустите!

— Если ты перестанешь извиваться, как дикая кошка, тогда я отпущу тебя! Что это на тебя нашло? Если бы я тебя вовремя не поймал, ты угодила бы прямо в ручей, ты, глупая, маленькая…

Поскольку обе руки были нужны ему для того, чтобы сдерживать ее нападки, остается единственный способ прекратить ее истерику, мрачно подумал Николас и, нагнувшись, закрыл ее рот поцелуем. Она удивительная стерва и мегера, вдобавок к тому прирожденная шлюха. Ему следовало хорошенько проучить ее, при всех сделав вид, что никогда раньше не встречал ее. Но нет же, черт побери его собственную слабость, он поддался чувствам и привел ее в сад, чтобы целовать ее мягкие, продажные, лживые губы еще и еще!

— Должно быть, я выгляжу ужасно! — через какое-то время произнесла Алекса. — Но нужно сказать, что и вы тоже хороши! Как мы теперь покажемся на людях? Они, наверное, ждут на террасе, когда мы вернемся…

— Через другой вход. Как ты думаешь, королева и принц Альберт еще там?

— Не знаю, — задумчиво сказала Алекса, — но я уверена, что леди Элен уже сгорает от любопытства.

— То же самое можно сказать и о лорде Чарльзе, я полагаю, не говоря уже об остальных твоих поклонниках. Я счастлив, что дуэли ныне не в моде.

Знакомая язвительная нотка вновь появилась в голосе Николаса, но Алекса сделала вид, что не заметила этого, и как ни в чем не бывало продолжала:

— Я не думаю, что мне так же легко удастся избежать неприятных последствий, как и вам, поскольку я не мужчина. Вы получите только непристойные комментарии от своих друзей, а меня, без сомнения, будут считать падшей женщиной. — Она засмеялась. — Меня спасет только то обстоятельство, что я богата. И я могу жить где хочу и делать что хочу, не заботясь больше об условностях!

— Я и не знал, что ты когда-то заботилась о них, — сухо сказал Николас. — Плавание в обнаженном виде под луной, посещение борделей для развлечения…

— Прекрати, пока ты снова не стал отвратительным и я опять тебя не возненавидела!

Алекса намеревалась и дальше идти в обнимку с ним, потому что последний поцелуй как-то сблизил их, но теперь она постаралась освободиться от его объятий. Но он взял ее за упрямо вздернутый подбородок и повернул ее лицо к себе:

— Мне действительно удалось сделать так, чтобы ты перестала меня ненавидеть хотя бы на несколько минут? Ты должна сказать, как мне удалось совершить это чудо, для того чтобы я еще раз смог повторить его.

Только после того как он снова поцеловал ее и они пошли дальше, Алекса решила спросить его, куда он ведет ее на этот раз.

— Должно быть, уже очень поздно. О Господи! — с запоздалым раскаянием воскликнула Алекса, подумав о том, что ее уже, наверное, давно ищут. Алекса представила себе реакцию окружающих, когда она предстанет перед ними в таком виде… Нет, к этому она еще не готова.

Несмотря на внешнюю браваду, Алекса невольно подалась назад, заметив впереди мерцающие огни.

— Может быть, мне лучше сразу поехать домой. Ты можешь сказать всем, что я упала в обморок и ты решил отвезти меня домой. Я не думаю, что я…

— Мы вернемся в дом через боковую дверь, которая ведет прямо в комнаты для гостей, — сказал Николас, не обращая внимания на ее предложение. — Мы приведем там себя в порядок, а потом присоединимся к остальным гостям, сделав вид, что мы уже давно вернулись в дом через другую дверь, а все это время провели в гостевых комнатах. Или ты предпочитаешь изобразить головную боль, из-за которой ты будешь вынуждена полежать еще некоторое время?

Разумеется, что после всего произошедшего были неизбежны и слухи, и самые смелые суждения на тему о том, насколько хорошо и как давно знали друг друга виконт Эмбри и богатая вдова леди Трэйверс. Но разве не странно, рассуждали за чаем и деликатесными сандвичами, что так много людей видели, как эта пара оставила бальный зал и, совершенно не таясь, спустилась вниз полюбоваться парком, но никто не мог вспомнить, что видел их возвращающимися обратно?

— Я заметила, что Эмбри танцевал со старшей из дочерей Дэмерона, кажется, леди Элен, не так ли? Но это было, разумеется, до того!

— По-моему, леди Трэйверс не появлялась в самом начале вечера, а потом мы уже собирались уезжать и только ждали свои экипажи. Последний раз я видела ее с молодым сыном Атертона, виконтом Дирингом. Он явно ухаживал за вдовушкой.

— И Аделина позволяет это?

— Ну, моя дорогая, леди Трэйверс была представлена Аделине и не получила от нее ни одного из ее знаменитых выговоров. Все, разумеется, ждали этого, и вы даже не можете себе представить, как были удивлены!..

— Я была удивлена еще больше, когда услышала, что все Ньюбери снизошли до того, что были почти милыми! А это, вы сами признаете, совершенно необычно!

Аделина, вдова маркиза Ньюбери, знала обо всех этих сплетнях и обо всех задаваемых по этому поводу коварных вопросах, поскольку давно уже завела себе эту привычку — знать все то, что она могла бы использовать в качестве пикантной новости или информации Подобно пауку, она плела свою паутину с помощью старых друзей и знакомых, общаясь с ними лишь постольку, поскольку они могли быть ей полезны. Причем она сама всегда презирала пускаемые ею в оборот сплетни, от которых презрительно отстранялась, принимая собственные решения быстро и четко, без всяких сомнений в своей правоте. Но ныне она первый раз оказалась в затруднительном положении, и мысль об этом заставляла ее раздраженно ходить по комнате перед открытым окном, выходившим на площадь, из которого был виден дом, находящийся напротив, — дом, принадлежавший тому самому созданию, которое и было причиной ее нынешнего невеселого состояния духа.