– Как он поживает? – бодрым голосом осведомилась Клодия.

– Прекрасно. Как всегда слишком много работает. Но это, я думаю, отвлекает его от других проблем. – Воровато оглянувшись через плечо, Аннушка понизила голос до заговорщического шепота: – Между нами, я думаю, что он все еще тоскует по одной женщине.

Клодия едва удержалась на ногах.

Несомненно, по этой проклятой Симонне.

– Мне знакомо это чувство.

– Ты имеешь в виду своего супермена-австралийца?

Клодия не могла больше лгать. Но и правды открыть не могла.

– Я его уже забыла, но помню чувство тоски. – Ей захотелось помучить себя. – Ты с ней знакома?

– Конечно, но это было давно. Она была неплохая. Даже весьма привлекательная, хотя это дело вкуса. – Аннушка, нахмурившись, снова оглянулась. – Где же он? Сам сказал, что мы заедем ненадолго, потому что Майк и Дженни ждут нас к половине двенадцатого. И я проголодалась. Подожди, я схожу поищу его.

Когда она убежала, Клодию снова охватила паника. Подождав секунд десять, она заглянула в соседнее помещение, где еще один доброволец красил потолок.

– Стив, я себя плохо чувствую. Наверное, нанюхалась краски. Мне надо домой. Ты уберешь за меня краску и инструменты? Я там почти закончила.

Стив озабоченно посмотрел на нее со стремянки.

– Ты сможешь сама вести машину?

– Конечно. Если буду чувствовать себя лучше, то завтра приеду. Извинись за меня перед Джулией.

В мгновение ока Клодия выскочила из здания и уселась в блестящий новенький «пежо», который наконец позволила себе приобрести. Рядом был припаркован «рейнджровер», как две капли воды похожий на тот, на котором они ездили в Маскате, только черного цвета.

Заливаясь слезами, Клодия нажала на газ, проехала по покрытой гравием дорожке и скрылась из виду.

Ах ты, дурочка! Уж не могла остаться, чтобы хотя бы увидеть его. Совсем спятила!

Клодия взглянула на свое отражение в зеркале.

В таком виде? С красным носом и брызгами краски на физиономии? Одетая в какую-то дерюгу времен короля Эдуарда?

После пасмурной погоды выдался первый солнечный денек. Казалось, все население выбралось на свежий воздух. Дороги были забиты транспортом, и она долго добиралась до дома. Кейт и Пол куда-то ушли. Дома был только Портли, подбежавший к хозяйке с мяуканьем, означавшим «Добро пожаловать».

Клодия взяла кота на руки, зарывшись лицом в мягкую шерсть.

– Ох, Портли! Что мне делать?

Он снова мяукнул. На сей раз мяуканье означало: «Шла бы ты на кухню, женщина, и покормила меня».

Положив ему в блюдце тресковую печень, Клодия наполнила ванну, добавила шарик пенообразователя с персиковым запахом и сдобрила воду несколькими солеными слезинками.

Что подумают обо мне, узнав, что я сбежала, не сказав никому ни слова? А что подумает Гай? Его не проведешь. Если он не знал раньше, то теперь наверняка обо всем догадается.

На автоответчике было послание от Кейт. Она сообщала, что уехала с Полом к его родителям и останется там ужинать.

Может быть, это даже к лучшему. Если бы Кейт была дома, она бы все выпытала и замучила сочувствием.

В девятом часу вечера Клодия легла в постель вместе с Портли и стала смотреть какую-то программу по телевизору. В конце концов она незаметно заснула, согретая Портли, пристроившимся у нее на плече.

Клодия не поняла, что именно ее разбудило, и испуганно насторожилась.

Кто-то ходил по квартире. От страха по спине пробежали мурашки.

Взяв пульт дистанционного управления, Клодия уменьшила громкость звука телевизора, который так и не выключила, и вся напряглась, прислушиваясь.

Она не ошиблась. Кто-то тихонько открыл дверь в комнату Кейт.

Клодия осторожно встала с постели, на цыпочках подошла к шкафу, открыла дверцу и извлекла оттуда теннисную ракетку. Не ахти какое оружие, но лучше, чем ничего. Крепко сжав ручку ракетки и едва дыша, она застыла в ожидании за дверью спальни. Задвижки на двери не было. Была когда-то, но сломалась.

Во рту у нее пересохло, сердце отчаянно стучало. Она не спускала глаз с дверной ручки. Ситуация была похожа на сцену из фильма ужасов. Ручка двери медленно поворачивается и…

Услышав осторожный стук в дверь, Клодия замерла. Тихий голос и вовсе поверг ее в транс.

– Клодия?

Гай?

Дрожащей рукой она распахнула дверь.

На губах Гамильтона играла довольная усмешка.

– Твои замки никуда не годятся. – Он показал кредитную карточку. – Этому безобидному фокусу я научился в годы своей бездарно растраченной юности.

Это было уже слишком. Клодия потеряла контроль над собой.

– Мерзавец! Я подумала, что меня сейчас прикончат в собственной постели! – Клодия замахнулась теннисной ракеткой, но Гай поймал ее за руку и обнял, и тут она разразилась слезами. Его сорочка моментально промокла от слез, а он, крепко прижимая к себе, гладил ее по голове. Когда рыдания немного утихли, Гай повел ее к кровати, и они оба сели.

– Я позвонил в дверь, но ты не ответила, – объяснил он. – Я трижды звонил по мобильному телефону из машины, но никто не брал трубку.

– Я заснула, – хлюпая носом, ответила Клодия. – А телевизор был включен.

– Я подумал, что ты заболела. Ты ведь уехала из Бруин-Вуда, потому что плохо себя почувствовала?

Клодия боялась посмотреть ему в глаза, но он ее заставил, взяв за подбородок.

– Или ты опять сбежала?

Он знает ответ на этот вопрос. Он знает теперь многое из того, чего не знал раньше.

– Значит, это была ложь во спасение, не так ли? То, что ты сказала мне в Маскате?

Клодия кивнула.

– Я подумала, что так будет лучше. Я и сейчас не уверена, что это не было твоей мимолетной прихотью, особенно если учесть проблемы с Аннушкой и тоску по Симонне и все прочее. – С точки зрения техники исполнения поцелуй, с помощью которого Гай заставил ее замолчать, был не самым виртуозным. Поскольку она все еще всхлипывала, им приходилось чаще, чем обычно, переводить дыхание, но для Клодии этот поцелуй не шел ни в какое сравнение с предыдущими.

Сидеть на краешке кровати было не очень удобно, поэтому, продолжая целоваться, они постепенно приняли горизонтальное положение.

Портли, возмущенный появлением на его подушке головы незнакомого мужчины, обиженно спрыгнул с постели.

– Я тоже не был уверен, – сказал Гай, скользнув губами по волосам Клодии. – Я не был уверен в твоем чувстве, а поскольку для меня был не самый подходящий момент вступать с кем-нибудь в близкие отношения, я решил не форсировать события и посмотреть, не пройдет ли у меня это наваждение. Однако оно не только не прошло, но и усилилось. А что касается Симонны… – Он помедлил. – Как ни странно, я стал ее забывать вскоре после того, как пережил в ноябре прошлого года ужасное потрясение. Я ужинал в ресторане, когда одна бесстрашная рыженькая девушка ворвалась туда и обвинила меня в том, что я не признаю своего ребенка.