Меня отправили в первый отсек. Одежда была пропитана потом, руки были коричневые, шея темно-красная. Как потом оказалось, я получил ожоги шеи и мошонки из-за большой тем­пературы и газов».

* * *

Вновь решено было послать аварийную партию в центральный пост. Добровольцев идти было много: старший помощник Ткачев, по­мощник командира Фалеев, старший лейтенант Шмаков, лейтенант Шабанов, матросы- Отбирал командир. По его приказанию аварий­ную партию возглавил капитан 3-го ранга Фалеев, служивший до этого в должности командира боевой части связи. С ним Шмаков, Шабанов и главстаршина Старосек. Фалееву командир поставил задачу так:

— Олег, произведи осмотр отсека Постарайся выявить и поту­шить очаг пожара, задрай переборочный люк из третьего в четвертый и поищи Гусева, может, еще жив! Если обнаружишь пламя, будем тушить забортной водой!

Отдраили верхний рубочный люк Сразу тошнотворно пахнуло горелым Надели ИДА, и вперед. Первым — Фалеев. Поручни трапа были раскалены настолько, что держаться за них руками было невоз­можно. Не выдержав, помощник спрыгнул, за ним попрыгали в дым центрального поста остальные. Осмотрелись. Было дымно и жарко, откуда-то светила оранжевым светом сигнальная лампа «Каштан» не работал Прошли в корму отсека, руками проверяя температуру предметов. Все было раскалено. У рубки гидроакустиков над самым подволоком стоял столб какого-то дьявольского сине-зеленого пла­мени. Оставив подчиненных тушить рубку, Фалеев пошел дальше в четвертый отсек искать Гусева В четвертом дыма было немного меньше. Тускло горела сигнализация гидравлики. В тамбуре холо­дильной установки у умывальника Фалеев увидел лежащего ничком человека без изоляционного аппарата Помощник перевернул его лицом верх. По бороде понял — Гусев. Пощупал пульс, послушал сердце. Мертв. Попьггался тащить, не получилось. Тогда поспешил на помощь товарищам, тушившим пожар.

Наверное, многим покажется невероятным, но пожар в цен­тральном посту тушили, выстроившись в цепь и подавая сверху лагуны с забортной водой. Другого выхода просто не было. Но пламя все же сбили и залили.

— Все, теперь надо герметизировать! — распорядился Фалеев. — Все наверх!

Наверху Бессонов, Каширский и Пашин выслушали помощ­ника.

— Теперь надо и передатчиком заняться! — высказал общую мысль замкомандира дивизии.

Готовиться к спуску стал радист старший матрос Коваль. Старшим снова стал капитан 3-го ранга Фалеев. Помощник лишь сбегал в первый отсек, где накинул поверх хлопчатобумажной куртки РБ канадку. На страховке встал командир БЧ-4-Р старший лейтенант Лавриненко. Одновременно готовили еще одну партию. Мичман Петров и матрос Колмыков должны были осмотреть трюм, отключить находящиеся там приборы и пройти в пятый отсек. Вниз опустили лампу-переноску и страховочный конец. Первым спускался Фалеев с радистом. Но, едва спрыгнув с трапа, помощник стал задыхаться — маска ИДА совершенно не держала. Поднялся наверх, заменил маску, снова спустился, и снова под­вела маска. Пришлось вновь возвращаться, брать третью и опять вниз в дым и чад выгоревшего отсека. Вместе с Фалеевым пошел и Лавриненко. Оба долго копались в радиоаппаратуре. Наконец вышли. Лавриненко доложил:

— Передатчик настроить не удается, сильно обгорел!

Наверх вынесли станцию УКВ, но толку от нее было немного.

Дальность ее действия была не более десяти миль, а горизонт был чист.

К полудню погода стала быстро ухудшаться. На ходовом мо­стике, где собралось большинство офицеров, царило молчание. Все понимали: надвигающийся шторм серьезно осложнит борьбу за спасение лодки.

— Бискай есть Бискай! — мрачно оглядывал пенные гребни волн Бессонов. — Будем надеяться, что серьезного шторма не будет!

Находившихся на верхней палубе матросов он отправил в носовые отсеки. Скользя по кренящейся палубе, подводники гусь­ком потянулись к люку первого отсека. Палуба быстро опустела, а лодку с каждой минутой раскачивало все сильнее и сильнее. Вскоре кормовую надстройку стала периодически захлестывать волна.

— Смотрите! — бывшие на мостике подводники разом обер­нулись на голос старпома Ткачева

Над верхней палубой в районе седьмого отсека поднимался густой пар. Это могло означать лишь одно — седьмой продолжал гореть.

— Справа по траверзу судно! — внезапно закричал сигналь­щик-

Бессонов инстинктивно глянул на часы. Было 14 часов 15 ми­нут.

— Давайте ракеты! — приказал он.

— Какие?

— Пять красных!

С шипением в воздух взвилась первая ракета, за ней еще и еще. Бессонов, Каширский и замполит Амосов, не отрываясь, смотрели в бинокли.

— Кажется, заметил и повернул на нас! — обрадованно бросил стоящим на мостике Каширский.

Вскоре стало ясно, что идущее к лодке судно — сухогруз. Затем по маркировке трубы определили государственную принадлеж­ность — Канада Еще несколько минут, и восьмикратная оптика выхватила название судна — «Глоу де ор». Каширский с Бессоновым нервно переглянулись. Оба стояли теперь перед тяжелейшей дилем­мой: отказаться от помощи иностранца, принадлежавшего к тому же к государству блока НАТО, и тем самым еще больше затруднить спасательные работы, или же протянуть руку за помощью, что одно­значно навлекло бы гнев Москвы. Еще бы, советский атомоход на буксире судна вероятного противника! Не будем забывать, что шел семидесятый год и «холодная война» была в самом разгаре! Надо ли говорить, как отреагировали бы руководители Советского Союза, получив доклад о том, что только что начавшиеся грандиозные маневры «Океан» увенчались не только обнаружением (что само по себе уже ЧП), но и «захватом» нашего атомохода. Тем более что происшедшее могло серьезно омрачить празднование столетнего юбилея со дня рождения В.И. Ленина

К молчавшим Каширскому и Бессонову подошел шедший на лодке замначальника Особого отдела дивизии капитан 3-го ранга Арго Билль. Кто-кто, а он прекрасно понимал, чем вызвано это за­тянувшееся молчание замкомдива и командира. Спустя годы остав­шиеся в живых члены экипажа К-8 с теплотой будут вспоминать своего особиста. За что? За мужество!

— Запрашивайте помощь! — сказал он. — Готов нести ответ­ственность наравне с вами!

Каширский с Бессоновым понимающе переглянулись. Теперь их, взваливших на себя тяжкую ношу ответа за возможные по­следствия, стало трое. Замкомдив с командиром тоже высказались за принятие помощи. Итак, советские подводники, презрев во имя спасения людей все возможные политические сложности, были готовы принять помощь даже от натовского судна. Теперь слово было за канадцами: сделают ли шаг навстречу, и великое морское противостояние ознаменуется первым дружественным актом взаимовыручки. Канадское судно меж тем быстро приближалось. Еще несколько минут — и произойдет событие дотоле небывалое: канадские моряки придут на помощь советским атомоход чи кам! Но произошло почти невероятное! Подойдя к дрейфующей подводной лодке кабельтов на пятнадцать, канадский сухогруз обошел ее по дуге и, несмотря на все призывы о помощи, внезапно развернувшись на обратный курс, дал полный ход. На палубе канадского сухогруза толпилась любопытствующая команда.