– Да, – спокойно подтвердил он. – Она начала действовать мне на нервы.

Он ухмыльнулся. Казалось, его даже обрадовала возможность признаться Босху в преступлении, совершенном двадцать лет назад. И Босх воспользовался этим.

– Как ты заманил ее в проулок? – спросил он.

– Это было легче всего. Я просто подошел к ней и сказал, что мне известно, кого и почему она разыскивает. Мол, я тоже был на том корабле и случайно узнал обо всем. Заверил, что готов поделиться с ней информацией, но не хотел бы делать этого у всех на виду. Назначил свидание в пять утра на том месте. И ей хватило глупости явиться.

Он развел руками, показывая, что на этом история и кончается.

– А что случилось с ее фотоаппаратами?

– То же, что и с пистолетом. Я все пошвырял через заборы там же. Но само собой, сначала вынул кассеты с пленками.

Босху нетрудно было вообразить дальнейшее. Дорогая камера приземлилась у кого-то на заднем дворе. Ее, естественно, не отнесли в полицию, а оставили себе или продали.

– Есть другие вопросы, детектив? – Брабанд явно не прочь был еще немного порисоваться перед сыщиком из Лос-Анджелеса.

– Есть, – сказал Босх. – Если это сделал ты, то как тебе удалось держать потом двадцать лет в страхе Косгроува и остальных?

– Тут тоже нет ничего сложного. Карл-младшенький мгновенно лишился бы прав на наследство, узнай его папаша, в какую грязь влип сынок. А остальные? Это же щенки. Чуть припугнешь, и они готовы тебе подчиняться.

С этими словами он снова направился к двери. Открыл створку, но задержался на пороге. Оглянувшись на Босха с мрачной усмешкой, Брабанд протянул руку к выключателю и погасил свет.

– Хороших снов, детектив.

Затем он вышел и закрыл за собой дверь. До Босха донесся скрежет засова, запиравшего вход.

Босх оказался в кромешной тьме. Но он был жив. Пока еще.

Босха уже не раз бросали в полной темноте. И зачастую при весьма пугающих обстоятельствах, когда он знал, что смерть бродит где-то рядом. А потому его опыт подсказывал: если немного выждать, то едва различимый свет забрезжит в самых неожиданных местах. И значит, появится надежда на спасение.

При этом он осознавал необходимость разобраться во всем, что с ним произошло, и понять логику событий. А она свидетельствовала, что он никак не мог до сих пор оставаться в живых. По всем теориям, которые он прокручивал в голове, ему суждено было сыграть в ящик. Пасть с простреленной головой от руки Брабанда. Быть казненным так же невозмутимо, как это проделали с Реджи Бэнксом. Брабанд играл роль палача и чистильщика, а он – Босх – представлял собой мусор, который необходимо убрать. Почему его пока пощадили? Пусть временно. Босху следовало это понять, чтобы получить хоть малейший шанс выжить.

Но первый и главный шаг к спасению заключался в том, чтобы вернуть себе свободу движений. Отбросив на время остальные рассуждения, он сосредоточился на поисках пути к побегу. Сведя ступни, Босх сумел медленно подняться, получив чуть больший обзор для оценки своего положения.

Начал он с опорной балки. Это был крепкий деревянный брус толщиной шесть на шесть дюймов. Попытки бить по нему каблуком нисколько не поколебали его, лишь причинив боль самому Босху. Стало быть, с балкой справиться не удастся, и надо принять этот факт как неизбежность.

Он вгляделся вверх, где тоже царила тьма и с трудом просматривались черные полосы стропил. Впрочем, еще при включенном свете он понял, что этот путь для него закрыт – выбраться на крышу нереально.

Бросив взгляд вниз, он не увидел даже собственных ступней. Сено прикрывало обычный земляной пол, и Босх принялся долбить каблуком ботинка у основания балки. Она казалась прочно закрепленной, но оставалось пока неясно, каким образом.

Конечно, у него все еще был выбор: дождаться возвращения Брабанда или все-таки попробовать освободиться. Вспомнив образ дочери, представший перед ним недавно так отчетливо, он решил, что сдаваться нельзя. Он будет бороться за жизнь из последних сил. Расчистив слой сена, он каблуком постепенно проделал углубление в земляной поверхности пола.

Не видя других путей, он в отчаянии и ярости попеременно бил обоими каблуками, как будто сражался с кем-то, ставшим олицетворением всех его жизненных неудач и бед. Скоро пятки стерлись в кровь и нестерпимо болели. Его кисти были стиснуты наручниками так туго, что он уже не чувствовал пальцев. Но Босх почти не замечал этого, пытаясь каблуками вдребезги разнести все, что когда-либо мешало ему жить.

Но усилия оказались напрасными. Через некоторое время Босх понял, что уперся в бетонное основание, в котором и сидела так прочно опорная балка. Подвинуть ее даже на дюйм оказалось невозможно. Она надежно удерживала Босха в плену. Он бросил свои старания, уронив голову на грудь. Полностью выбившись из сил, он был близок к тому, чтобы признать ситуацию безвыходной.

Приходилось смириться с мыслью, что его самый последний, пусть и почти безнадежный шанс может представиться только с возвращением Брабанда. Если бы удалось найти предлог, чтобы Брабанд расстегнул наручники, появилась бы возможность вступить с ним в схватку. Быть может, он изловчится завладеть пистолетом или успеет выбежать в двери. Так или иначе, но попытка у него будет всего одна.

Да, но что может заставить Брабанда добровольно отказаться от своего стратегического преимущества? Босх выпрямился и уперся спиной в опорную балку. Нужно быть начеку. Нужно быть готовым использовать любую неожиданность. Он стал перебирать в памяти рассказанное ему в номере мотеля Бэнксом, выискивая детали, за которые мог бы зацепиться. Ему требовалось нечто, чем он смог бы пригрозить Брабанду, или же что-то спрятанное там, куда его мог отвезти только он – Босх.

Но при этом он не сомневался, что ни в коем случае не должен упоминать об электронном письме, отправленном по адресу Чу. Он не мог подвергнуть партнера опасности, как не мог дать Брабанду хотя бы микроскопической возможности добраться до ключевой информации по делу и уничтожить ее. Признание Бэнкса не имело цены и не могло служить предметом торга, даже если речь шла о жизни и смерти.

Босх был уверен, что Брабанд уже копался в его сотовом телефоне, но для доступа в него требовался пароль. К тому же аппарат настроили так, что введенные в него данные становились недоступны после трех попыток ввести пароль неверно. Если же Брабанд продолжал упорствовать, то уже привел в действие функцию автоматического удаления информации. Вот почему Босх надеялся, что Чу получит файл, а Брабанд ничего не заподозрит. И Гарри преисполнился решимости сохранить все в секрете.

А сейчас следовало найти что-то совершенно другое. Затеять какую-то игру, продумать сценарий, разыграть убедительный спектакль. Вот только какой именно?

Мысли метались. Должно, должно что-то быть. Хорошо, нужно взять за отправную точку тот факт, что Брабанд затрелил Бэнкса, поскольку догадался – Босх сумел его расколоть. Тогда можно заявить, что Бэнкс выдал ему некую тайну, хранимую ото всех, некоего туза в рукаве, которого мог использовать против Косгроува и Брабанда в случае крайней необходимости. Но что именно?