– Готовность вашей компании к сотрудничеству закладывает основу для изменения моего отношении к Чьяппароне и Гейлорду. Свод наших законов допускает такое послабление в отношении лиц, предоставляющих информацию.

Это выглядело фарсом. Вероятность того, что все они могут быть убиты в последующие несколько часов, была велика как никогда, а Дадгар сохранял безмятежное спокойствие, толкуя о правоприменительных статьях свода законов.

Абулхасан начал вслух переводить досье на фарси. Хауэллу было известно, что выбор Махви в качестве иранского партнера не был самым удачным деловым ходом, сделанным когда-либо «ЭДС»: Махви заполучил для корпорации ее первый небольшой контракт в Иране, но впоследствии был включен шахом в черный список и стал причиной неприятностей по поводу контракта с Министерством здравоохранения. Однако «ЭДС» нечего было скрывать. В самом деле, босс Хауэлла Том Люс в своем рвении поставить «ЭДС» выше всяких подозрений включил в досье подробности отношений «ЭДС» – Махви с Комиссией американской фондовой биржи, так что многое из содержания досье стало уже всеобщим достоянием.

Телефонный звонок прервал перевод Абулхасана. Дадгар поднял трубку и передал ее Абулхасану, который, выслушав говорящего, сообщил:

– Это Кин Тейлор.

Минутой позже он положил трубку и сказал Хауэллу:

– Кин на крыше «Бухареста». Он говорит о пожарах возле тюрьмы Гаср. Если толпа пойдет приступом на тюрьму, Пол и Билл могут пострадать. Он предлагает, чтобы мы попросили Дадгара передать их в американское посольство.

– Хорошо, – сказал Хауэлл. – Попросите его.

Он выждал, пока Абулхасан и Дадгар разговаривали на фарси.

Наконец Абулхасан перевел:

– В соответствии с нашими законами они должны содержаться в иранской тюрьме. Он не может считать посольство США иранской тюрьмой.

Все бредовее и бредовее. Вся страна разваливалась, а Дадгар никак не мог оторваться от своего справочника инструкций. Хауэлл промолвил:

– Спросите его, каким образом он предлагает гарантировать безопасность двух американских граждан, которым не было предъявлено никакого обвинения в преступлении.

Прозвучал ответ Дадгара:

– Не беспокойтесь. Самое худшее, что может случиться, это захват тюрьмы.

– А если толпа решит напасть на американцев?

– Чьяппароне, вероятно, уцелеет – он может сойти за иранца.

– Прекрасно, – сказал Хауэлл. – А Гейлорд?

Дадгар просто пожал плечами.

* * *

Тем утром Рашид рано покинул свой дом.

Его родители, брат и сестра решили весь день не высовывать носа на улицу и настаивали, чтобы он поступил таким же образом, но молодой человек и слушать их не стал. Он знал, как опасно находиться на улицах, но не мог отсиживаться дома, пока его соотечественники творили историю. Помимо этого, у Рашида не шел из ума его разговор с Саймонсом.

Он жил по велению сердца. В пятницу Рашид оказался на военно-воздушной базе Фарахабад во время стычки между молодыми офицерами и преданной шаху бригадой Джавадан. Безо всякой особой причины он пошел в оружейный склад и начал раздавать винтовки. Через полчаса это занятие ему надоело, и молодой человек ушел.

В тот же самый день Рашид впервые увидел мертвеца. Он находился в мечети, когда принесли водителя автобуса, застреленного солдатами. По какому-то неведомому порыву Рашид открыл лицо трупа. Часть его головы была разворочена, представляя собой смесь крови и мозга – зрелище было тошнотворным. Это событие выглядело чем-то вроде предостережения, но Рашид пребывал не в том состоянии, чтобы обращать внимание на предостережения. Все события разворачивались на улицах, и ему надлежало находиться именно там.

Этим утром атмосфера была заряжена электричеством. Повсюду бушевали толпы. Сотни мужчин и подростков вооружились автоматами. Рашид, одетый в рубашку с расстегнутым воротом и английскую кепку, смешался с ними, кипя от возбуждения. Сегодня могло произойти все, что угодно.

Он непроизвольно направился в сторону «Бухареста». С него еще не сняли обязанности: он вел переговоры с двумя судоходными компаниями по транспортировке багажа эвакуированных сотрудников «ЭДС» в Штаты; помимо этого, ему надлежало накормить оставленных собак и кошек. События на улицах изменили его намерения. Ходили слухи, что прошлой ночью была взята приступом тюрьма Эвин; сегодня могла настать очередь тюрьмы Гаср, где содержались Пол и Билл.

Рашиду захотелось подобно другим обзавестись автоматом.

Он прошел мимо армейского здания, которое, похоже, было захвачено толпой. Это было семиэтажное строение, в котором располагался склад оружия и призывной пункт. У Рашида тут служил друг по имени Малек. Он волновался, что Малек мог попасть в беду. Если он сегодня явился на службу в армейской форме, одного этого было достаточно, чтобы погибнуть. Я мог бы снабдить Малека своей рубашкой, подумал Рашид и, движимый этим порывом, вошел в здание.

Он проложил себе путь сквозь толпу на первом этаже и нашел лестницу. Прочая часть здания казалась пустой. Поднимаясь по лестнице, Рашид гадал, не прячутся ли на верхних этажах солдаты: если это было так, они могли застрелить любого пришельца. Молодой человек тем не менее продолжал свой путь. Рашид добрался до верхнего этажа. Малека там не было: там не было никого. Армия оставила свое помещение толпе.

Рашид возвратился на первый этаж. Вокруг входа в подвальное помещение, где размещался склад оружия, собралась толпа, но никто не осмеливался войти внутрь. Рашид протолкнулся вперед и спросил:

– Дверь заперта?

– Тут может быть установлена мина-ловушка, – раздался чей-то голос.

Рашид взглянул на дверь. Все мысли насчет посещения «Бухареста» испарились. Его охватило желание пойти к тюрьме Гаср, и он прямо-таки сгорал от нетерпения заполучить в руки оружие.

– Не думаю, что склад защищен миной-ловушкой, – сказал молодой человек и отворил дверь.

Он спустился вниз по лестнице.

Подвал состоял из двух помещений, разделенных арочным проходом. Он был тускло освещен узкими, как щели, окнами, расположенными высоко в стенах, как раз на уровне улицы. В первом помещении стояли открытые ящики с заряженными магазинами. Во втором находились пулеметы марки G3.

Через некоторое время кое-кто из толпы спустился вслед за ним. Рашид схватил три пулемета, мешок магазинов и покинул склад. Как только он вышел из здания, люди начали наседать на него, выпрашивая оружие: молодой человек отдал два пулемета и часть боеприпасов.

Затем он направился к площади Гаср. Некоторые из толпы последовали за ним. Их путь лежал мимо военного гарнизона. Там шла перестрелка. Стальная дверь в высокой кирпичной стене вокруг гарнизона была выдавлена, как будто по ней проехал танк, а кирпичная кладка по обеим сторонам осыпалась. На входе стоял горящий автомобиль.