— Но что мне делать, господин? В служении вам моя жизнь!

— Твое служение сейчас — это мудрый совет Базилу, когда он придет за ним. А быть может, и мне порой… — После ответа граф выразительно посмотрел на вошедшего Базила.

По взгляду графа Базил понял, что тот требует помощи, он подошел к старику и опустился на колени.

— Дедушка, — новый Управитель положил осторожно свои руки на трясущиеся колени Него, — вы столько сил вложили в меня, пора уже и мне начать справляться с возложенной на меня ответственностью.

Базил замолчал. Не обращая внимания на внука, старый Него бессмысленно пялился в стену и рыдал. Он рыдал уже второй день, отчего взволнованный Филипп не находил себе места. Граф нахмурил брови и снова требовательно посмотрел на нового Управителя. Тот стушевался, подумал и продолжил.

— Дедушка, я хотел с вами посоветоваться! Сегодня днем приходил уважаемый Диггин Нор Мотелл из Налогового дома и спрашивал по поводу аудиенции с хозяином борделя «Дамы Ямеса», Лороххом. На него жаловался Вождь Велен.

— Он хозяин борделя «Обитель суккуба», а не «Дамы Ямеса», Базил! — Старик с возмущением оторвался от созерцания книжной полки и сурово взглянул на сидящего перед ним внука. — Даже я такое знаю, хотя по борделям не хожу уже больше сорока лет!

— Я… исправлюсь, дедушка. — Побледневший поначалу Базил чуть покраснел, когда увидел довольные лица Филиппа и Йевы. Особенно Йевы. — Я ответил, что, может быть, запишу Лорохха на аудиенцию к господину графу.

— Ты что? — Всплеснул рукавами старик. — Не смей! Этот прохвост уже всем плешь проел. Пусть с ним возятся работники налогового дома. Не смей подпускать его к хозяину!

Него вскочил, забыв о том, что хозяин сидел как раз справа от него, тщедушная грудь часто заходила под длинным платьем, и он упер руки в боки, ворчливо кряхтя на внука. Тот же, улыбаясь, поднялся и поклонился.

— Спасибо, дедушка. Я тогда завтра сообщу Диггину Нор Мареллу о том, что хозяина борделя на аудиенцию записывать не буду.

— Мотеллу, Базил, Мотеллу, а не Мареллу! — воскликнул Него. — О, Ямес, как же ты будешь справляться с этим! Ты даже имен запомнить не можешь!

Старик схватился за голову и уже хотел было побежать все исправлять, вот только что — непонятно, но граф остановил его.

— Советами, Него! Помогай только советами. Иди отдохни, а Базил будет каждый день перед тобой отчитываться! — Властно сказал Филипп, понимая, что старый Управитель уже пришел в порядок.

— Хорошо, господин.

Запел протяжно рог, и Филипп, бросив быстрый взгляд в окно, поднялся с кушетки из темного дерева. Он поправил зеленый балахон-накидку, надетую поверх кольчуги длиной до колен с половинчатым рукавом, подвязал чуть плотнее черный ремень, к которому крепились ножны, и снял с кресла теплый зеленый плащ с декоративными плечевыми пластинами внахлест, украшенными черными вороньими перьями.

Леонардо сглотнул слюну и нервно покрутил перстни на пальцах. Одежда сына графа была более защищенной и включала в себя металлические наручи, поножи и куполовидный шлем-полумаску. Поверх кольчуги мелкого плетения с длинным рукавом Лео надел черный балахон, подвязав его черным кожаным поясом с серебряными круглыми вставками с гравировкой воронов.

— Перстни тебе не понадобятся, — с улыбкой сказал Филипп, видя, с каким нежеланием его сын держит в руках шлем и как тревожно озирается по сторонам.

— Да-да…

Он повернулся к сестре и с тоской в глазах вложил в ее раскрытую ладошку два перстня, серебряный и золотой, погладил девушку по пальцам. Йева тепло улыбнулась брату, пытаясь приободрить.

— Лео, у тебя вид, словно мы на смерть едем, — улыбнулся Филипп.

— Отец… Но это же вервольфы… — сдавленно произнес сын графа, поправив длинными и тонкими пальцами свои короткие рыжие кудри, а затем и черную ленту на глазе. — Я не боюсь их, но переживаю за… за наших воинов.

— Даже если их больше двух сотен, то многие из них — это женщины, дети и старики, а не воины и охотники.

— Да, но они все могут обратиться в волков…

— Они обращаются в течение нескольких минут и во время превращения очень уязвимы, этого времени хватит, чтобы успеть перерубить почти все поселение. — После этих слов Филипп обернулся к стоявшим чуть в стороне Онаксу и Брогмоту.

— Онакс, прикажи усилить охрану у замка. Шесть караульных ночью вместо двух, восемь вместо четырех днем.

— Как прикажете! — смиренно проревел басом Онакс. Уильям чуть озадаченно взглянул на капитана стражи, столь напоминавшего Бартлета.

— Но зачем, господин? — осмелился спросить, блестя живыми и молодыми глазами, низенький Брогмот.

— На всякий случай, пока мы отсутствуем. Пойдем, Леонардо!

Произнеся это, Филипп фон де Тастемара быстро улыбнулся всем собравшимся в кабинете и энергичным и бодрым шагом направился к двери, а оттуда вниз к выходу, где его уже ждали два командира третьего и седьмого эскадронов Солров — безземельные рыцари сэр Дрург Вансел Дор и сэр Ивв Горх.

Леонардо едва удержался от позывов обнять сестру в присутствии помощников Филиппа и рыбака и потому простился с ней взглядом. Он положил руку на навершие своего меча, прозванного им гордо «Рирсуинсорсиан», что на демоническом языке Хор’Аф означало — «пьющий кровь». В навершии клинка поблескивал тусклым светом гранат, а всю остальную поверхность украшали узоры в виде воронов.

Лео прошел мимо Уильяма с таким видом, словно того не существовало, и скрылся вслед за своим отцом в темном коридоре. Через минуту вышел во внутренний двор замка, где их ожидали Солры.

Раздвинув плотные шторы на окнах кабинета, Брогмот, Йева и Уильям наблюдали, как Филипп и Леонардо запрыгнули на мощных жеребцов и устремились сквозь открытые ворота замка в сопровождении небольшого конного отряда, а оттуда вниз по Парадной мостовой, меж каменных домов, пока не выехали за городские стены. Там их ожидало триста сорок Солров, готовых к походу. Даже издалека можно было разглядеть, как всадники вскинули копья, приветствуя графа и его сына. Вскоре эскадроны поскакали прочь от Брасо-Дэнто и вскоре растворились в вечерних сумерках, вместе с обозами и прислугой.

Брогмота отошел от окна и с любопытством посмотрел на стоящих рядом друг с другом Уильяма и Йеву. Те были повернуты к казначею спиной, и наблюдательный Брогмот заметил, как близко они стояли к друг другу и соприкасались руками. Казначей медленно отступил к двери кабинета и произнес красиво поставленным, но высоким голосом:

— Доброго вечера, господа!

Он отвесил изящный поклон и открыл дверь. Йева и Уильям вынырнули из-за плотных штор, ответно улыбнулись и поблагодарили помощника по финансам. Дверь за Брогмотом захлопнулась, и он сделал несколько нарочито громких шагов по темному коридору, а после вернулся на цыпочках назад и прильнул оттопыренным ухом к замочной скважине.