Нас еще осенью проинформировали с неявным удовольствием, что самый живой, непосредственный, оперативный фольклорный жанр – это анекдот. Не надо его вовсе презирать, это тоже устное народное творчество, а не хухры-мухры. Филологическая легализация жанра подняла его эстетический престиж.

И вот уже апрель, в конспектах северные сказительницы слагают былины о гидроэлетростанциях и космических кораблях, – и тут заседание кафедры советской литературы. Сан Саныч Горелов, молодой доцент, вернулся с международной конференции фольклористов и отчитывается.

У них там в Варшаве одним из пунктов современного европейского фольклора стоял анекдот. Этот пункт разросся, как баобаб на дрожжах, и затенил все прочие: три дня счастливые фольклористы рассказывали в микрофон анекдоты, утирали слезы, икали и голосовали за продление регламента. И Сан Саныч стал на кафедре пересказывать списанные в тетрадь шедевры.

Кафедра валялась по полу. Хохот стоял совершенно не академический. Любопытствующие приоткрыли дверь, и толпа в коридоре ловила это счастье. И что характерно: это все в рамках занятий филологией!

И тогда мы доподлинно ощутили, что (не только фацетии и шванки!) анекдот – это документ эпохи, ее шарж-портрет, ее психология и идеология. В гипертрофированной и иронической форме анекдот с абсолютной точностью фиксирует свое время. Идеалы и мечты, ценности и оценки воплощены в анекдоте откровенно, как ни в каком ином жанре. Анекдот – это бесцензурное и беспощадное отражение сокровенной души своего времени.

Анекдот – это закулисье официальной картины, закулисье приличий. И по обратной стороне декорации можно с точностью представить себе, как выглядит действительность на самом деле.

Анекдот – это кувырок действительности, где мелькает ее белье, и под бельем, и даже что в желудке.

* * *

Черчилль, Рузвельт и Сталин заспорили об управлении массами. Решили: а вот кто заставит кошку есть горчицу? – тот лучший политик.

Черчилль стал кошку уговаривать, чесать за ушком, давать понюхать с собственного пальца: не жрет.

Рузвельт велел подать кусок колбасы и намазал его горчицей. Кошка брезгливо погрызла кусок с нижней стороны и бросила.

Сталин приказал принести ведро горчицы. И швырнул туда кошку. Кошка с воплем вылетела из ведра и стала вылизываться.

– Вот так: с песней, дабраволно!

* * *

Делегатам XXII Съезда КПСС дарили памятные сувениры: маленький мраморный мавзолей. Нажимаешь внизу кнопочку – открывается дверца и оттуда вылетает Сталин.

* * *

Что сказал Александр Матросов, падая на амбразуру? «Проклятая гололедица!»

* * *

У мужика был ничтожно крошечный орган. Страдал страшно, никакой личной жизни. На грани самоубийства пришел к другу-доктору: нет ли научных средств? Вот новое средство, но пока испытано только на кроликах. Дай!! Посчитаем дозу… две капли на полстакана воды, на ночь. Приходи через месяц, проверим.

Перед сном, две капли… Смотрит на себя в зеркало… Вылил весь пузырек в стакан, хлопнул, посмотрел… и лег спать.

И снится: орган растет, растет, как столб, уже выгибает потолок… больно! Проснулся: перекрытие поднимается! Щипал себя, колол – не спит! Как колонна! Перекрестился – отрубил. Растет! Резал – растет! Пилил – растет! Жег – растет.

С горя повесился. Похоронили.

Назавтра сторож идет по кладбищу: боже, что это торчит?! Что за памятник?! Принес топор, срубил. Назавтра идет: растет. Пилил. Растет. Сыпал дустом. Растет.

Откопал покойника и перевернул мордой книзу: «Вот так-то!»

Через неделю из Америки телеграмма:

– Мы вам – руку помощи, а вы нам что?..

* * *

Хрущев сдуру сбегал с Кеннеди наперегонки. Конечно, молодой длинноногий Кеннеди далеко его обогнал. Как освещать событие советской прессе?..

«Вчера при огромном внимании мировой общественности и высших политических кругов состоялся международный забег на среднюю дистанцию с участием лидеров ведущих держав. Генеральный секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев пришел к финишу вторым, президент США Кеннеди – предпоследним».

* * *

Обсуждение в редакции «Правды» подписи под фотографию Хрущева на свиноферме. «Товарищ Хрущев среди свиней». Нет… «Свиньи вокруг товарища Хрущева». Нет… О: «Товарищ Хрущев – третий слева».

* * *

Хрущев успел соединить уборную с ванной, но не успел пол с потолком. Успел соединить Крым с Украиной, но не успел Еврейскую Автономную область и Мордовскую АССР в Жидово-Мордовую ССР.

* * *

Брежнев зачитывает речь на открытии Олимпиады:

– О. О. О. О. О.

– Леонид Ильич, это олимпийские кольца…

* * *

Брежнев, жмурясь, выходит в пижамных штанах утром на балкон:

– Здравствуй, Солнышко!

– Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь! – отвечает солнце.

После обеда курит у окна – умильно:

– Добрый день, солнышко!

– Добрый день, товарищ генеральный секретарь.

Перед сном любуется на закат:

– Спокойной ночи, солнышко!

– Да задолбал, старый хрен, пошел ты – я уже на Западе!

* * *

В конкурсе на лучшую малогабаритную мебель для малогабаритных квартир первое место занял горшок с ручкой внутри.

* * *

– До-ро-хой товарищ Индира Ханди…

– Леонид Ильич, это Ричард Никсон!

– Да?.. Правильно… Вот и я вижу… А написано – Индира Ганди. До-ро-хой товарищ Индира Ханди!..

* * *

Брежнев лег в больницу на операцию по расширению груди. Чтоб помещались ордена.

* * *

Хрущев успел дать Героя Советского Союза Насеру за уничтожение коммунистической партии Египта, а Брежнев не успел дать орден Октябрьской Революции Николаю II за создание революционной ситуации в России.

* * *

Сталин, Черчилль и Бен-Гурион разгадывают кроссворд:

– Великий английский флотоводец, заманил врага к стенам Англии и разбил наголову. Был одноглаз.

Черчилль:

– Нельсон!

– Великий израильский полководец, заманил врага в пустыню и разбил наголову. Был одноглаз.

Бен-Гурион:

– Моше Даян!

– Великий русский полководец, заманил врага в глубину страны и разбил наголову. Был одноглаз.

Сталин задумывается. Выбегает. Из другой комнаты раздается вопль. Сталин возвращается, вытирая палец:

– Пишите: Жюков!